Героическая тема в русском фольклоре - Александр Орлов

Дюк разъясняет, что он не может есть киевских калачиков потому, что они дурно пахнут, причем корочка верхняя и корочка нижняя издают запахи разные, но одинаково для Дюка невыносимые. Снизу калачики пахнут кирпичной печью, в которой они пеклись, а также углями от сосновых дров, а сверху они пахнут хвоей, так как их обрызгивали с помела из сосновых веток.

Сверху пахнут на фою сосновую,А снизу на глину на кирпичную.

Дюк настолько утончен, что киевских калачиков он есть не может.

Эта деталь очень часто разрабатывается весьма подробно. Слово «помелушко» может иметь разное значение. С одной стороны, этим помелушком «пашут» печи, т. е. метут, обмахивают их, с другой стороны, ими обрызгивают калачики сверху водой, когда они пекутся.

У вас печечки все каменные,Помялчики у вас сосновые,Пахнут калачики крупивчатыНа тую ль на серу на сосновую,На сосновую серу на капучую;Не могу я есть калачиков крупивчатых.(Рыбн. 29)

Также не может Дюк и пить киевского вина, так как оно отдает бочкой:

Не могу пить зелена вина,Пахнет на бочки на дубовы,На обручи на еловы.(Рыбн. 106)

Мало того: это вино пахнет затхлыми погребами.

А твое, сударь, горькое зелено виноПахнет на затохаль великую.(Рыбн. 181)

Вино невозможно пить, так как в погребе, где оно стоит, не проделана вентиляция.

Не могу я пить ваших напиточков сладкиих,Потому что ваши напиточки сладкие,Меды да стоялыеПовешены в погреба глубокие.Туда не ходят вольные воздухи, —Они там заткнулися.[170]Потому и не могу я пить ваших сладких напиточков.(Гильф. 131)

В некоторых вариантах Дюк выплескивает вино на пол. Он привык к виноградным винам, а не к хлебному вину.

У нас вина пьют виноградные…У вас все не по-нашему:У вас вина-ты хлебные,Меды-ты у вас кислые,А у нас меды-ты стоялые.(Рыбн. 63)

Дюк вызывает особое возмущение Владимира тем, что он не только чванится и хулит все киевское, но при этом еще превозносит свою родную Индию или Карелу или Волынь с Галичем.

Описание, которое дает Дюк своему родному краю, имеет для нас первостепенное значение, так как оно вскрывает весь замысел песни. На этом описании мы остановимся ниже, так как в песне оно дается вторично, когда на родину Дюка посылается Добрыня и воочию убеждается в Дюковом богатстве.

Противопоставляя бедность Киева и богатство Индии, Дюк явно издевается над Киевом. Свое хвастовство он кончает словами:

Эта хвальба да не похвальба:Есть насыпано двенадцать погребов все глубокиих,Красного золота, чистого серебра, мелкого скатного жемчуга:На один я на погреб — на красное на золото —Скуплю и спродам ваш город Киев.(Рыбн. 131)

Эти слова завершают выходки Дюка. Дальше Владимир терпеть уже не может. Он должен принять какие-то меры и ему сразу ясно, что надо сделать. Владимир распоряжается послать кого-нибудь в Индию, чтобы «обценить» Дюково добро, т. е. сделать опись его богатству и убедиться, так ли он богат, как он рассказывает. С этого момента начинается новая и, собственно, основная часть песни.

Тут солнышку князю речи не прилюбилися:— Какого нам послать обценщика,Обценить животы все Дюковы?(Рыбн. 131)

Это не значит, что Владимир приказывает описать имущество с тем, чтобы его конфисковать. Об этом нет речи. Оценщик должен описать это имущество, чтобы осрамить Дюка, уличить его во лжи и привести к торжеству Владимира. Иногда, однако, Владимир приказывает посадить Дюка до поры до времени в погреб. Оценщиком обычно посылается Добрыня. Он уезжает в Индию и воочию убеждается, что Дюк хвастал не зря и что его богатство и роскошь еще гораздо больше, чем ожидали оценщики.

Поездка Добрыни на родину Дюка напоминает поездку Владимира к Чуриле Пленковичу. О Чуриле певец как-будто забыл. После появления Дюка в церкви и со времени пира он молчит. Чурила никогда не доходит до такой тонкости, чтобы отказываться от калачиков или хлебного вина. В этом отношении Дюк его превосходит. Теперь посол отправляется проверить богатство Дюка, как некогда Владимир проверял богатство Чурилы. Описание палат Дюка ведется в том же стиле, иногда даже с дословным совпадением в деталях, что и описание палат Чурилы. Чурила ждет своего торжества, но эта поездка приводит к торжеству Дюка.

Оценить имущество Дюка обычно едет Добрыня с каким-нибудь спутником «во товарищах».

Все увиденное ими совершенно необычайно и настолько великолепно, что Добрыня не верит своим глазам и не может понять, что перед ним открывается.

Необычайное начинается с того момента, когда Добрыня со своим провожатым подъезжают к границам «Индейского царства».

Подъезжая к Индейскому царству и смотря на него с горы вниз, они думают, что Индия горит:

Вся Индея что ли нас да перепаласи(т. е. испугалась)Вся Индея вдруг да загореласи?(Гильф. 9)

Но это не пожар. Это — золотые маковки Индии — «золоченые кровельки». «Крыши как огонь горят».

В описании богатств Дюка в Галиче или Индии и состоит весь смысл былины. Описания эти реалистичны во всех деталях. Как показали исследования Халанского и Шамбинаго, в них изображена боярская Москва XVI–XVII вв. Но былина не просто изображает боярский быт, а изображает его сатирически, смотрит на него глазами народа, т. е. прежде всего крестьянства.

Как мы далее увидим, здесь не выдумана ни одна деталь, хотя некоторые из них в целях сатиры описываются гиперболически.

Прежде всего описывается боярский двор. Словом «двор» обозначалось боярское жилище. Это были именно дворы в настоящем смысле слова. Они представляли собой усадьбы, перенесенные в условия города.

Такой двор поражал своими размерами, совершенно несовместимыми с условиями города. Постоянный эпитет двора в былине — «широкий».

Ай ведь был-то у его да все широкий двор,Как широкий его двор да на семи верстах.(Марк. 15)

Этот двор обнесен оградой, но не простой деревянной, из обыкновенных сосновых столбов, как в Киеве: здесь столбы резные, точеные и покрыты позолотой.

Широкий двор на семи верстах,И около заборы позолочены.(Гильф. 180)

Еще все столбы источены,Еще все столбы позолочены.(Милл. 56)

Ограда часто называется тыном, и иногда этот тын булатный. В одном случае ограда состоит из 400 золоченых столбов, 300 серебряных, а медным и числа нет.

Столбы украшены не только резьбой, но «маковками», о которых в одном случае сообщается, что они имеют форму венчика.

Столбики были точеные,А маковки были золоченые.(Рыбн. 202)

По той по ограде булатныеСажены были венчики красна золота.(Тих. и Милл. 49)

Уже в описании тына сказывается черта, характерная для описания и других частей двора и построек: это страсть к золоту, к позолоте; позолота применяется решительно везде.

Двор у Дюка на семи верстах,Да кругом двора да все булатный тын,Столбики были точеные,Да точеные да золоченые,Да на каждом столбичке по маковке,Маковки ты были медные,Дорогою меди всё казарские;Да пекут лучи да солнопечныеПо тому по городу по Галичу,Да по той Волынь-земле богатоей.(Гильф. 243)

Об этой страсти к позолоте поется без всякого восхищения. Добрыня или другие богатыри, посланные Владимиром в Индию, видят ее с горы и недоумевают, не пожар ли случился, не зажег ли Дюк Индию или Галич из страха перед оценщиками. Сатирический умысел становится ясным, когда богатыри видят всю эту золотую мишуру вблизи.

В огромные боярские дворы всегда вело несколько ворот, но в былине говорится только об одних воротах. Эпитет их всегда — «широкие». Другой эпитет — «решетчатые» и «вальящатые». Ворота обычно изображаются как резные, роскошно отделанные. Мы не можем себе сейчас представить точно, в чем состояла роскошь этой отделки. В былинах вереи (перекладины, засовы) изображаются как хрустальные, подворотни бывают рыбьего зуба, надворотни — серебряные. Эти роскошные решетчатые ворота с отделкой из кости, хрусталя и серебра противопоставляются воротам и всему двору у Владимира: