Реальная угроза - Том Клэнси

- У меня не сложились отношения с одним из его помощников, с Эллиот, - это профессор из Беннингтона. На редкость противная баба. Если победит ее кандидат, заявила она, меня отправят в отставку. - И тут же Райан понял, что этого не следовало говорить. Грир попытался приподняться, но не смог.

- Вот что, Джек. Найди ее и помирись. Если она потребует, чтобы ты поцеловал ей задницу посреди белого дня у всех на виду на лужайке женского колледжа в Беннингтоне, сделай это. Когда ты откажешься от своего ирландского упрямства? Спроси Бэзиля, нравятся ли ему люди, с которыми он вынужден работать. Ты служишь стране, Джек, а не тем, кто тебе нравится.

Удар, нанесенный боксером-профессионалом, не потряс бы Райана больше, чем шепот умирающего человека.

- Да, сэр, вы совершенно правы. Мне нужно многому учиться.

- Учись побыстрее, сынок. Вряд ли я успею дать тебе много уроков.

- Не говорите так, адмирал. - Слова Райана прозвучали подобно мольбе ребенка.

- Мое время на земле подошло к концу. Мои сослуживцы, с которыми я сражался рядом у острова Саво, или Лейте, или в других частях океана, погибли. Мне повезло больше, чем им, но настало и мое время. А ты должен занять мое место. Я хочу, чтобы ты заменил меня, Джек.

- Мне нужен ваш совет, адмирал.

- Ты имеешь в виду Колумбию?

- Мне, пожалуй, следует спросить вас, откуда вы знаете, но я не буду спрашивать.

- Когда такой человек, как судья Мур, избегает прямого взгляда, нетрудно понять - что-то неладно.

Он был здесь в субботу и не смог посмотреть мне прямо в глаза.

- Я говорил с ним сегодня - и он солгал мне. - В течение пяти минут Райан объяснял, что произошло, рассказывал, что ему известно, о чем он догадывается и чего опасается.

- И ты хочешь знать, как тебе поступить? - спросил Грир.

- Хороший совет пришелся бы кстати, адмирал.

- Тебе не нужен совет, Джек. Ты достаточно умен. У тебя есть все необходимые связи. И ты знаешь сам, что следует предпринять.

- Но как относительно...

- Политики? Всего этого дерьма? - Грир чуть не рассмеялся. - Джек, когда лежишь вот здесь, знаешь, о чем думаешь? Думаешь о том, как бы ты поступил во многих случаях, предоставься тебе еще одна возможность, о всех своих ошибках, о людях, которых обидел, - и благодаришь Господа, что все не вышло еще хуже. Запомни, Джек, тебе не придется жалеть о честных поступках, даже если от них страдают люди. Когда ты стал лейтенантом морской пехоты, ты дал клятву перед Богом. Мне понятно, о чем идет речь. Это совет, а не угроза. Ты должен помнить, как важны слова. Идеи, принципы и слова имеют большое значение. Но самым важным является твое слово, потому что оно показывает, кто ты. Это мой последний урок, Джек. Теперь тебе придется действовать самостоятельно. - Он замолчал, и Джек увидел на его лице невыносимую боль, проступающую даже сквозь лечебную анестезию. - У тебя есть семья, Джек. Отправляйся к ней. Передай самые лучшие пожелания от меня, скажи, что, по моему мнению, их отец - очень хороший человек и они должны гордиться им. Спокойной ночи, Джек.

Грир закрыл глаза и уснул.

Джек посидел еще несколько минут. Ему понадобилось время, чтобы успокоиться. Он вытер глаза и вышел из комнаты. Навстречу ему шел врач. Джек остановил его и назвал свое имя.

- Да, я знаю. Уже скоро. Меньше недели. Мне очень жаль, но с самого начала было мало надежд на выздоровление.

- Постарайтесь, чтобы эти дни он не страдал, - тихо произнес Райан. Еще одна мольба.

- Мы делаем все необходимое, - ответил онколог. - Именно поэтому он редко приходит в сознание. Адмирал, когда просыпается, все еще рассуждает вполне здраво. Мы много с ним говорили. Он произвел на меня большое впечатление. Врач привык к тому, что пациенты уходили из жизни, и все-таки ему было грустно. - Еще несколько лет, и мы могли бы спасти его. Прогресс не так скор.

- Спасибо, доктор, за заботу о нем. - Райан спустился на лифте в вестибюль, и водитель повез его домой. По пути они снова проехали мимо храма мормонов. Мраморное здание было освещено лучами прожекторов. Джек все еще не знал, что предпринять, но зато не сомневался в правильности поставленной цели. Он дал молчаливую клятву умирающему человеку, и ничто не может быть тверже такого обещания,

Облака рассеивались, и скоро на небе появится луна. Пора. Противник выставил охрану. Часовые ходили вокруг лагеря, точно вокруг баз, где велась первичная обработка наркотиков. Костры продолжали гореть, но разговоры стихли. Усталые люди заснули.

- Встанем и пойдем рядом, - сказал Чавез. - Если попытаемся ползти или красться, часовые сразу поймут, что дело неладно. А если будем спокойно идти, могут принять за своих.

- Звучит разумно, - согласился Гуэрра. Сержанты накинули ремни автоматов на шею, так что они теперь висели на груди. Очертаниями автоматы резко отличались от "Калашниковых", однако, прижатые к груди, почти сливались с телом, а оружие должно быть готово к немедленному применению. Динг рассчитывал, что в случае необходимости с помощью своего МР-5 сумеет бесшумно устранить противника. Гуэрра приготовил мачете. Длинное металлическое лез- вие подверглось, конечно, анодированию и стало черным, блестящим был только самый край, острый как бритва. Гуэрра умело обращался с холодным оружием и постоянно оттачивал свой мачете. Вдобавок, свободно владея обеими руками, он держал мачете в левой руке, тогда как правая лежала на спусковом крючке винтовки М-16.

Отделение уже оставило позицию и, вытянувшись в линию, находилось сейчас примерно в сотне метров от вражеского лагеря, через который предстояло пройти. Солдаты готовы были прийти на помощь, если она потребуется. Обстановка создалась очень сложная, но все надеялись, что это не понадобится.

- 0'кей, Динг, иди первым. - Гуэрра, вообще-то, был старше Чавеза, но в данном случае требовалось прежде всего умение.

Чавез начал спуск по склону, стараясь, насколько это было возможно, оставаться под прикрытием, затем повернул на север и налево, где было уже безопасно. Его очки ночного видения находились в рюкзаке, а рюкзак остался в расположении отделения, потому что смена должна была прийти к наблюдательному пункту еще до наступления темноты. Динг чувствовал, как ему не хватает очков. Очень не хватает.

Они старались двигаться как можно тише, и в этом их союзником был влажный грунт, однако в выбранном направлении оказалась очень густая растительность. До безопасного места оставалось всего триста или четыреста метров, но на этот раз путь был долгим.

Они, разумеется, избегали троп, но обойти их совсем было невозможно. Одна из тропинок поворачивала под крутым углом, и в тот самый момент, когда Чавез и Гуэрра пересекали ее, из-за поворота, всего в десяти футах от них, вышли двое.

- Что вы здесь делаете? - спросил один. Чавез дружески взмахнул рукой, надеясь, что этот жест остановит их, однако мужчина, задавший вопрос, приблизился, стараясь рассмотреть лица. Его напарник шел рядом. Но к тому моменту, когда он увидел, что у неизвестных совсем другое оружие, было слишком поздно.

Чавез держал обе руки на своем автомате и, мгновенно повернув его на двойном ремне, сделал одиночный выстрел. Пуля попала в горло часовому, под самый подбородок, и вышла через затылок, словно взорвавшись внутри головы. Гуэрра взмахнул мачете и, словно в кино, снес голову второму патрульному Оба тут же рванулись вперед и подхватили тела жертв, прежде чем они могли с шумом упасть на землю.

Проклятье, подумал Динг. Теперь станет известно, что кто-то еще находится поблизости от лагеря. На то, чтобы спрятать тела, не осталось времени - они могли натолкнуться на кого-то. Лучше, решил он, извлечь из происшествия как можно больше пользы. Динг поднял отрубленную голову и поставил ее на грудь трупа, подняв к ней безжизненные руки. Смысл был ясен:

НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ С НАМИ!

Гуэрра одобрительно кивнул, и Динг снова двинулся в путь. Прошло десять минут, и они услышали, как справа кто-то сплюнул.

- Я слежу за вами целую вечность, - послышался голос Осо.

- Все в порядке? - шепнул Рамирес.

- Мы встретили и убили двоих, - тихо ответил Гуэрра.

- Тогда отправляемся, пока трупы не обнаружили. Но все обернулось иначе. В следующее мгновение они услышали звук падения, крик, перешедший в вопль, и затем длинную очередь из АК-47. Огонь был направлен не в их сторону, но грохот выстрелов разбудил всех спящих в пределах двух миль. Солдаты включили очки ночного видения, чтобы легче пробираться через растительность. В лагере противника слышались крики, ругательства и шум. Отделение не останавливалось в течение двух часов. Ситуация, в которой они оказались, была не менее четкой и ясной, чем приказы, получаемые Рамиресом по спутниковой связи: из охотников они превратились в преследуемых.

Это произошло с непривычной быстротой, в ста милях островов Зеленого Мыса. Камеры, установленные на спутнике, следили за штормом уже несколько дней, изучая его в нескольких световых диапазонах. Фотографии передавались вниз на Землю, их принимали все, кто располагал соответствующей аппаратурой, и корабли уже меняли курс, чтобы избежать встречи со штормом. Очень горячий сухой воздух поступал из пустынь Западной Африки, где господствовало жаркое лето с почти рекордными температурами. Раскаленный воздух, гонимый восточными пассатами, смешивался с влажным морским воздухом, образуя огромные грозовые облака, сотни облаков, начавших сливаться вместе. Облака опускались до теплой воды на морской поверхности, захватывая из нее тепло, насыщая дополнительной энергией колоссальную толщу облаков. Когда тепло, влага и облака достигали какой-то критической массы, начинал формироваться шторм. Сотрудники Национального центра слежения за ураганами все еще не понимали, почему так происходило - или почему при тех же обстоятельствах это случалось крайне редко. Но сейчас события развивались именно таким образом. Один из них, нажав на кнопки своего компьютера, пропустил вперед в быстрой последовательности снимки, полученные со спутника, затем перемотал ленту обратно и снова быстро вперед Он отчетливо видел, что происходит. Облака начали вращаться против часовой стрелки относительно определенной точки в пространстве. Возникал настоящий шторм, причем круговое движение увеличивало его плотность и мощь, словно шторм знал, что круговращение облаков придаст ему силу. Это не был самый ранний шторм, но в этом году создались условия, исключительно благоприятные для его формирования. Как прекрасно выглядели эти облака на спутниковых фотографиях, напоминая картины, написанные в современной манере, - огромные перистые колеса из прозрачных облаков. Или, напомнил себе сотрудник, так выглядели бы они, если бы не являлись причиной гибели огромного количества людей. Если уж говорить честно, то штормам давали имена по той причине, что не подобает присваивать всего лишь номер явлению природы, уносящему сотни или даже тысячи человеческих жизней. Как вот этот, что превратился именно в такой ураган. Пока его будут считать всего лишь тропическим циклоном, но если он и дальше будет расти, увеличиваясь в размерах и мощи, то превратится в тропический ураган. И тогда ему дадут имя "Адель".