Иванов, Петров, Сидоров - Сергей Гужвин

— Давай и Раисе сознание Сталина закачаем.

— Бред. Лучше автокатастрофу организовать.

— Фи, какой ты кровожадный! Женщину, убивать? Фи… моветон.

— Ладно, давай Горбачёву сознание Сталина закачаем, и пусть со своей Раисой сам разбирается.

— Слушай, а может только Раисе закачать? Он, вроде, подкаблучник был.

Друзья глубоко задумались.

У Сидорова зазвонил мобильник. Алексей приложил его к уху, послушал, сказал "Хорошо", и отошел в угол кухни, освобождая место в середине.

— Сейчас Николай телепортируется, — ответил он на вопросительный взгляд Петрова.

Иванов проявился в любимом домашнем халате. Как ходил по дому, так и прилетел.

— Вы что тут замышляете, бандерлоги? — накинулся он на друзей, — вам что, делать нечего?

— А шо такое? — невинно поинтересовался Петров, — шо за кипешь?

Иванов плюхнулся на табурет и снизил тон: — Ну, зачем вы глупостями занимаетесь, а? Ну, времени, действительно, мало.

— А что, уже отправляемся в девятнадцатый век? — Сидоров взял чайник и поставил его в мойку под струю воды, — я готов.

— А к чему ты готов? — взвился Иванов, — вот, представь, ты уже там. Что будешь делать?

— Ах, ты за нами подсматривал? — дошло, наконец, до Петрова, — ах, ты, редиска!

— Не подсматривал, а мониторил процесс адаптации, — с достоинством ответил ему Иванов, и опять повернулся к Сидорову.

— Лёша, вот ответь на самый простой вопрос. Допустим, предстаёшь ты пред светлыми очами господина Мосина. Знаешь такого? Ага, знаешь. Вот что ты ему скажешь?

Сидоров неопределённо развёл руками: — Ну, это… Ты это вообще к чему?

— А к тому, что не знаешь ты ни черта, — Иванов продемонстрировал ладони, — с пустыми руками ты придёшь к Мосину. То, что ты автомат Калашникова умеешь разбирать и собирать в темноте одной рукой, делу не поможет. Нужны чертежи, спецификации, формулы и допуски. Тебе надо на завод, документацию копировать, а вы тут, чем занимаетесь? Саня, тебя тоже касается.

— А что Саня? Ты вчера только абрудары дал и сказал развлекаться. Вот, развлекаемся, в меру своей ущербности. Абрудар, вообще-то я попросил, а не ты сам дал для сбора информации. Короче, наехал ты не по делу.

Иванов понял, что переборщил. И ему стало неловко.

— Ну, извините, наверное, и, правда, я погорячился. Я рассчитывал начать основную работу, когда вы переедете в новый дом. А эту неделю просто картинки будете смотреть. А вы вон как разогнались. Ну, хорошо, что бы загладить свою вину, приглашаю вас на дачу.

— А ты непоследователен, — съязвил Петров, — то давайте работать, то на дачу приглашаешь.

— А где у тебя дача? — спросил Сидоров.

— В Смоленской губернии.

— Не скажи, что в прошлом, — хмыкнул Петров.

— Скажу.

— И ты туда — сюда мотаешься?

— Нет, я там постоянно живу, — улыбнулся Николай, — уже два года.

Петров и Сидоров переглянулись.

— Давайте так, договоримся, — Иванов хлопнул в ладоши, подводя итог, — сейчас создаём ваши копии, здесь и сейчас, и отправляем их на дачу, будете привыкать к местным условиям. Сознания синхронизировать каждый вечер. А здесь начинаем работать. На Алексее армия. На тебе, Саня, народное хозяйство. Всё, что найдёте. Документы, описания, инструкции скачивайте, образцы копируйте. Объём большой, поделите между собой, чтоб не повторяться. Лично я, сейчас занимаюсь энергетикой. Так что подключайтесь.

— А царёк наш, чем занимается? — не удержался Петров.

— Император императорствует. На нем политика. Он и так спит урывками. Не переживайте, не бездельничает.

— Да-а…, — протянул Сидоров, — а как все славно начиналось… Взять в плен Гитлера… Война заканчивается… Я в белом фраке принимаю Парад Победы… Эх!

— Но, тут пришёл санитар… — перебил его Петров и захохотал.

В 17 верстах от города Вязьмы, Смоленской губернии, расположено в очень красивой местности имение Гордино, принадлежавшее двести лет тому назад роду Кокушкиных. Тогдашний его владелец, блестящий гвардейский офицер, участник Отечественной войны 1812 года, положил много трудов и денег, на благоустройство этого имения. Не только большой господский дом, к постройке которого Кокушкин приступил сразу же, после возвращения из Парижа, но и все хозяйственные постройки были возведены им основательно, со вкусом и в расчёте на большую счастливую семью. Тогда же был, по сохранившимся преданиям, распланирован при помощи указаний и труда пленных французов, сад усадьбы. Одна его часть была в виде правильного четырехугольника, с классической ротондой в центре его, и с перпендикулярными друг к другу дорожками, являясь, очевидно, подражанием французским садам начала 18 века. Другая, с её извивающимися дорожками и с очень удачной посадкой деревьев, оставлявшей открытыми наиболее красивые виды на окрестности с речкой Михрюткой, напоминала "английские" сады Александровского времени.

После смерти Кокушкина, имение перешло к его дочери, княгине Юрской, жене князя Владимира Александровича Юрского. Прослуживший в Вяземском уезде, более 25 лет предводителем дворянства, князь Владимир был большим хлебосолом, жил всегда открыто и увлекался рысистым спортом. Деньги у него не держались, и за свою жизнь он промотал не только полученные им наследства, но и состояния двух первых своих жен. Так что период процветания Гордино, под дланью милейшего князя, сменился запустением. И в 1882 году имение выставили на продажу за долги. Иванов выкупил его два года назад у "Общества Поземельного Кредита" за 40 000 рублей. Вместе с имением новому хозяину отходили и 3000 десятин земли. До отмены крепостного права, владельцам усадьбы Гордино принадлежали так же, одноимённое село, Гордино, и две деревни, Машино и Пашино.

Во время покупки имение было уже в полном упадке. Здания, и в том числе господский дом, стояли без крыши, инвентаря не было, сад запущен. К сожалению, отсутствие крыши сказалось пагубно на потолках, провалившихся не только в верхнем, но и в нижнем этажах. В парадных комнатах нижнего этажа они были расписные, по рассказам, художественной работы. Однако от этой росписи сохранился лишь узкий ободок около стен, и восстановление её казалось невозможным. Не сохранилась и внутренняя отделка дома, о ней, и говорить не приходится. Можно лишь предполагать, по сохранившимся кафельным вогнутым печам, и по колоннам, разделяющим на части некоторые комнаты, что раньше это было роскошное строение.

— Ну, и зачем тебе эти развалины? — спросил Петров, когда Иванов прокрутил им видеоролик.

Николай усмехнулся: — Это уже не развалины, вот, смотрите, — и он щёлкнул по следующей иконке.

Друзья увидели большой, трёхэтажный каменный дом, в стиле петербургского "Зимнего дворца", с белоснежными стенами, с громадными трёхметровыми окнами в мраморных арках, с лепниной и фальшивыми колоннами. Двери главного входа тоже были высокими, двустворчатыми, резными с инкрустацией и под мраморной аркой. Вокруг этой, как её назвал Николай, дачки, было чистенько, опрятно, правильно, и выглядело всё каким-то статичным и не жилым.

— Это я снимал сразу после того, как ушли артельщики. Резиденция сдана "Под ключ", — пояснил Иванов, — сейчас там… Ну, сами всё увидите.

Глава 6 Англичанка гадит

Иванов не соврал. Император Николай Александрович занимался политикой. Всю неделю он составлял списки, рисовал квадратики и стрелочки. Кто за кем стоит, кто кому платит деньги, кто перед кем отчитывается. От стыка XIX–XX веков пошёл выше, к веку XXI. Скрупулезно, ни разу не оборвав главной нити, дошёл до конца и узнал, кто отдал приказ массированно применить ядерное оружие. Не сказать, что сильно удивился. Всё к этому шло. Но была надежда, а вдруг… он не знал? А вдруг…заговор генералов? Но, нет, он знал, и заранее к этому готовился. С цветной фотографии на Николая смотрел молодой, улыбающийся человек, ему сейчас, как и Николаю, 26 лет.

После того, как Николай Александрович вычерпал всю доступную информацию из Сети, пришёл черед закрытых архивов. Самую полную информацию об этой организованной преступной группировке он нашёл на серверах, и в сейфах Лондонского "Королевского института международных дел". Хотя официально сей институт скромно именовался благотворительной организацией, это была "фабрика мысли". Хотя нет, не так, правильней будет "фабрика чёрной мысли".

Впрочем, пожалуй, нужно начать с самого начала, с 1600 года от Рождества Христова.

Собственно говоря, это началось ещё раньше, и не в Англии, а в Голландии. В 1599 году голландские купцы решили поднять цену на чёрный перец. Ну, решили, и ладно, подняли бы процентов на 10–15, и все восприняли бы это с пониманием. Так нет же, жадные голландцы подняли цену на сто процентов. Это был грабёж. Англичане не потерпели такого издевательства, и решили организовать свою фирму для внешнеторговых операций. Сказано — сделано, и уже 31 декабря 1600 года королева Англии и Ирландии Елизавета I подписала указ о создании АО "Компания купцов Лондона, торгующих в Ост-Индиях". Акционерное общество начинало свою деятельность безобидно: чай, красители, хлопок, шёлковые ткани.