Огенная Лисица и Чёрный дракон - Елена Лирмант

— А ты спрашивала? — попыталась отшутиться я.

— Могла бы и так сказать, — она надула губы.

— Как я оказалась здесь? — спросила я.

— Тебя Энлиль принес, — Эол устроился рядом с дриадой, — мы победили. Мэриетта! Горена больше нет! Битва надо, тебе сказать, была потрясающая. Мы ветры сражались с огромными железными пауками. Решающий удар был наш.

— Жертвы есть?

— Ни одной!

— А Шейни?

— Его Дар раздавил. Лапой ка-а-а-к стукнет — только мокрое место и осталось.

— А папа был?

— Кто?

— Белый Тигр.

— Ах, да! Был! Но ему и его дружине, в принципе, нечего было делать. Все сделали мы!

— Подожди, — прервала Эола Снежка, — Мэриетта, ты знаешь, Энлиль из-за тебя сгорел!

— Как сгорел? — удивилась я.

— Он тебя в живом огне держал, — тут же стал рассказывать ветер, — а ты не хотела его принимать…

— Кого не хотела принимать? — не поняла я.

— Огонь…

— Почему?

— А кто тебя знает! Ты всегда такая упрямая… А он держал, а теперь, он стал уродом…

— Как уродом?

— У него лица нет…

Я вскочила с кровати, меня повело в сторону.

— Мэриетта, ты в ночной рубашке! Эол отвернись! — вскрикнула Снежка.

Эол повернулся ко мне спиной, а Снежка протянула мне белый пушистый халат, от которого все еще пахло чарами Владыки неба.

— Подбрось его вверх, — попросила я подругу.

— Зачем?

— Брось!

— Пожалуйста.

Халат взлетел вверх, я окутала его магическим огнем, ткань заискрилась, и быстро погасла, и запахло дождем. Эол резко повернул голову и с удивлением уставился на халат. Его лицо затуманилось. Он все понял. И с укоризной посмотрел на меня, мол, не могла раньше сказать. А я подхватила, ставшее безвредным пушистое чудо, надела на себя и запахнулась.

— Что ты сделала с халатом? — удивилась Снежка.

— Подогнала по своей фигуре, — посмотрела на ветра, он криво улыбнулся и благодарно кивнул головой, — Пойдем. Где Повелитель?

— Не пойду, — затрясла головой подруга, — не могу его видеть в таком состоянии. Он страшный.

— Он у себя в спальне, — рука Эола показала мне на балкон.

— Ждите здесь, я скоро.

Энлиль лежал на своей кровати, вид у него был действительно устрашающий. Лицо, шея, грудь, и руки до локтя — сплошное красно-белое месиво, Ал наложил против ожоговую мазь. Он метался по подушке. Я подошла к нему. Больше всего на свете, я боялась, что из-за меня кто-то может погибнуть. Вспомнила ужас, охватывающий меня, когда к папе приносили лисиц со свернутыми шеями, мою истерику, при виде убитой срединной девочки — лисицы. Тогда Хитрый Лис просил, увести меня, чтобы не видела покойницу. А я подсмотрела. И теперь, глядя на Энлиля, думала о том, что не позволю этому парню, на всю жизнь из-за меня быть таким страшным. Я закрыла глаза, протянула над ним руки, и стала представлять, как моя сила переходит к нему, и залечивает раны, как к нему возвращается его красота. Вскоре руки стали трястись, налились свинцовой тяжестью, но я не позволяла им опуститься.

— Мэриэлла, остановись! — голос Ателя.

— Нет, — подумала я, — еще немножко, еще капельку. — Хотела открыть глаза, но не смогла, кружилась голова, начала падать, меня подняло, и я поплыла на чёрных волнах. Это уже было! Я плавала так совсем недавно. Это было приятно. Словно лежишь на водной глади океана, и под тобой и над тобой темнота, покой и тишина. И ничего больше нет. И ничего больше не нужно. Где-то вдали, за горизонтом, слышались далекие крики, меня звали. Плыть туда не хотелось. Там, я буду маленькой белой крысой, за которой гоняются взрослые люди со злыми глазами. И там мне страшно. А здесь хорошо. И вдруг услышала шёпот: — Мэриэлла, пожалуйста, не уходи! Не надо! Приподняла голову, никого. Но все мое существо потянулось к этим словам…

— Ну, что? Как она? — голос Энлиля.

— К ней возвращается жизнь, — голос папы.

Открыла глаза. Папа сидел рядом со мной и держал мою руку:

— Ну, и в какую сторону уши будем отворачивать? Выбирай, вправо или влево?

Это была его любимая присказка. Когда в очередной раз я попадала в детстве в переделки дома, в Рароге, он приходил ко мне, садился на кровать и вот так спрашивал, хмуря брови. Знала, что ничего не будет, но все равно, всегда закрывалась с головой одеялом:

— Меня нет! — шептала оттуда.

— Жаль — говорил папа, — а у меня так руки чешутся, уши надрать.

— А уши гулять ушли, — вещала из своего укрытия.

— Повезло, — начинал смеяться папа. — В следующий раз, обязательно до них доберусь.

Но в этот раз, я не спряталась под одеяло, а просто прикрыла папиной рукой свои глаза: — Меня нет, — сказала тихо.

— Ну, и хорошо! — его губы коснулись моего лба.

— А почему ты здесь? Что-нибудь случилось?

— Случилось. Ты опять сунула свой нос, куда не надо.

— Я просто хотела помочь Энлилю.

— Ты помогла ему. Но могла бы и не спешить. Ты же только-только пришла в себя.

— Но сейчас все хорошо?

— Хорошо. Спи.

— Не уходи! Побудь со мной.

— Не могу. Мне нужно идти. Завтра вечером, обязательно приду. Спи.

Папа встал, и надо мной склонился Энлиль:

— Мэриэлла, спасибо тебе. Ты опять спасла меня! Я в долгу у тебя.

— Хорошие слова, Повелитель, только не забудь их. А то у Владык короткая память, сначала обещают отблагодарить, а потом запирают в своих замках.

— Ну, раз начала ехидничать, значит, скоро встанешь на ноги, — засмеялся папа. Владыка неба смутился, и ничего мне не ответил.

— Запрет, — поняла я.

Утром я проснулась рано. Попыталась встать, не получилось. Пол уходил из-под ног, и никак не хотел лежать прямо, его скособочило, и мои ноги подгибались. Кто-то тихонько постучал в дверь:

— К тебе можно? — в приоткрытую дверь пролезла голова Снежки.

— Заходи, а ты чего спрашиваешь? Тебе всегда можно.

— Мне запретили к тебе приходить.

— Кто?

— Ал с Энлилем.

— Почему?

— Говорят, от меня у тебя одни неприятности.

— Кто бы говорил. Это от них у меня неприятности. Иди ко мне, не стой в дверях. А то услышат, как мы разговариваем. Ты лучше расскажи, что случилось со мной.

— Ой, было так страшно. Представляешь, ты подошла к Энлилю, подняла руки, закрыла глаза, и от твоих ладоней на Повелителя полился свет. Его лицо стало разглаживаться и приобретать нормальный вид. А потом ты побледнела, свет стал слабым. Появился Атель, и как закричит: — Мэриэлла, остановись! А ты стоишь, и не шевелишься. Потом он исчез, и появился с Алом. Тот подскочил к тебе, схватил твои руки. А ты стала падать навзничь. Он подхватил тебя и унес опять на кровать. А потом стал нас с Эолом допрашивать. Мы ему все рассказали. Если бы ты слышала, как он кричал на нас! Сказал, чтобы близко к тебе не подходили!