Дежа вю - Юлия Туманова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Маша Патанина тебе привет передавала. Как это не знаешь? Ты не знаешь Машу?! Ну, друг мой, ты много потерял!
И Константин Еремеич, и Патанины были папиными друзьями или коллегами, Олег точно не знал, но встречался с их отпрысками, тусовался, и другой компании было ему не нужно.
Его беззаботность длилась бы еще долго, отец вполне мог позволить себе это. Но, вернувшись на рассвете с выпускного бала, пьяненький и счастливый, Олег разбудил родителей и заявил:
— Давайте прощаться, шнурки! Я по вам скучать буду ужасно, вы только не забывайте тугриков присылать, лады?
— Андрюша, о чем он? — испугалась мать.
— Иди умойся, — велел отец, — я жду тебя на кухне.
Разговор, случившийся через несколько минут, огорошил обоих.
— Ты нужен мне здесь! — орал батя, который никогда прежде не орал. — Ты что, совсем дебил и не понимаешь простых вещей? Ты думаешь, откуда деньги берутся, а?
— Откуда? — удивился Олег.
— Ох, я вырастил идиота! Ты глаза-то разуй! Пора бы уж!
— Чего пора?
— Делом заняться, а не только девок лапать да вино хлестать.
Олег икнул. Ему казалось, что он объяснил все четко и ясно. В Новосибирске ему делать нечего, ни один институт не подходит для будущего писателя, коим он вознамерился стать. Толком Олег и сам не понимал, зачем ему это надо. Просто все остальное было неинтересно, и ведь нельзя же на самом деле всю жизнь проводить в кабаках. Надо найти взрослое занятие. Он и нашел. Ему всегда нравилось писать сочинения, а по малолетству он даже стихи сочинял. Подростком Олег часто представлял себя в шикарном кабинете за большим дубовым столом, с трубкой в зубах и гусиным пером в руке, а еще с чеховской бородкой и байроновским томным взглядом. Зрелище казалось очень привлекательным. Тишина, благодать, в бокале сухого вина отражается огонь в камине, а за окном штурмуют крыльцо поклонники и поклонницы, молящие об автографе.
В общем-то, это была даже не мечта, а так — набросок. Ему нравились внешние атрибуты профессии, в которой он ни черта не понимал и которую профессией-то назвать было можно только с натяжкой.
Вручая аттестат, директор школы спросил, куда Олег будет поступать, тот пожал плечами и честно сказал, что не знает такого вуза, где бы учили писать книжки. Директор — душевный мужик! — проникся и устроил опрос среди учителей. Вскоре юному беллетристу дана была установка: Литературный институт имени Горького в Москве.
Отлично, подумал Олег, заодно и столицу посмотрю. Предвкушая гордость родителей, чей сын собирался стать не заурядным космонавтом, милиционером или комбайнером, а инженером человеческих душ, Олег всю ночь напролет строил планы и запивал их водкой.
— Пап, я же говорю, — промямлил он теперь, обескураженный отцовским гневом, — я же выбрал дело-то, мне в Москву надо!
— В подвал тебе надо суток на трое, вот куда! Посидел бы, подумал! Какой на хрен писатель, а?!
Отец тряхнул его за шиворот, отвернулся от перегара и посмотрел издали с внезапной надеждой.
— А может, ты пьян просто?
— Пьян, — согласился Олег, — но это ни при чем! Я твердо решил!
— Чего ты решил? — ухмыльнулся недобро батя. — Бумагу марать, задницу протирать в кресле редактора заштатной газетенки?
— Пап, я поступлю в Литературный институт! Причем тут газетенки?! Меня научат книжки писать!
Отец расхохотался. Но как-то невесело.
— Господи, да ты и в самом деле недоумок, — успокоившись, пробормотал он разочарованно. — Ладно, садись, давай попробуем поговорить по-взрослому.
Олег солидно кивнул, великодушно пропустив мимо ушей «недоумка». Мало ли чего не скажешь в запале! Вот только непонятно, почему отец так занервничал.
— Чего ты злишься, пап? Я, конечно, понимаю, первое время мне трудно будет. Талант, он не сразу проявляется и уж точно не скоро признается.
Морозов-старший схватился за голову.
— Значит, ты считаешь себя талантом? — простонал он.
Сын пожал плечами и рассудительно пояснил, что талантами не рождаются, а становятся.
— На какой хрен ты будешь становиться, а? — завопил отец так, что в кухню заглянула встревоженная мать.
Он цыкнул на нее, и дверь мгновенно закрылась с той стороны. Отец перевел тяжелый взгляд на Олега.
— А на что ты будешь жить?
— Так стипендию же дают, — растерянно произнес тот и добавил уже уверенней: — И вы мне присылать будете.
— Вот! — Отец стукнул кулаком по столу. — Вот оно! Присылать будете! Привык на готовеньком! А ты хоть раз спросил, откуда у меня деньги, сынок?
Олег пробубнил в ответ, что и так знает, откуда. Сколько он себя помнил, папа работал в торговле. Последние лет десять — директором самого крупного городского рынка. Ежу понятно, что зарплата там ого-го. Плюс взятки, наверное, добавил Олег нерешительно. Парни в компании на этот счет его достаточно просветили.
— Да ты что, чудак! Без коррупции щас никуда, — смеялись они, когда Олег попытался возразить и вступился за отца, в порядочности которого не сомневался, — ты на батяню-то не наезжай, он у тебя мужик правильный. А перестанет брать, так его снимут, у нас чистеньких не любят.
Где это «у нас», Олег выяснять не стал. И вообще весь этот разговор очень скоро забыл. Было у него такое замечательное свойство психики — любые неприятности он выкидывал из головы легко и безболезненно. И будто бы не было их вовсе.
Сказать по правде, за свои шестнадцать лет он ни разу не расстроился по-настоящему. Хотя поводов для огорчений выпадало предостаточно. Например, несправедливая тройка в четверти по русскому языку. Он, блин, сочинения писал лучше всех в школе, а ему — тройку! Подумаешь, орфография с пунктуацией хромает! Главное же — смысл, и этим самым смыслом все учителя восхищались. А в дневнике — удовлетворительно. Обидно? Еще как! Но — на несколько минут, а потом Олег забывал. Как забывал понравившуюся девчонку, которая пообещала прийти на свидание и не пришла, и вообще в тот вечер ее видели с Петюней из параллельного класса! Петюня этот на днях расквасил Олегу нос по пьяной лавочке, но и собственную несостоятельность в драке Морозов тоже долго не помнил.
Мало ли что он не помнил еще! Побитый бампер новенькой «девятки», которую выпросил у отца погонять. Посеянный бумажник. Кружку теплого пива в жару, когда очень хотелось холодного…
— …Я тебе хоть когда-нибудь в чем-нибудь отказывал?! Ты же нагулялся — во! Бабки — пожалуйста, дома не ночуешь — пожалуйста, двойки приносишь — да хер с тобой!..
— Пап, — робко перебил Олег, — да не было у меня сроду двоек!
— Молчать! Ты бы, дурак, поинтересовался, почему ни разу тебя гаишники не тормознули, почему в кабаки тебя без единого писка пускают.