Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Когда же придет его время предстать перед владыками мира? Увы, он пока не мог переложить свой нелегкий труд на чьи-либо плечи. Сумеет ли его приемник вершить земные дела столь же ответственно? Будет ли так прилежно кормить богов? Любовь их безгранична, но и гнев может быть столь же губителен и всеобъемлющ. Главный жрец давно понял, что любое начинание нужно доводить до конца лично, если желаешь, чтобы оно было действительно успешным. Следовало запастись терпением. Ничего, рано или поздно его время придет. Тогда он, сбросив оковы плоти, ринется в небо и испытает бесконечный восторг, представ перед богами!

Однако он снова отвлекся! Нужно было подумать о том, где взять людей для большого праздника. Времени оставалось совсем немного. Конечно, в городе и окрестностях хватает набожных жителей, которые почтут за честь лечь на жертвенный камень. Но разве сердец и крови бывает достаточно? Следует поторопить воинов, пускай поскорее ведут пленников, захваченных в соседней провинции. Чем больше людей, тем больше радость богов. Сегодняшний день был удачным, пускай каждый последующий будет не хуже!

В голове жреца засела лишь одна тревожная мысль, омрачавшая его настроение. Зачем пришли в столицу эти дерзкие чужеземцы, не чтящие небожителей?! Что собирается делать с ними уэй-тлатоани? Если Монтесума согласится уложить их на алтарь, то вот тогда в милости богов уж точно не придется сомневаться. Они будут в восторге от такой жертвы! И ацтеки продолжат править этим миром, прославляя Уицилопочтли и даруя ему пищу.

Эрнан Кортес, вернувшись в лагерь, приказал Хуану Веласкесу де Леону увеличить количество стражников, берегущих покой испанцев. В голове засела мысль о том, что неосторожные слова, брошенные на вершине пирамиды, могут вызвать конфликт с ацтеками. Нужно быть готовым к худшему.

А буквально на следующий день пришли дурные вести с побережья. После того, как Кортес двинулся вглубь империи, на берегу миролюбие постепенно начало таять. Местные племена, вдохновленные примером тотонаков из Семпоалы, спешили заручиться дружбой испанского Веракруса и уйти из-под власти Монтесумы. Хуан де Эскаланте, оставленный командовать в крепости, радостно принимал все новых послов и союзников, что не могло понравиться наместникам императора.

Вскоре там началась настоящая война. Ацтеки стали грабить города и селения, вынуждая их к былой покорности. Эскаланте тут же ответил. Битва вышла жестокая, и хотя конкистадорам удалось обратить врага в бегство, цена оказалась высока. Семь испанцев погибло от ран, также убили одну лошадь. Но самое главное, что пал и сам Хуан де Эскаланте.

Для Эрнана Кортеса это стало тяжелым ударом. Хуан был подобен могучей скале, на которую всегда можно положиться без малейших колебаний или сомнений. Вспомнились дни, когда они только готовились к экспедиции и то, сколько сил Эскаланте приложил во время подготовки. Хуан тогда был весел и смотрел в будущее с оптимизмом, предвкушая небывалое приключение. И вот он до конца исполнил свой долг, защищая новых подданных и выполняя приказ командира.

Кортес сидел, раздавленный этой новостью. С начала похода он потерял уже двух старых и самых верных друзей. Сначала Алонсо де Пуэртокарреро, который отправился в Испанию, и до сих пор неизвестно, доплыл ли вообще. Теперь Эскаланте. Но стремительно развивающиеся события не оставляли времени для скорби. Неприятности только начинались. Выслушав донесение гонца, генерал-капитан собрал своих самых надежных помощников.

— Мало того, что надоумленные Монтесумой губернаторы развязали войну, — рассказывал он. — Ацтеки умудрились еще и рассорить нас с союзниками. Тотонаки были рады дружбе непобедимых воинов, но теперь, когда мы не сумели защитить их от грабежа, они быстро к нам охладели. В Веракрус больше не спешат послы окрестных племен. Более того, индейцы, помогавшие строить крепость, тут же разбежались, стоило лишь начаться военным действиям. А их столица, Семпоала, забыв о клятвах дружбы и верности, прекратила поставки продовольствия.

— Конфликт давно назревал, — заметил Фернан. — Вот и пришло время для противостояния.

— Ну что же, похоже, ацтеки выбрали идеальное место для окончательного решительного удара, — заметил Веласкес де Леон. — Столица сама по себе является несравненной ловушкой. Отсюда невозможно будет выбраться, если индейцы пожелают нас погубить.

— Нужно проучить этих дикарей, — тут же высказался Альварадо. — Дай мне полсотни человек и отпусти на побережье. Я быстро объясню и ацтекам, что не нужно нападать на вассалов короля Испании, и тотонакам, что не следует отворачиваться от союзников. Заодно увижу все своими глазами.

— Мы не можем распылять силы, — покачал головой Кортес. — Если мы на каждый подобный случай будем отряжать полсотни солдат, то от нашего отряда ничего не останется. У меня есть идея получше…

Конкистадоры спешили во дворец Монтесумы. Полтора десятка самых надежных людей. Эрнан Кортес, Альварадо, Сандоваль, Веласкес де Леон, еще несколько капитанов. Переговоры предстояли сложные, а потому маленький отряд сопровождали сразу оба переводчика: Херонимо де Агиляр и Марина. А также несколько отборных бойцов. В том числе Фернан и Себастьян.

Гонсалес шел, ломая голову над тем, правильный ли шаг собирается предпринять генерал-капитан. План был ему известен и казался просто безумным. Впрочем, грань разумного они давно перешагнули. Еще в тот день, когда постепенно, под могучими ударами прибоя, разрушались их корабли. Все, что происходило после этого, являлось чистейшей авантюрой. Прыжком в пропасть с обрыва в кромешной тьме. И кто мог сказать, сколь глубока эта пропасть? И что ждет внизу?

Но что, если Кортес прав? И губернаторы на побережье действуют по приказу Монтесумы? Если сейчас смириться и не показать силу, то ацтеки поймут, что чужеземцы вовсе не так уж грозны. Нет, нужно чтобы все увидели — нельзя нападать на испанцев! И все же способ, избранный генерал-капитаном, представлялся верхом наглости и безумия. Но был ли другой?

Конкистадоры прибыли к императору. В огромном зале кроме испанцев и самого Монтесумы находилось лишь несколько знатных ацтеков, родственников уэй-тлатоани, прислуживавших ему. Делегация подошла к трону. Лишь хруст циновок под ногами нарушал тишину. Фернан отстал. Он замер возле входа, в твердой решимости никого больше сюда не впустить. Возле боковой двери, через которую входила обычно прислуга, неподвижно застыл Себастьян. Что же, в помещение не зайдет ни один посторонний человек.

Монтесума пристально смотрел на все эти приготовления. И все же ни один мускул не дрогнул на его лице. Император хорошо умел владеть собой. Он принял гостей благосклонно, предпочитая не замечать хмурых лиц конкистадоров, равно как и двух бойцов с обнаженными мечами, преградивших оба входа. Последовал привычный поток любезных приветствий и пожеланий, который мог продлиться очень долго. Кортес решил не затягивать.

— Уэй-тлатоани Монтесума Шокойоцин, до меня дошли возмутительные вести. Мой отважный брат и великий вождь, Хуан де Эскаланте, убит твоими наместниками на побережье. Более того, ацтеки опять грабят тотонаков. Мне сложно было в это поверить. Ты клялся нам в дружбе, а стоило нам прибыть к тебе в гости, как твои губернаторы нанесли нам удар в спину.

Император нахмурился. В темных глазах мелькнула тень гнева, которую он тут же погасил. Видимо, считал недостойным правителя показывать свою ярость перед гостями. Фернан подивился столь искусной актерской игре. Наверняка Монтесума раньше испанцев узнал о стычках возле Веракруса и теперь лишь делал вид, как его рассердило самоуправство чиновников в далекой провинции.

— Я совершу справедливый суд. Если дело обстоит именно так, как ты только что сказал, Малинче, то виновных я примерно покараю. Пускай все знают, что я никому не позволю разрушать мою дружбу с гостями, прибывшими из-за моря.

Это были грозные слова настоящего повелителя, обладающего всей полнотой власти. Никто бы не усомнился в том, что он сумеет этого добиться. Но вот захочет ли? Кортес пришел сюда вовсе не за утешительными речами. Если сражения на побережье произошли по приказу Монтесумы, то о каких наказаниях может идти речь? Похоже, противостояние разворачивается в полную силу.