Герцогиня Пять Мешков (СИ) - Юраш Кристина

Молодой парень придурковатого вида, вжимал голову в плечи и трясся больше всех.

- Ты! – указал пальцем на него Бертран, а толпа расступилась, обнажая спрятавшегося за их спины бедолагу. Сейчас он напоминал одинокий кустик среди поляны. – Как правитель этих земель, я обязую тебя жениться на этой девушке!

И тут паренек заплакал. Совсем, как ребенок, растирая кулаками глаза.

- Пр-р-риказываю! – надавил герцог, причем «р» получилось угрожающе – раскатистым.

- Друзья, спасайте, - обратился он к окружающим. Но что-то подсказывало, что друзей у него больше нет.

- Прошу вас, - упал на колени бедолага. – Я еще слишком молод! Пощадите! Возьмите моего отца! Он – вдовец! Ему уже все равно! Он две недели помереть не может! Возьмите его!

Его дрожащая рука указала на дряхлого старикана, которого,  видимо, сняли со смертного одра по приказу герцога.

- Я вижу свет… Там, в темноте,  - выдохнул старикан и подозрительно обмяк.

«Он две недели помереть не мог!», - перешептывались слуги, глядя на тело старого деда.

- Никаких возражений! – рявкнул герцог, потирая руки. – Совет вам да любовь! Я даже жалую вам земли  под Риверстоуном.

 Герцог долго вспоминал, какие земли находятся подальше от замка и поближе к ненавистным соседям.

- Не на-а-адо! – выл парень. – Лучше в пропасть! А давайте я в вас плюну, а вы меня в пропасть?

И тут его осенила гениальная идея.

- Долой герцога! Долой! – заорал он, с надеждой глядя на Бертрана. – Угнетатель! Сжечь замок! Долой крылатого тирана!

Обычно такие вещи герцог не прощал. Любой зачинщик бунта тут же летел в пропасть, но сейчас у Бертрана рука не поднималась.

- Хватит работать на него! Давайте поднимем мятеж! – кричал сообразительный паренек, жалобно заглядывая в глаза герцогу.

- Я тебя прощаю в честь твоей свадьбы, - зловеще заметил Бертран, проявив несвойственное ему милосердие. – Вот тебе жена. Деньги тебе сейчас вынесут! Найдите им лошадь и повозку!

Слуги сообразили моментально, и через десять минут на том месте, где стояли и лежали женихи, стояла повозка груженная приданным.

- Спасибо вам, - улыбнулась Пять Мешков. Она посмотрела на герцога с такой грустью, словно вот-вот заплачет.

В этот момент герцог поймал себя на мысли, что жених не понравился. А раз жених не понравился, то есть все шансы, что она вернется.

- Я – мужчина, я не должен плакать, - мысленно уговаривал себя Бертран. – Ирлинги не плачут…

***

Ничего себе! Самого красивого выбрал! Обычно старых берут, а тут молодого, красивого!  Не каждый герцог так милосерден. И миллион приданого дает! 

Ничего, кур купим, а там еще чуточку денег останется. Главное, кур купить!

- Спасибо вам, - погладила я руку герцога, который вдруг посмотрел на меня с такой тоской, что я сама чуть не расплакалась. Бедный, как он теперь без меня будет? Умрет от тоски, поди…  Ничего, я его тоже не забуду. Всю жизнь помнить буду.

«Неси веревку!», - командовали слуги. – «Ты куда от счастья своего собрался тикать? Куды намылился?».

Я ласково посмотрела на герцога в последний, прощальный раз, а повозка тронулась.

Рядом со мной сидел связанный и привязанный к телеге жених. Видимо, его связали, потому что сбежать захочет. Ну еще бы! Привык, поди, к замку!

В руках связанного жениха были поводья, но править лошадкой было не надо. Тут одна дорога. И лошадь знали ее наизусть.

Замок медленно удалялся, а я сидела и смотрела на мужа, который плакал. Видимо, он тоже привык к замку, раз так убивается. А буду ли я скучать?

Замок становился все меньше и меньше… Наверное, буду. Не по замку. По герцогу. Хороший он, добрый. Никогда ни словом плохим не обидит.  Эх! Хоть бы ему невеста хорошая досталась.

Глава тринадцатая

Когда скрипучая повозка выехала в ворота, увозя приданное, достойное любимой дочери графа, герцог Бертран выдохнул. Но его выдох никто не услышал. Потому что в этот момент шумно выдыхал замок.

Поднялся такой ветер, что чуть не сдуло тот самый стог соломы, который герцог запомнил надолго. Белье, развешенное на окаменевшем тролле, высохло в считанные мгновенья.

- Расходитесь по делам! – прикрикнул герцог, обводя взглядом всю челядь и крестьян с полей. Видимо, они ждали праздника, но Бертран просто взмахнул крыльями, направляясь в свою башню, решив, что лучший праздник – это тишина.

Вино из его собственных виноградников плескалось в хрустальном бокале. В камине, больше похожем на жаровню, уютно горел огонь. Несколько пустых бутылок валялись на полу, словно пьяные.

В сумраке наступившего вечера слышались песни слуг.

Со стен смотрели унылые головы троллей и прочей нечисти, а Бертран, расположившись в кресле так, что отпирался спиной на ручку, закинув ноги на вторую, сидел и вспоминал тот ужас, который ему удалось пережить. Его крылья касались пола, а пламя разгоралось все сильней, стоило только плеснуть в него содержимое бокала.

«Исабо!», - зашипело вино на раскаленных углях.

На мгновенье герцогу показалось, что это не пламя, а рыжие волосы. Он моргнул, чтобы отогнать наваждение. И снова в камине резвилось пламя, потрескивая сухими дровами. Искры, которые поднимались, собирались в силуэт, поправляющий рубаху на плече.

 «Ис-с-сабо!», - змеей шипела смола на дровах. – «Ис-с-сабо!».

Бертран дернулся, мотая головой. И снова это было обычное пламя, которое весело скакало по дровам. «Исабо!», - слышалось шипение в камине.

- Наконец-то в замке будет спокойно! – поставил точку герцог, всеми силами отгоняя это странное наваждение.

Слуги уже устали петь, вечер мрачнел и превращался в ночь, в открытые окна задувал свежий горный ветер, проветривая замок.

Привычная уютная тишина, словно красивая узница, томящаяся в каменном мешке, вдруг показалась такой унылой и надоевшей за эти десятилетия. Жизнь снова текла спокойно, своим чередом. И герцог наизусть знал, что будет через час, через два и даже утром.

Эйфория от внезапной тишины, которая все еще радовала своей предсказуемостью, стала постепенно проходить. Бертран поймал себя на мысли о том, что так будет сегодня, завтра и еще лет сто. И из всех событий, которые способны всколыхнуть ее, самым громким будет рождение теленка, горный тролль, которого видели ночью за стенами замка и приезд гостей.

- Проклятье! – выкрикнул герцог, бросая хрустальный бокал в камин. Пламя тут же заплясало, а в нем чудилась маленькая танцующая фигурка с рыжими волосами.

- Проклятье, проклятье, проклятье, - рычал герцог, опираясь на откосы и чувствуя, как холодный ветер перебирает его волосы.

- Кажется, я просто слишком много выпил, - успокоил себя Бертран, пиная бутылки. Он оперся могучими руками на спинку кресла, опустил голову так, что волосы прикрыли его лицо.

И вот кто бы мог подумать, что он будет скучать? Хотя, казалось бы! Он же сам решил от нее избавиться!

Бертран обвел комнату мутным взглядом.

- Она же – ходячая неприятность! – убеждал он себя. – Рыжая, ходячая катастрофа! Конец света с косичкой! Бедствие на стройных ножках! Это не женщина! Это кошмар!

Признаться себе в том, что с ее появлением жизнь в замке, вдруг стала такой непредсказуемой и такой оживленной, герцог не мог. За эти несколько дней произошло больше событий, чем за десять унылых лет!

Герцог прорычал, с легкостью поднимая кресло и с грохотом ставя его на пол, а потом дернул штору. Карниз слетел и упал на пол.

- Что со мной такое?- посмотрел он в глаза своему отражению в роскошном зеркале. – У тебя золота больше, чем у короля, у тебя самый неприступный замок, у тебя есть свобода, фактически бессмертие, есть столько крестьян, что можно смело объявлять себя отдельным государством! Что тебе, проклятье, еще нужно?! А?!!