Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

Я знал, кто передо мной. Ляля заранее описала его. Это атаман табора, цыганский барон, джипсикинг Зельвинда Барабаш.

- Хай, рома, - поднял он приветственно руку с трубкой. Но я не удивился, откуда он знает мое имя, "рома" - джипси называют себя, когда разговор приятен и радостен.

- Хай, рома, - ответил я так же.

Ляля, шагнув вперед, что-то коротко произнесла, показывая на меня рукой. Я знал: она объявляет меня своим избранником и предлагает кому-либо сразиться со мной за нее.

Я выдернул из спрятанных под кушак ножен магнитоплазменный кинжал и угрожающе повел им из стороны в сторону. Но сражаться со мной, как и предполагалось, никто не вызвался. Зельвинда же, сунув трубку в рот, одобрительно воздел руки к небу и захохотал, точнее, заухал, не разжимая челюстей. Бурдюк его живота ходил вверх-вниз и, казалось, того и гляди лопнет.

Его смех поддержали и остальные, окружив нас кольцом и то и дело дотрагиваясь до меня. Словно желая убедиться, что на свете и впрямь существует олух, пожелавший жениться на таком пугале.

"Ничего, ничего, - сердито думал я. - Вы еще узнаете, какую невесту без боя отдали чужаку. Еще локти кусать будете". Я был почти взбешен и чуть ли не желал, чтобы кто-нибудь все-таки вызвался драться со мной. Но этого так и не произошло.

Просмеявшись, Зельвинда что-то коротко рыкнул. Ляля с улыбкой обернулась ко мне:

- Деньги. Калым. Позолоти ручку, ласковый.

Отключив кинжал, я сунул его обратно под кушак и полез в задний карман новеньких лиловых штанов. И похолодел. Кожаного портмоне, набитого кредитками, там не было. Теперь-то я уже знал, что сумма, переданная мне через Лялю дядюшкой Сэмом, была немаленькой, на нее, к примеру, вполне можно было бы купить (плохонький, правда) звездолет. И вот - ужасный миг. Тугрики похищены.

Я увидел, что улыбка сползла с лица Ляли. Я готов был разрыдаться от бессилия и обиды. Но тут позади меня раздался скрипучий глумливый смех. Я резко обернулся. Немолодая уже женщина, осклабившись, повертела моим кошельком у меня перед носом. Такие тут шутки, понял я и вырвал портмоне из ее морщинистых рук.

Открыл. Деньги были на месте. Похоже, старуха даже не заглянула туда, уверенная, что у такого недоумка, как я, не может водиться приличных денег.

Со слов Ляли я знал, что в качестве калыма достаточно двух кредиток, а за нее, как за "негодный товар", хватит и одной. Но я отсчитал пять и протянул их Зельвинде.

Старуха захлебнулась собственным смехом и хрипло закашлялась, осознав, какой куш она упустила. Притихли и остальные. Наверное, ни один из присутствующих мужчин не вручал табору за свою невесту такую сумму. Это было и глупо, и гордо. Как раз по-цыгански.

Отдав кому-то подержать трубку, Зельвинда Барабаш взял кредитки из моих рук. Послюнив указательный и большой пальцы правой руки, он растер одну кредитку меж ними. Затем глянул через нее на свет.

- Ха! - сказал он, опуская руку, и ногтем другой руки щелкнул себя по кольцу в носу так, что то издало тоненький мелодичный звон. - Ха-ха-ха!!!

И племя возликовало. Кредитки были подлинными, а значит, пир сегодня будет горой. Да и не только в этом было дело, как я уже начал к тому времени понимать. Просто умели эти вольные люди радоваться, когда радостно, и горевать, когда худо.

Что-то еще выкрикнул атаман, и Ляля, обернувшись, развела руки:

- Целуй же меня, яхонтовый, муж ты мне отныне.

Стоило нам с Лялей оторваться от губ друг друга, как ее взяли под руки женщины, меня - мужчины, и под звуки удалой скрипки нас развели по шатрам.

В шатре меня раздели, умыли, натерли какими-то пахучими кремами и снова одели, украсив цветами. А когда я вышел, то увидел и переодетую Лялю. Нет, это была не та эффектная цивилизованная девушка, с которой я беседовал в корчме, это была стопроцентная цыганка. Но какая!.. Соплеменники не сводили с нее глаз. Теперь-то, наверное, многие мужчины готовы были бы драться за нее не то что со мной, но и с самим чертом... Но, как говорится, поезд ушел. Раньше надо было думать. И никто из них не решится нарушить традицию, ибо тут она - и закон, и совесть.

И ударили бубны, и закружилась лихая цыганская свадьба: молодое вино и копченое мясо таукитянского краба с дымком, песни под аккомпанемент чудных, напоминающих банджо, но напичканных какой-то электронной начинкой инструментов, именуемых тут балисетами, и самых обыкновенных сладкоголосых скрипок. И понеслось веселье, и грянули жгучие пляски, да с прыжками через костер.

Все - до упаду! (Кроме, конечно, прыжков через костер).

И пьет наравне с нами вино, и танцует вместе с нами невиданный мною доселе зверь на цепи - по всему вроде как медведь, да только о шести лапах. Говорят, с Альдебарана.

И вдруг стронулся с места весь табор, все семнадцать ведомых хмельными штурманами звездолетов, и ну носиться лихо от планеты к планете системы - то наперегонки, а то и навстречу друг другу, уклоняясь от лобового столкновения в самый последний, самый рискованный момент...

А потом была ночь любви. И сказать, что я был счастлив, значит, не сказать ничего. И я решил, что если дядюшка Сэм не найдет меня, то сам я никогда и вспоминать не стану, что я - какой-то там наследник... А где он, кстати, дядюшка Сэм? Я спросил об этом у Ляли, поглаживая ее утомленное, но все такое же чуткое тело. И услышал:

- Продали.

И даже в темноте заметил, как многозначителен был ее взгляд. И понял: нет, о том, кто я такой, она не даст мне забыть.

Глава 2

GAUNDXAR

Старательно обходя патрульные кордоны, пограничные заставы и таможенные пункты, табор Зельвинды Барабаша плелся от звезды к звезде без какой-либо цели и особой нужды. Дорога - она и цель, и нужда для джипси. Если нам все же приходилось сталкиваться с пограничниками или таможенниками, те особо не свирепствовали, ведь если табор и пересекал какие-то границы, то только внутренние между субъектами Российской империи.

Джипси старались держаться центра обжитой зоны: в отличие от окраины, тут всегда можно было чем-нибудь поживиться. Но удавалось это далеко не всегда, и порою каравану звездолетов приходилось менять направление движения на прямо противоположное.

Несмотря на то, что за дядюшку Сэма (вместе с его феноменальным кораблем) табор выручил достаточно кругленькую сумму, почти вся она пошла на латание многочисленных технических прорех. Каждый корабль, например, был теперь укомплектован утерянными в тех или иных передрягах космошлюпками, без коих он потенциальная братская могила. Особенно это касается кораблей того возраста и состояния, которыми владели джипси.

Когда меня привели в машинное отделение корабля, принадлежащего Лялиному семейству (или, как тут говорят, джузу, и это нечто большее, чем просто семья), мне показалось, что я оказался под капотом своего "Форда". Все тут, так же как там, ходило ходуном, стучало, брызгало, вибрировало, болталось и подтекало... И это было тем более невероятно, что находились мы в сердце, пусть и древнего по нынешнем временам, но все ж таки термоядерно-фотонного двигателя - поглотителя четвертого поколения, как мне его назвали.