Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

Среди десантников давно ходили слухи о каком-то необычном тренажере с совершенно фантастическими характеристиками. Будто испытуемые при этом полностью погружаются в выдуманную реальность, совершенно выпадая из реальности настоящей. Даже более того. Именно иллюзия и становится на время проведения испытаний единственным и уникальным в своем роде мирозданием, в котором им предстоит жить и, возможно, отстаивать свое право на существование. Услышав подобное, многие профессионалы только отмахивались. Мол, видели мы эту виртуальную реальность во всех видах, нашли, мол, чем удивить. Однако на деле все оказалось не так просто. Мало того, что установка заставляла воспринимать иллюзорный мир, совершенно стирая из памяти мир реальный, но еще и объединяла сознание всех испытуемых в единое ментальное пространство. Каждый поступок каждого из них влиял на изменение ситуации в целом.

Ничего не подозревая о коварстве проверяющих, мы заняли места в установке. Посмеиваясь и всячески демонстрируя полную готовность посрамить любые усилия испытателей по внесению раздора в наши стройные ряды. Никто даже не предполагал, что нам предстоит тренировка на выживание в условиях, максимально приближенных к реальности. Причем в самых жестоких ее проявлениях.

Алексей снова закашлялся. Кровавые пятнышки на внутренней поверхности шлема стали гуще. Собравшись с силами, Алексей бросил короткий взгляд на по-прежнему неподвижную Катю и продолжил:

— Едва установка заработала, мы оказались на Горгоне. Никому даже в голову не могла прийти мысль о том, что все это лишь внедренная в мозг иллюзия, настолько достоверными оказались предложенные нам обстоятельства.

А затем начались вводные.

В чудовищном катаклизме погибла база с находящимся на ней Михаилом. Связь с Романом и Марией наладить так и не удалось, и мы с Наташей оказались совершенно одни среди горячих песков без какой-либо надежды на помощь. Единственным вариантом спасения могла бы стать метеостанция, расположенная в стороне от базы и не затронутая взрывом. Но десятки километров по пескам… и воздуха в баллонах всего лишь на шесть часов. Шансов на выживание практически никаких.

А испытатели с воистину садистским упорством подсовывали нам все новые и новые проблемы, словно созданных прежде им казалось мало. Сначала жара, от которой практически не спасали холодильные установки скафандров, затем горгульи, терпеливо выжидавшие своего часа и в конце концов напавшие именно тогда, когда никто этого не ожидал, и, наконец, бескрайняя плантация паутинников, вставшая между нами и метеостанцией.

Но самое главное они приберегли под конец: неисправность манометра на скафандре Наташи, показавшего, что воздуха в ее баллонах практически нет. Это оказалось последней каплей. Не отдавая отчета в своих действиях, она набросилась на меня с намерением завладеть драгоценными остатками воздушной смеси. По ее мнению, из нас двоих выжить мог только один, и этим одним должна была стать именно она. Завязалась драка, в результате которой она меня убила. А затем забрала баллоны и в одиночку отправилась дальше.

Катя резко вскинулась и развернулась лицом к Алексею. Даже под бликующим забралом скафандра хорошо было видно, как ее глаза вдруг расширились совершенно невероятным образом.

— Как убила?! О чем ты говоришь! — чуть ли не закричала она. — Не верю… не могла она…

— Ножом. Обычным десантным ножом, — ответил Алексей. — Прямо в левый бок, вот сюда…

— Не верю… — шепотом повторила Катя.

— Думаю, теперь ты понимаешь причину моих кошмаров.

Катя замолчала, лишь крепко сцепила пальцы рук и низко опустила голову. Алексей мельком даже пожалел, что ему пришлось рассказать ей о весьма неблаговидном поступке матери. Но без досконального знания ситуации объяснить дальнейшее не представлялось возможным.

— Мне действительно жаль, что тебе пришлось это услышать, — сказал он. — Но ты сама хотела…

— Продолжай, — глухо сказала Катя.

— Тренировку немедленно прервали. Я загремел в госпиталь, хотя физически нисколько не пострадал, а Наташа составила мне компанию. Правда, не могу сказать, что она адекватно воспринимала окружающее. Я бы назвал ее состояние чем-то средним между наведенной иллюзией и реальностью. Ради спасения ее психического здоровья медики приняли довольно рискованное на мой взгляд решение: стереть память о случившемся, одновременно уничтожив любые воспоминания о злосчастной установке. А членам моей команды, как и обслуживающему персоналу, строго-настрого предписывалось вести себя так, словно ничего особенного за последние дни не происходило. Так… рутинные медицинские процедуры, не более того.

Чисто технически осуществить задуманное не составляло труда, используя в качестве медицинского инструмента все ту же установку. Сложнее оказалось с людьми… Роман и Маша вообще не видели Наташу в упор, для них она перестала существовать. Да и для Михаила в какой-то степени тоже. Ни у кого просто в голове не укладывалось, как бывший товарищ по команде мог пойти на подобное преступление ради спасения собственной жизни. И совершенно при этом неважно, что убийство оказалось виртуальным, не имевшим, так сказать, реального воплощения. Сам факт того, что она оказалась способна…

Алексей ненадолго замолчал, вновь переживая в памяти давние события. Катя не торопила. Судя по всему, услышанное и ей давалось куда как непросто. Немного успокоившись и проглотив комок в горле, он продолжил:

— Наташа, конечно же, чувствовала столь резкие перемены в отношении к себе окружающих и терялась в догадках. Последней каплей стало решение руководства Космофлота о ее увольнении. Как официально объявили, по медицинским показаниям. Конечно же, она не поверила столь неприкрыто притянутому за уши решению и всеми силами пыталась докопаться до истины…

Я до сих пор не знаю, кто рассказал ей правду. Холодно, жестоко, с весьма недвусмысленным намерением ударить побольнее.

Наташа связалась со мной уже из кабины вертолета. Мы с Михаилом слишком поздно сообразили, что именно она задумала… пытались помешать, но попросту не успели. Твоя мать действительно была отличным пилотом, поэтому нет никаких сомнений в том, что удар о скалу не был случайным.

Алексей снова закашлялся, а затем устало произнес:

— Теперь ты знаешь все. Могу лишь добавить, что последние ее слова были о тебе.

Катя долго молчала, уставившись куда-то в пустоту за пределами расщелины и застыв в абсолютной неподвижности. Казалось, сидящая на каменном уступе фигурка в скафандре вдруг сама обратилась в камень. Алексей не тревожил приемную дочь, прекрасно осознавая, какой ураган эмоций бушует сейчас в ее душе.

Наконец, она пошевелилась, и Алексей услышал в наушниках глухой голос, показавшийся ему абсолютно незнакомым.

— Вы все… — сказала Катя. — Да, вы все виновны в ее смерти. Если бы хоть кто-то из вас проявил каплю сочувствия, она была бы жива. Но нет… Жестокие, бесчувственные люди. И угрызения совести наверняка не мучают. А может, у вас ее попросту нет?

— Не нужно кидаться в крайности, — сказал Алексей. — Я никогда не осуждал Наташу за ее поступок. Более того… Сейчас, фактически пребывая по ту сторону жизни, я хочу, чтобы ты знала: я всегда любил твою мать, и буду любить ее до последнего вздоха. Правда, любовь эта была абсолютно безнадежной, особенно после гибели на Горгоне Павла, твоего отца. Наташа прекрасно знала о моих чувствах, как знала и то, что может положиться на меня в любой ситуации. И не только как на командира, но прежде всего как на друга. Так что, по крайней мере я ее не предавал и предать не мог.

— Вы все… — зловещим шепотом повторила Катя. — Вы все ответите мне за ее смерть.

— Что ты задумала? Месть? Имей в виду, это слишком плохое чувство, буквально сжигающее человека изнутри. Не дают покоя лавры Монте-Кристо? Но подумай сама, что осталось в его душе после расправы над обидчиками? Пустыня… Стал ли он после этого счастливее? Вряд ли. Неужели ты хочешь для себя подобной судьбы?