Белинда - Энн Райс

А ключиком тем были грязные разговоры. По-настоящему грязные разговоры. Ведите их с Джи-Джи, и ему будет плевать, кто перед ним. Он сделает это! И, непрерывно нашептывая ему на ухо о наручниках, кожаных сапогах, черных хлыстах и черных членах тайных обществ, Бонни таки затащила его к себе в постель и заставила «делать это» всю ночь, а затем «делать это» во время съемок в Испании ее последнего хита «Смерть под солнцем». Кроме того, он делал ей прически и макияж, выбирал для нее одежду. А она вела с ним грязные разговоры. И они спали вместе в ее гримерной. Но когда она поняла, что забеременела, то вручила ему обратный билет до Парижа, поцеловав на прощание и сказав большое спасибо. Девять месяцев спустя он получил из Далласа, штат Техас, открытку и фотокопию свидетельства о рождении, где в графе «отец» значилось его имя. Ребенок получился великолепный.

— А как сейчас выглядит этот ребенок?

— И не спрашивайте!

Хотя если серьезно, то малютка была настоящей куколкой, просто прелесть. Алекс видел ее в прошлом году на Каннском кинофестивале во время ланча на террасе «Карлтона». Марти Морески еще тогда рыскал в поисках актеров для своего «Полета с шампанским» и снова открыл для себя Бонни — единственную и неповторимую, женщину, которой суждено было стать его женой.

Что касается Джи-Джи, то ему очень понравилось быть отцом такой куколки; он преследовал Бонни и малышку по всей Европе, чтобы хоть пять минут пообщаться с ребенком, подарить игрушечного медвежонка и сделать пару фотоснимков для украшения салона. В конце концов, когда Бонни стала сыта этим по горло, она с помощью юристов заставила Джи-Джи убраться из Европы, и он обосновался в Нью-Йорке, где и открыл новый салон.

Алекс, расскажи еще что-нибудь!

Прием шел своим чередом, анекдоты становились все рискованнее и смешнее, а Алекс — все пьянее, и тут открылась одна очень интересная вещь: ни одна из двусмысленных баек Алекса не вошла в его автобиографию. Ничего скандального о Бонни или о ком-то еще. Алекс не мог причинить боль своим друзьям.

Мы слушали бестселлер, который никому не суждено прочитать. А потому неудивительно, что мой обожаемый агент Джоди и редактор Алекса Диана сидели над нетронутыми напитками с таким видом, будто кол проглотили.

— Ты что, хочешь сказать, ничего этого нет в его книге? — шепотом спросил я Джоди.

— Ни единого слова!

— Что ж так?

— И не спрашивай!

Немножко протрезвев после трех чашек кофе, я зашел в телефонную будку и позвонил домой в надежде, что Белинда нашла ключи и попала внутрь или, по крайней мере, оставила сообщение на автоответчике.

Она не сделала ни того ни другого. Только звонок от моей бывшей жены Селии из Нью-Йорка с просьбой срочно одолжить ей пятьсот долларов.

В конце концов я повез Алекса обратно, и мы с ходу переругались, перекрикивая свист ветра в открытой машине, по поводу того, что он не захотел поместить в автобиографию ни одного анекдота.

— Как насчет чего-нибудь солененького, которое никому не повредит? — настаивал я. — Забудь Бонни и Джорджа Парикмахера, как бишь его там… Ты ведь столько всего знаешь!

— Слишком рискованно, — покачал головой Алекс. — И кроме того, людям не нужна правда. Сам знаешь, что не нужна.

— Алекс, ты безнадежно отстал от жизни. Сейчас люди так же помешаны на правде, как в пятидесятые на лжи. И ты не можешь погубить чью-нибудь карьеру небольшим скандалом.

— Ни черта подобного. Сегодня они могут вытащить на свет божий ту грязь, о которой вчера даже слышать не хотели. Но это должна быть дозированная грязь в дозированном количестве. Джереми, мы имеем всего-навсего новый набор иллюзий.

— Алекс, я не верю своим ушам. Думаю, это не только циничное, но и не слишком красивое утверждение. Поверь мне, времена изменились. Шестидесятые и семидесятые повлияли на всех без исключения, даже на жителей захолустных городков, которые и не слышали о сексуальной революции. Идеи того времени подняли популярное искусство на новый уровень.

— Что за вздор ты несешь, Уокер! Ты хоть смотрел телевизор в последнее время? Можешь мне поверить, «Полет с шампанским» — жуткое барахло. Жалкое подражание «Пейтон-Плейс», выпущенному в пятидесятых. Только прически другие.

Мне стало смешно. Всего час назад он утверждал обратное.

— Хорошо, возможно, и так, — согласился я. — Но сейчас любое телевизионное шоу может затрагивать тему инцеста и проституции, на которую было наложено табу двадцать лет назад. В наши дни люди уже так не боятся секса. Они прекрасно знают, что многие известные актеры — геи.

— Да уж, и они простили этот грех Року Хадсону,[7] поскольку тот умер от рака. Они простили и Мэрилин Монро за то, что она стала секс-символом, поскольку Мэрилин уснула вечным сном. Да, поскольку секс несет с собой смерть и страдания, этот ее поступок оправдал ее в глазах публики. Ты только посмотри на документальные фильмы и передачи с копами. Точно говорю, все это секс и смерть, как было испокон веков.

— Алекс, они знают, что звезды пьют. Знают, что у них есть дети, рожденные вне брака. Например, у Бонни. Да, много воды утекло с тех пор, как Ингрид Бергман изгнали из города, потому что она родила ребенка от итальянского режиссера, за которым не была замужем.

— Нет. Может, какое-то время об этом говорили открыто. Когда подросли дети цветов. Но сейчас колесо крутится вновь, если, конечно, оно когда-нибудь крутилось. Да, в «Полете с шампанским» у нас есть свой голубой, поскольку такой уже был в «Династии». Но угадай: кто его играет? Нормальный парень. Мало того, от нас так и разит лизолом: ведь они все стараются дезинфицировать. Вот я и говорю: им нужна дозированная грязь в дозированном количестве. И дозировку следует так же тщательно соблюдать, как и в далеком прошлом.

— Нет, даже если ты обернешь свою книгу в правду, тебя все равно будет любить и публика, и те, о которых ты пишешь. Кроме того, Алекс, это ведь твоя жизнь. То, что ты видел и сохранил для истории.

— Нет, Джереми. Все не так. Здесь нечто иное. Носящее название «пишущая кинозвезда».

— Алекс, ты слишком строг к себе.

— Но факт есть факт. И я дам им то, что им нужно. Как и всегда. Прочти книгу. Чертовски хорошее представление.

— Дерьмо собачье, — не выдержал я. Мы уже съехали с моста и мчались по автостраде мимо призрачного Дворца изящных искусств по направлению к городу, а потому мне приходилось орать, чтобы Алекс услышал. — Даже если ты и прав, истории, которые ты знаешь, очень хорошие. И очень занятные. Сила только в правде. Лучшие произведения искусства всегда основаны на правде. Должны быть основаны.