Моряки Зелёного Моря - Deuscreator

Не дожидаясь хотя бы слова от этого бритолицего мошенника, Ворчун отправился к Исследователю, припаркованному перед ангаром, в который не влезал.

Если человек умирает, он попадает в Межмирье. И оттуда в Инфернум. Все рассказы о том, что боги “замечают” людей и “спасают” их, если те жили свою жизнь праведно - скорее всего, тот ещё свистёж…

Интересно, как это будет выглядеть? Ворчун просто проснётся в чёрном бурлящем котле, и его будут разделывать заживо гигантскими тесаками, как толстую личинку? Поймёт ли он вообще, что происходит, окажись он в Инфернуме?

Он поёжился; жрецы Калифарга говорили об Инфернуме, где смертные страдания заканчиваются, но которого следует избегать… С другой стороны, а что он - Ворчун - действительно знал о всех этих “иных планах” и системах? Единственное, что он знал наверняка - в Инфернуме существуют дьяволы, и оттуда сбегают демоны. Их он видел своими глазами.

***

Холодные стены давно не шептали, они отвыкли от жизни и разговоров. Поэтому, когда под палящим солнцем снова зазвучали слова, стены показались такими странными и неестественными для них препятствиями.

- …Куда теперь направите свои пути? - спросила Сова, сложив руки и чуть наклонив голову набок, заставив волосы свешиваться вниз. - Не с нами вам идти в смерть и зелёный туман.

Алекс что-то быстро записывал в дневник корявым размашистым почерком и отвлёкся, когда Сова оказалась рядом. Эвелина же приобхватила его крепко за плечо, заставив чуть ли не пискнуть, издав звук сжатого намертво животного.

- …зьму свое… ботаника и… рванём… с Ином.

“Заберу того, кто мне принадлежит, и уйдём мы далеко с тем, кто пахнет жизнью и историей”, - говорила камбионша, широко улыбаясь, показывая зубы. Она спрашивала Алекса, точен ли её план, и тот вроде как соглашался. Тихие шепотки перебивали их голоса, звуча во всём этом обилии неточно, однако Сове было приятно их слушать.

Когда эти двое были вместе, от них исходило приятное странное ощущение. Словно поломанное стекло переливалось на жарком-жарком солнце, обогревая после холодной ночи. Эти двое вместе много молчали, но зато молчали прикосновениями, взглядами, крепкими объятиями. А если говорили, то много, делясь меж собой зубастыми улыбками.

Сове это нравилось, и Малине, по всей видимости, тоже, раз та при их нахождении начинала возбуждённо перебирать лапками по Совиному плечу. Впрочем, это так же могло быть от того, что Алекс её несколько раз подкармливал мягким вяленым мясом.

- ...ешено, мы…

“Те пути ещё туманны, ибо имеем мы некие сомнения касательно Великого Миротворца”, - говорил Алекс, или по крайней мере так понимала его Сова. - “И средь мёртвых стен и бумажных людей, быть может, путь будет верней и надёжней”.

- Почему ты не веришь Великому Миротворцу, тому, кто зовётся Ин? - задумчиво спросила Сова, посмотрев Алексу в глаза поверх его очков. Тот покривился, словно под его кожей копошились неудобные слова.

- …Не то что бы… Друг, однако… навлекать опасность…

“Пути его неисповедимы, и мне он друг, но прошлое наше туманное, и средь мягкого песка полно там острых камней”.

- Я поняла, - кивнула Сова. - Не хочешь ты доверять тому, кому не доверяешь.

Алекс отрицательно закачал головой.

- Нет же, нет, - чётко прорвалось его недопонимание. - …вязано с ид… Судьбы.

Сова наклонила голову набок.

- Судьба - не есть удача, и путь её предрешён, отсюда и зовётся та судьбой, - изрекла она, внимательно глядя на Алекса. - В его ногах есть путь и выход. Если ищете его, то с ним найдёте, но в стенах этих, из стали и стекла, мне шепчут только страх и разбитые надежды.

Они оба посмотрели на неё, словно четырьмя червоточинами, поглощающими пространство. Эвелина - создание, что дышало лишь надеждой и глупой храбростью, ткнула Алекса в бок, что-то ему сказала, и тот пожал плечами.

Сова потеребила на шее проводок радионаушников.

- Я лишь желаю вам жизни на пути. Вы - кровь иных миров, и место ваше там, не здесь. Желаю, чтобы вы и дальше друг друга грели, а не ошибки совершали.

Алекс на это с лёгкой усмешкой ответил, ответил долго и размашисто, и не всё из ответа Сова смогла понять, ибо не всё услышала.

“Бессмертный помнит всё, а смертный Я постоянно всё забывает. Опасен он для нас, но главное, что мы - для него. Он друг и мы ему друзья, но именно это и отталкивает нас друг от друга”, - и Алекс сменил тему.

- Если честно… Ваш… Смертью.

“Разговор наш странен, и говорили мало мы, но я вижу путь ваш, и он меня беспокоит, ибо кончается смертью”, - сказал Алекс - “Будете ли вы в порядке?”

Сова отвела взгляд и обхватила свою руку, “быть в порядке” имеет множество форм. Мёртвые, что давно не дышат, чьи силы давно истлели, тоже могут быть “в порядке”, живя новой жизнью и взирая через новые глаза.

- Путь, что избран был нами, избран не просто так. Нет выхода для нас; остановившись, прольём мы крови реки, в которых Десейра станет красной. Предрешено уйти нам победителями, и свет затмить огнём.

- …ышен на всю Десейру… и все миры, - усмехнулась Эвелина.

“Вы, малые и милые, идёте навстречу мастодонтам, держа страшное оружие. Мы по-своему счастливы свидетелями стать вестников событий, что потрясут весь мир”.

- …гие и… Рагный… мереть…

“Бог, пришедший на небеса ногами из плоти и костей - волнение для многих и неверие для всех остальных. Смертным не положено становиться богами; он страшен, как жестокий воин. Он безжалостен, как с ума сошедший инквизитор. Он пламя и убийство, он стихия, нашедшая себе лицо. Он должен умереть”, - заключил Алекс.

- Надежду я оставила ещё в песках. Здесь, средь стали и камней, я чувствую лишь обескровленные кости, что движут мной вперёд. Мы дойдём. Мы сделаем всё, что в наших силах… Выжившие рассудят, помогло ли это им пережить следующий год.

- …раз, Утерес… манут и втянут… не начинал, - хмыкнула Эвелина. - …ашала от остальных.

“Другие языки из моих мест говорили о том, что история себя повторяет. Что вновь бог приходит к нам из мира иного, из-за обмана, провокации, подначивания. Что нет святого ни в