Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

Ляля, развесив белье на веревки, подсела к нам. До сих пор я не перестаю удивляться этим кострам на корабле! Жгут древесные поленья, которые стоят безумных денег. Сжигают кислород, из-за чего регенераторам приходится работать с двойной нагрузкой... Но "красиво жить не запретишь". Без этого они, понимаешь ли, не чувствуют себя настоящими джипси!..

Целью долгой Гойкиной увертюры было не привлечение слушателей и даже не введение их в нужное эмоциональное состояние. Насколько я понимаю, а я уже не в первый раз слушал его, Гойка сейчас занимался чем-то вроде самогипноза или медитации, и только после этого он мог петь по-настоящему.

И вот зазвучал его голос:

- Эй, ромалы, слушайте правдивый рассказ,

Что ветер нашептал, который бродит меж звезд,

О том, что жил когда-то, братья, братом меж нас

Бандерас, и глаза его не ведали слез.

Ой, да отсохнет пусть тогда мой подлый язык,

Коль я солгу, когда скажу, что был он так смел,

Как тот, кого не ранит даже плазменный штык,

Как тот, кто и внутри звезды и то б не сгорел.

Ни от кого не бегал и не прятался он,

Наоборот, туда он мчал, где наверняка

Он мог ворваться коршуном в жандармский кордон,

Чтоб взять на абордаж там звездолет вожака...

Это, как Гойка и обещал, действительно была чертовски длинная и крайне поучительная песня. Сперва по смыслу она напомнила мне песенку про капитана, в которой "он краснел, он бледнел, и никто ему по-дружески не спел...". Бандерас, как и тот капитан, влюбился и пропал... Нюансов дальнейшего сюжета я, отвлекшись на собственные посторонние мысли, не уловил, но к концу почему-то все умерли. Как и почему конкретно - не знаю, пропустил мимо ушей, но мораль сей басни была такова: свободу нельзя менять на любовь.

Собравшиеся возле нашего костра соплеменники рыдали, как один, сраженные вдохновенным Гойкиным вокалом. Я тоже, чтобы не оскорблять их чувств, сделал печальное лицо. Хотя подобный сюжет помню еще по уроку литературы седьмого класса, когда мы проходили рассказ Максима Горького "Макар Чудра". А потом по этому рассказу был поставлен упомянутый уже мной фильм "Табор уходит в небо". И так как я видел его раза три, катарсиса от песни не случилось, и я не смог выжать из себя ни одной слезинки. Это при моей-то сентиментальности. Но зато я извлек из этой ситуации некую науку: все в этом мире меняется, кроме анархических цыганских идеалов.

- Все понял? - спросил Гойка, утирая слезы.

Как настоящий художник он сам переживал не меньше, а то и больше публики.

- А то! - ответил я, разведя руки.

Хотел бы я знать, что он имел в виду.

Но именно во время слушания его песни я и замыслил, и почти детально продумал дерзкий план добычи звездолета для своего будущего джуза. А куда деваться?

... И вот мы в засаде на захудалой, с единственным космопортом, геоподобной планетке, именуемой почему-то "Треугольник БГ". Я прекрасно помню альбом Бориса Гребенщикова "Треугольник", но, думаю, это все-таки чистейшее совпадение. Ведь если учесть, что космическая экспансия человечества началась лишь в начале двадцать третьего столетия, то придется признать, что творчество Гребня знали и любили самое малое двести лет. Ох, сомнительно... Хотя, может, планету эту открыл какой-нибудь его прямой потомок, к примеру хранитель семейного музея?

А был ли он вообще - двадцатый век? Иногда мне кажется, что это не настоящая моя память, а ложная, то, что называется "параноидальным бредом". Вот, например, сейчас я вспомнил некоего Бориса Гребенщикова. Мне кажется даже, что я помню некоторые его песни...

Да, полно, мог ли в действительности существовать на свете, да к тому же еще и быть более или менее популярным автор-песенник, сочиняющий и исполняющий следующее: "...друзья, давайте будем жить и склизких бабочек душить..." или "... ползет Козлодоев, мокры его брюки, он стар, он желает в сортир..."? "Вряд ли", - решаю я. И все чаще мне кажется, что родился я здесь, в таборе астроджипси. И услужливая фантазия тут же подсовывает мне разноцветные картинки моего псевдодетства. А что вы хотите? Мало на свете найдется людей, у которых не сорвало бы крышу после всего того, что пришлось пережить мне.

Ладно. Перейдем к делу. С "Треугольника БГ" мы собираемся угнать звездолет сборщика налогов.

Спланированная мной, дерзкая на первый взгляд операция, в сущности, значительно безопаснее угона какого-нибудь частного грузовика-дальнобоя, чем промышляют джипси обычно. Дело в том, что мы вошли в сговор с губернатором планеты и условия угона у нас будут самые благоприятные.

Основной источник доходов в бюджет "Треугольника" - добываемое тут, и только тут, вещество мудил, сырец для производства повсеместно используемого в медицине наркотического препарата трахатина. Мудил не обнаружен больше ни на одной обжитой планете галактики. В этом и счастье и беда треугольцев. Так как добыча подобных уникальных веществ по закону облагается налогом в размере пятидесяти процентов от добытого, причем натурой. А после реализации оставшегося еще тридцать процентов отдается государству, как налог от продажи наркосырья.

В результате две трети дохода от добычи мудила уходит государству и лишь треть - в бюджет планеты. Само собой, это мало устраивает ее жителей.

Уговор между нами и губернатором состоял в том, что он поможет нам угнать уже загруженный годовой порцией мудила звездолет налогового инспектора, мы же вернем этот груз треугольцам. Но выглядеть все должно так, как будто бы мы скрылись вместе с мудилом, и, само собой, никто не станет требовать от администрации планеты платить налог снова.

Самым трудным было убедить губернатора в том, что мы не собираемся обмануть его и вместе с кораблем присвоить так же и груз мудила... (Да какой же мудила придумал веществу такое название?! Нет, все! Отныне буду называть его сырец трахатина... Тьфу, ты!.. Просто сырец.)

Губернатора понять нетрудно. Мало кто склонен доверять цыганам. И правильно. Если бы мы знали, куда можно сбыть сырец или как произвести из него наркотик, мы бы обязательно умыкнули и его. Но мы не знали ни того ни другого: секрет производства принадлежит государству, охраняется им как зеница ока, и на рынок еще ни разу не поступала самопальная продукция. Это убедило губернатора. Все остальное было делом техники.

Табор раскинулся вокруг "Треугольника БГ", когда звездолет налоговой инспекции был уже загружен сырцом, а во дворце губернатора начался прощальный банкет (традиционная форма взятки). Мы же с Гойкой уже заранее находились на планете, в засаде - на пригорке возле космодрома, откуда прекрасно был виден и дворец губернатора.

В задачу губернатора входило напоить своих непрошеных гостей - налогового инспектора и штурмана корабля - до полного беспамятства, а также позаботиться о том, чтобы дежурить на космодроме выпало в эту ночь самым бестолковым из имеющихся в штате охранникам. Тогда картина кражи будет выглядеть натурально.