Хроники Нарнии - Клайв Льюис

Когда лежавший под деревом Юстейс услышал, сколько предстоит переделать, сердце его упало. Неужели даже сейчас ему не удастся отдохнуть, и первый же день на суше придется провести за такой же изнурительной работой, как и на море? И тут его осенило. Все, как один, только и говорили, что о своем корабле, словно и впрямь любили эту дырявую калошу, и в сторону Юстейса никто не смотрел. Прекрасная возможность незаметно улизнуть подальше, отоспаться где-нибудь в укромном уголке, а попозже, к концу дня, вернуться. Ведь ему так необходим отдых. Правда, нельзя забывать об осторожности. Не следует упускать корабль из вида, а то этим недотепам ничего не стоит отчалить, бросив его на острове на произвол судьбы.

Юстейс поднялся и побрел в сторонку, притворяясь, будто просто прогуливается. Очень скоро вокруг сгустился тихий и теплый темно-зеленый лес, а голоса позади смолкли. Поняв, что теперь бояться нечего, Юстейс зашагал быстрее.

Через несколько минут он вышел из леса к крутому, поросшему жесткой сухой травой склону и, цепляясь за траву, полез наверх. Вспотел и запыхался Юстейс довольно быстро, но остановиться и не подумал. Последнее обстоятельство доказывало, что, сам того не заметив, мальчик основательно изменился: прежний Юстейс, каким его воспитывали Гарольд с Альбертой, повернул бы обратно уже минут через десять.

Выбравшись наконец на гребень, он хотел было осмотреть с высоты остров, но густые тучи опустились ниже, так что чудилось, будто над островом плещется серое облачное море. Юстейс сел, огляделся и заметил сквозь разрыв в облаках казавшийся сверху совсем маленьким залив и уходившее к горизонту море. Затем все затянуло плотным, но вовсе не холодным туманом. Юстейс выбрал местечко и принялся ворочаться на траве, устраиваясь поудобнее.

Но отдохнуть ему не удалось. Нежданно-негаданно он, возможно, впервые в жизни, почувствовал себя одиноким. Потом его стало одолевать беспокойство — не опоздает ли он к отплытию. Кругом царила полная тишина, время словно остановилось, и ему внезапно пришло в голову, что прошел уже не один час и что на корабле, наверное, готовятся поднять якорь. И вообще, уж не нарочно ли позволили ему уйти, не для того ли, чтобы бросить его здесь? Мысль эта перепугала его до такой степени, что бедняга вскочил, нырнул в туман и сломя голову припустил вниз. На бегу Юстейс оступился, упал и проехал несколько футов по откосу. Тут ему вспомнилось, что, карабкаясь вверх, он приметил слева обрыв. Опасаясь сорваться, мальчик продолжил спуск медленнее, все время забирая чуть вправо. Падений больше не случалось, но и продвигался он с черепашьей скоростью, поскольку видел самое большее на ярд вперед. Вокруг по-прежнему клубился туман, а в голове непрестанно звучало: «Скорее! Скорее! Поднажми!» С каждой минутой мысль о том, что его бросили, овладевала им все сильнее, повергая в отчаяние; знай он получше Каспиана, Эдмунда и Люси, подобная глупость просто не пришла бы ему на ум. Если вдуматься, так бедолага считал своих спутников подлецами, лицемерами и извергами лишь потому, что сам себя в этом убедил.

— Ну, наконец-то, — с облегчением промолвил Юстейс, соскользнув по перекатывавшимся под ногами камушкам (кто не знает, это называется осыпью) и оказавшись на ровном месте. — Только где же деревья? И что это там впереди темнеет? Туман вроде бы рассеивается…

Тут он не ошибся — туман исчезал быстро и скоро сменился таким ярким светом, что Юстейс заморгал. А проморгавшись, обнаружил, что находится в совершенно незнакомом месте. Моря оттуда видно не было.

Глава 6

Приключения Юстейса

В то самое время оставшиеся у залива умывались в реке, намереваясь перекусить и отдохнуть после работы. Трое лучших лучников уже успели побывать в горах и вернуться с добычей — парой диких коз, которых сейчас поджаривали на огне. Каспиан приказал доставить с корабля бочонок крепкого арченландского вина. Его разбавили водой, так что хватило на всех. Уставшие и проголодавшиеся, спутники набросились на еду. Лишь умяв вторую порцию, Эдмунд огляделся.

— Где же этот бездельник Юстейс? — пробормотал он.

Юстейс в тот момент тоже осматривался. Он обнаружил, что находится в узкой, глубокой лощине или ущелье с высокими, почти отвесными стенами. На каменистом, поросшем сухой травой дне виднелись пятна копоти, какие засушливым летом случается приметить возле железнодорожной насыпи. Ярдах в пятнадцати находилось озерцо с чистой, прозрачной водой, но никаких признаков живности — ни зверей, ни птиц, ни даже букашек или козявок поблизости не было. Солнце уже садилось, и нависавшие над лощиной горные пики вырисовывались мрачно и грозно.

То, что в тумане он ошибочно спустился не по ту сторону кряжа, Юстейс сообразил мигом, но когда обернулся, вознамерившись лезть обратно, сердце его ушло в пятки. На гребень вела единственная, узкая и крутая, тропа, с которой он не сорвался лишь по счастливой случайности. Откос был усеян камнями, и мысль о необходимости лезть наверх по такой крутизне приводила в ужас. Но иного пути к заливу как будто не было.

Тяжело вздохнув, Юстейс повернулся к озерцу, намереваясь хотя бы утолить перед трудным подъемом жажду, но тут его внимание привлек неожиданный шум. Сам по себе негромкий, в мертвой тишине лощины он показался оглушительным. Юстейс застыл как вкопанный, а потом опасливо обернулся.

Слева, у подножия скалы, виднелась темная нора — не иначе как зев пещеры, откуда поднимались две тоненькие струйки дыма. Юстейс услышал шорох осыпавшихся камушков, наводивший на мысль, что из норы кто-то выползает. К несчастью, так оно и было.

Наружу выбиралось огромное, страшное чудовище. Люси, Эдмунду или, скажем, вам, уважаемые читатели, не составило бы ни малейшего труда узнать это существо с первого взгляда, но Юстейс читал исключительно познавательные книжки, а потому понятия не имел о существовании подобных тварей. И даже представить себе не мог существа с длиннющей свинцово-серой мордой, тускло-красными глазами, длинным и гибким, волочившемся по земле туловищем. Шкура страшилища была голой — ни тебе меха, ни перьев, коленные суставы лап поднимались на паучий манер, выше хребта, перепончатые крылья с шумом терлись о камень, а из ноздрей валил дым. Словом, Юстейс даже не понял, что видит перед собой дракона, но если б и понял, легче бы ему не стало.

Правда, будь у него хоть малейшее представление о драконьих повадках, он непременно подивился бы тому, что чудище не приподнялось на лапах, не забило крыльями и не изрыгнуло пламя. Из ноздрей дракона поднимались тоненькие струйки дыма, вроде как над затухающим костром. Не замечая Юстейса, дракон медленно, то и дело останавливаясь по пути, полз к озерцу. Хоть мальчик и был смертельно напуган, он смекнул, что зверь, скорее всего, старый и дряхлый. Юстейс даже подумал о том, не побежать ли вверх, но не решился — шум мог привлечь внимание чудища, а вид добычи наверняка взбодрил бы незнакомого, однако явно хищного зверя. К тому же кто знает: вдруг он только притворяется обессилевшим и больным? От крылатого зверя в гору не удерешь.