Богач, бедняк... Том 1 - Ирвин Шоу

Бойлан потребовал меню. К ним подошел метрдотель, держа в руках меню, и, поклонившись, сказал:

– Рад вас видеть, мистер Бойлан.

Все были рады видеть мистера Бойлана в его начищенных до блеска охотничьих крагах.

– Ты позволишь мне сделать заказ? – спросил Бойлан.

Гретхен видела в кино, что джентльмены в ресторанах делали заказы за своих дам. Но одно дело видеть это на экране и совершенно другое, когда это происходит с тобой.

– Прошу вас, – сказала она. Все как в романе, радостно подумала она. Какой все же приятный этот коктейль!

Между мистером Бойланом и метрдотелем состоялась короткая, но довольно серьезная дискуссия по поводу выбора блюд и вин. Метрдотель ушел, сказав, что, как только приготовят для них столик, он пригласит их в зал. Бойлан достал из кармана золотой портсигар и предложил ей сигаретку.

Гретхен покачал головой.

– Ты не куришь?

– Нет, не курю. – Она понимала, что своим отказом она не дотягивала до уровня клиентов этого ресторана. Пару раз она пыталась закурить, но сразу же начинала кашлять, глаза у нее краснели, и она не решилась больше повторять свой неудачный эксперимент. К тому же она не хотела походить на мать, курящую одну сигарету за другой, днем и ночью.

– Молодец! – сказал Бойлан. Он вытащил из кармана золотую зажигалку и, прикурив, положил ее рядом с портсигаром с выгравированной монограммой. – Мне не нравятся курящие девушки. Дым лишает аромата нежности и молодости.

Врет, подумала она, но ей было приятно. Он из кожи лез вон, чтобы ей понравиться. Она вдруг почувствовала запах своих духов, которыми побрызгалась в туалете офиса. Может, они покажутся ему дешевыми? – забеспокоилась она.

– Должна признаться, – сказала Гретхен, – я удивлена, что вам известна моя фамилия.

– Что же в этом удивительного?

– Я видела вас на заводе раз или два. И вы никогда не были в нашем офисе.

– Я сразу заметил тебя, – сказал он, – и удивился: что делает такая красивая девушка в таком жалком месте, как завод по производству кирпича и черепицы Бойлана?

– Ну, не все так ужасно, как вам кажется, – возразила она.

– На самом деле? Приятно слышать. У меня сложилось впечатление, что все мои служащие считают наш завод невыносимым. Я решил посещать его раз в месяц и находиться там не более пятнадцати минут. Он производит на меня лично гнетущее впечатление.

Подошел метрдотель:

– Столик накрыт, мистер Бойлан.

– Оставь свой коктейль, моя лапочка, – сказал Бойлан, помогая ей спуститься с высокого табурета. – Бернард принесет его в зал.

Следом за метрдотелем они вошли в зал. Восемь – десять столиков были заняты. Полный полковник, компания молодых офицеров. Несколько гражданских пар в твиде. Цветы на отполированных, имитированных под колониальный стиль столиках, блеск хрустальных бокалов. Да, здесь клиенты, заработок которых не меньше десяти тысяч в год, подумала Гретхен. Метрдотель подвел их к маленькому столику возле окна, с видом на реку внизу. При их появлении разговоры в зале прекратились. Она, чувствуя на себе взгляды молодых офицеров, поправила прическу. Она понимала значение их похотливых взглядов. Как жаль, что мистер Бойлан не так молод, как они!

Метрдотель отодвинул для нее стул, Гретхен опустилась на него. Церемонно взяла большую кремового цвета салфетку и положила себе на колени. Подошел Бернард, неся на подносе их коктейли, и поставил их на столик перед ними.

– Благодарю вас, сэр, – кланяясь, сказал он.

Появился метрдотель с бутылкой красного французского вина, следом официант с первым блюдом. Судя по всему, «Гостиница старого фермера» не испытывала недостатка в обслуживающем персонале. Официант церемонно плеснул немного вина на дно громадных высоких бокалов. Бойлан, понюхав вино, задрал голову, сделав глоток из бокала, уставился в потолок, удерживая вязкую жидкость во рту несколько секунд, и только потом проглотил ее. Одобрительно кивнул.

– Превосходное вино, Лоуренс!

– Благодарю вас, сэр, – ответил польщенный официант.

Если все эти «благодарю вас» будут продолжаться весь обед, то счет станет чудовищным, подумала Гретхен.

Официант налил вино в бокал до краев: вначале в ее бокал, потом Бойлана.

Бойлан, подняв свой бокал, чокнулся с ней, и они сделали несколько глотков. Вино было теплое, и у него оказался странный, терпкий вкус. Но она привыкнет к его необычному вкусу, подумала Гретхен.

– Надеюсь, тебе нравится мякоть пальм, – спросил Бойлан. – Я пристрастился к этому блюду на Ямайке. Это было перед войной, конечно.

– Восхитительно! – солгала она. Хотя мякоть пальмы показалась ей безвкусной, как резина, но вызывала восторг сама мысль, что такое благородное дерево срубили только ради того, чтобы приготовить небольшую порцию деликатеса.

– Как только закончится война, – сказал Бойлан, лениво ковыряя вилкой в своей тарелке, – я поеду туда и останусь навсегда. Ямайка! Боже мой! Представляешь: целый день лежишь на солнечном пляже на белоснежном песке, и так изо дня в день, из года в год. Как только наши доблестные парни пройдутся по стране, то жить в ней станет невозможно, – насмешливо продолжал он. – В мире, где будут жить герои-победители, нет места для Теодора Бойлана! Ты обязательно должна ко мне приехать в гости.

– Непременно! – воскликнула Гретхен. – На мое роскошное жалованье, которое мне платят на заводе Бойлана, запросто можно совершить кругосветное путешествие.

Он рассмеялся:

– В нашей семье гордятся тем, что мы недоплачиваем рабочим и служащим завода аж с 1887 года.

– Какой семье? – недоумевая, спросила Гретхен. Насколько ей было известно, из некогда большой семьи в живых остался только один Бойлан. Все в городе знали, что он живет один в большом поместье за городом, в особняке за каменными стенами. Конечно, не считая многочисленной прислуги.

– Имперской! Слава семьи Бойлана плывет от одного побережья до другого, от поросшего сосновыми лесами штата Мэн до пахнущих апельсинами плантаций в Калифорнии. Цементный завод Бойлана, кирпичный завод Бойлана, судостроительные верфи Бойлана, нефтяные компании Бойлана, заводы тяжелого машиностроения Бойлана, раскинувшиеся на всей территории, от края и до края нашей любимой страны, и во главе стоит либо брат, либо дядя, либо кузен – члены семьи Бойланов. Есть даже генерал-майор Бойлан, деятельность которого на благо родины в управлении тыловой службы в Вашингтоне помогает нашей славной армии наносить более мощные, более эффективные удары по противнику. А ты спрашиваешь, какая семья! Едва только где-нибудь пахнет лишним долларом, там тут же появится Бойлан, он будет первым в очереди за прибылью.

Гретхен не нравилось, когда люди так пренебрежительно говорили о своей семье. Очевидно, на ее лице отразилось разочарование.

– Ты, я вижу, шокирована моими откровениями, – усмехнулся Бойлан. Вновь в его глазах промелькнула насмешка, он явно потешался над ней.

– Не совсем, – спокойно ответила она. Она задумалась о своей семье. – По-моему, только члены самой семьи могут точно определить, какой и сколько заслуживает любви именно каждый из них.

– Ах, вот ты как думаешь! Знаешь, я не плохой человек, как, возможно, тебе показалось. В нашей семье есть одна добродетель, которая объединяет семью и которая проявляется у всех членов семьи. Я просто ею восхищаюсь!

– Какая же?

– Богатство. Все – богаты. Очень, очень богаты. – Он засмеялся. – Патологически богаты.

– И все же, – сказала она, в глубине души не теряя надежды, что Бойлан на самом деле действительно не такой плохой человек, каким ей кажется сейчас за ланчем, просто он рисуется, пытаясь произвести впечатление на нее, безмозглую девушку. – И все же вы работаете. Бойланы сделали очень много для Порт-Филипа.

– В этом нет сомнения, – подхватил он ее слова. – Они высосали из него все, что только могли. Вполне естественно, они питают к городу чисто сентиментальные чувства. Порт-Филип – самое незначительное из всех наших имперских владений, но он недостоин времени, которое тратит на него истинный, стопроцентный, энергичный волевой Бойлан, но тем не менее они не бросают его. Последний по значимости в семье, ваш покорный слуга отправлен жить в этот тихий провинциальный городок, чтобы напоминать своим присутствием, по крайней мере раз или два в месяц, о власти и могуществе семьи Бойланов. Я исполняю свои ритуальные обязанности честно, с должным уважением, но мечтаю только об одном: когда замолчат пушки, я отправлюсь на Ямайку.

Нет, он ненавидит не только свою семью, он ненавидит и самого себя. Его подвижные, белесые глаза сразу заметили мимолетную перемену в ее лице.

– Я тебе не нравлюсь, – заключил он.

– Нет, неправда, – возразила она. – Дело в том, что вы сильно отличаетесь от всех моих знакомых.