Когда поцелуя мало - Лиз Филдинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я надеялся, что она попросит кофе, чтобы присоединиться, а не пить какой-нибудь травяной отвар.
— Мне жаль, что твой добрый жест вызовет сейчас столько домыслов.
— Сомнительно, что ты провалилась сквозь гнилую доску с единственной целью усложнить мне жизнь, так что перестань извиняться.
— Сомнительно? Ты не уверен?
— Единственное, в чем я уверен, — это смерть и налоги. И то, что от тебя одни неприятности. А теперь, если ты не против, я приведу себя в порядок, а потом поставлю чайник.
Глава 9
Люсьен мыл руки значительно дольше, чем требовалось. Ему просто требовалось время, чтобы немного прийти в себя. Вернувшись на кухню, он обнаружил Жимми, изучающую содержимое холодильника.
— Тебя нельзя оставить одну ни на секунду!
Она пожала плечами:
— По словам Марка Твена, ничто так не улучшает жизнь, как яичница с ветчиной. Ну, или, в данном случае, бутерброд с беконом.
— Бутерброд, — повторил он, когда Жимми достала из холодильника масленку и упаковку бекона.
— Я подумала, что мы могли бы позавтракать в саду. — Она толкнула дверцу холодильника плечом, закрывая ее.
— Еще даже не середина утра.
— Ну, это зависит от того, когда ты начал свой день. Так что, наверное, завтрак?
— Как скажешь.
— Мои любимые слова, — улыбнулась Жимми. — Ты знаешь, где найти чайник и пару кружек.
— Жимми…
Но девушка уже выкладывала на сковородку ломтики бекона. Он не стал уговаривать ее вернуться на диван и предоставить ему все приготовить.
В конце концов, она медсестра и, по-видимому, знает, что делает. Он наполнил чайник, нашел кружки и засыпал молотый кофе в кофеварку. Жимми приподняла бровь, но промолчала.
— Что еще сделать?
— Нарежь хлеб.
Люсьен отрезал четыре ломтика от теплого хлеба. Найдя несколько помидоров, нарезал их на четыре части и отправился в оранжерею за листьями салата.
Двери теплицы и окна на крыше были открыты, пахло свежестью и зеленью. Такое спокойное место! Он мог легко провести здесь целый день, работая. Нужны лишь подходящее кресло и ноутбук. Люсьен тряхнул головой, прогоняя эту мысль, и, вернувшись на кухню, промыл и высушил листья.
— Бекон готов? — спросил он.
— Да.
— Тогда давай ты наполнишь кружки, а я приготовлю бутерброды.
— Только мужчина может относиться к бутерброду как к строительному проекту.
— Только женщина могла предположить нечто иное, — с улыбкой парировал Люсьен, чтобы Жимми поняла, что он говорит несерьезно.
Она, возможно, и собиралась ответить, но остроумное замечание застряло у нее в горле. Они долгие секунды просто смотрели друг на друга. И бутерброды — последнее, о чем они думали.
Черт! Это ошибка! Надо было просто пройти мимо ее калитки.
— Бекон, — напомнила она, передавая ему сковороду. Потом отвернулась наполнить кружки, давая им обоим время перевести дыхание.
— Готово.
Она накрыла кружки крышками и завернула бутерброды в чистую салфетку.
— Ты сможешь все унести?
Он взял кружки одной рукой, а бутерброды — другой. В это время Жимми нацарапала и приклеила на дверь записку.
— У пчел?
— Поскольку ты больше не сидишь взаперти дома, а находишься у меня, меня захотят посетить больше людей. Если я не отвечу, они войдут сами, под предлогом, что проверяют, не упала ли я, не причинила ли себе еще больше вреда. Если меня не найдут, пойдут искать.
— Но не когда ты около ульев.
— А ты бы решился подойти?
— Я бы ждал тебя на скамейке.
— В твоем случае это чувство вины, а не желание узнать сплетни.
— Мне не за что чувствовать себя виноватым.
— Тогда почему ты здесь? Помогаешь в саду? Делаешь бутерброды?
— Как я уже говорил миссис Леди-с-летнего-праздника, деревенская жизнь — это привычка оказывать поддержку. Боюсь, это заразно.
— Определенно заразно. Боюсь, Диана взяла тебя на мушку. Тебе лучше уехать в Лондон, пока она не принялась за тебя.
— Лондон. Где никто не знает друг друга по имени. Я планировал снять квартиру в каком-нибудь районе. Но когда вернулся, был не в лучшей форме. Многих беспокоил тот факт, что я останусь один.
— Из-за воспоминаний и панических атак?
Люсьен замер. Еще секунду назад все было в порядке, он чувствовал себя в безопасности, а вот теперь незащищен. Захотелось все бросить и убежать.
Будто почувствовав это, Жимолость положила руку ему на плечо, словно удерживая на месте. Всего лишь прикосновение, а удерживало его словно якорь. Он покачал головой.
— Ты все знаешь. Видела, что со мной случилось, когда подошла к двери, размахивая крапивой. Я действительно узнал тебя. В смысле, на каком-то подсознательном уровне знал, кто ты и где мы встречались. Это важно. — Люсьен посмотрел на ее руку на своем плече, такую маленькую, но излучающую силу. — Тогда ты тоже держала меня за руку. Ты всегда рядом, держишь меня за руку, когда мне это нужно.
— Я должна была сделать больше и потом стыдилась, что не сделала. — Она тихонько всхлипнула, и теперь уже ей понадобилась поддержка. Хотя его руки были заняты, он обнял ее. Мгновение она сопротивлялась, потом сдалась, положив голову ему на плечо. Он прижал ее к себе.
Какое-то время они стояли, пропитанные ароматом яблоневого цвета, а над ними надрывно пел черный дрозд.
— Тебе нужно поговорить об этом.
Она посмотрела на него:
— Это такой совет тебе дали?
Люсьен протянул ей костыль.
— Мне сказали, что полезно будет написать об этом.
— Писать — может быть. Но не слушать постоянно аудиодневники, всякий раз переживая все заново.
— Да? — Он взглянул на нее. — А что бы ты посоветовала, сестра Роуз?
— Находиться на свежем воздухе, делать своими руками практические вещи.
— Садоводство?
— Это исцеляет сердце.
Теперь они находились в глубине сада. Дрозд последовал за ними, продолжая петь. Тихо жужжали пчелы, собирающие нектар с цветов. В целом же царила тишина.
— Практическая помощь в обмен на восстановление души. По-моему, хорошая сделка.
— Тогда можешь приходить и работать в саду, когда захочешь. — Она направилась к стволу поваленного дерева, чтобы присесть. — Я всегда найду тебе какое-нибудь занятие.
Он протянул кружку и, усевшись рядом, предложил ей сэндвич. Жимми взяла один. Какое-то время оба ели, молча.
— Здесь так спокойно!
— Это самое любимое мое место во всем мире. Когда становилось по-настоящему тяжело, я представляла себя сидящей здесь. Ароматы, жужжание пчел.
— И бабочки, — подсказал он, когда бабочка села на рукав ее платья. — А что имела в виду Диана, говоря, что придется все отменить?
— День открытых дверей в Национальном саду. Сотни людей по
