Магнетрон - Георгий Бабат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я об этом письме узнал только вчера, — пояснил Жуков, — когда пришел ответ из главка: Согласно договоренности откомандируйте товарища Веснина В. С. в распоряжение Омского аппаратного завода.
Веснин вспомнил реплику Муравейского по поводу успешного монтажа прерывателя: «Сдается мне, что Студенецкий вам этого прерывателя не простит и без последствий такое дело не оставит…»
Веснин смешался и не знал, как высказать директору эту свою догадку.
Но Жуков, словно угадав мысли Веснина, сказал:
— Мстительный был старик. Себя ставил выше интересов завода…
Неожиданно Жуков улыбнулся.
«Видно, Волкову, — подумал он, — не легче с дочкой, чем мне с моим Игорем. Норовистые ребята! Но я бы послал эту дивчину в Омск. Принципиально теперь послал бы!»
Возможно, если бы Веснин не был так поражен поступком Студенецкого, он призадумался бы над внезапным решением Наташи ехать в Омск. Но он не думал сейчас о Наташе. Низость Студенецкого казалась ему потрясающей. Веснин заново продумывал все пережитое: и свой запоздалый приход к Мочаловым, и разговор со Студенецким в заводском парке, и встречу с Олениным у песчаного карьера, и то, что Гена Угаров рассказал ему совсем недавно о переменах в судьбе бывшего технического руководителя завода.
Голос Жукова вернул его к действительности:
— В Омск мы вас не пошлем. И все же придется вам, Владимир Сергеевич, ехать как раз по поводу прерывателей. Если у вас нет возражений, мы направим вас представителем завода на Всесоюзную конференцию по электротермии и электросварке.
Жуков выдвинул средний ящик своего письменного стола и достал оттуда белую картонную книжечку, на которой крупным красным шрифтом было оттиснуто:
ДЕЛЕГАТСКИЙ БИЛЕТ
Выше синими буквами:
«Научно-техническое совещание
по электротермии и электросварке»
ВНИТОЭ — Всесоюзное Научное Инженерно-Техническое О-во Энергетиков.
— Итак, — улыбаясь, сказал директор, — на недельку на берег Черного моря?
Жуков раскрыл делегатский билет и на той странице, где после слова «тов.» стояло многоточие, вписал своим крупным, угловатым почерком: Веснин В. С.
— Послезавтра выезжать, — сказал он, вручив билет молодому инженеру. — Надеюсь, вы успеете подготовиться к докладу о нашей работе по прерывателям. Очень прошу вас, — закончил Жуков, — перед отъездом покажите тезисы доклада Аркадию Васильевичу…
— А ведь вам ехать через Киев, — сказал Дымов, просмотрев доклад Веснина. — Возьмите себе недели две из неиспользованного отпуска и на обратном пути сможете побыть у своих.
— Одно только меня волнует, Аркадий Васильевич. Если вдруг что-нибудь придет из главка насчет магнетрона…
— Начальник лаборатории Сергей Владимирович Кузовков — человек весьма обязательный, — возразил Дымов, — я уверен, что он тут же известит вас.
Еще до того, как был куплен билет, Веснин высчитал, что поезд пройдет через Киев в три часа ночи. Он решил, что ему не следует телеграммой вызывать сестер к поезду. Ведь как только кончится конференция, он тут же сам поедет домой.
И все же, чем ближе к Киеву, тем сильнее волновался Веснин. После Бровар он вышел на площадку и, открыв дверь, всматривался в ночную тьму. Поезд замедлил ход. На площадку вышел проводник и попросил Веснина войти в вагон на время следования поезда по мосту через Днепр.
Показались огни большого города. Они мерцали, перемещались. Поезд шел мимо Демиевки, и теперь Веснин уже- мог различить светящиеся линии знакомых улиц, узнавал отдельные дома…
На вокзале Веснин вышел на перрон. Рядом с ним остановилась высокая, красивая, смуглая девушка. Она поставила чемодан на асфальт и крикнула, обернувшись:
— Тату, ходымо швыдче!
— Я вже не такий моторный, Наталко! Почекай трошки, — ответил шедший за девушкой пожилой мужчина с длинными, висячими седыми усами, в белой вышитой украинской рубашке, подпоясанной витым шелковым шнурком с кистями и с узкой пестрой лентой вместо галстука.
Веснин подумал о том, что завтра на утреннем заседании будет лишь открытие совещания, вступительное слово, выборы президиума, приветствия… Конечно, можно бы все это пропустить, сойти в Киеве, закомпостировать билет, побывать дома и потом ехать дальше.
Он даже вынул из кармана свой делегатский билет, чтобы еще раз просмотреть тематику завтрашнего заседания. Оказалось, что после официальной части был назначен обзорный доклад главного инженера треста «Центропромэлектропечь».
«Нет, — решил Веснин, — пропустить такой доклад невозможно».
Он спрятал билет, вернулся в купе, лег на свою неизменную верхнюю полку и стал смотреть в окно. Киевский вокзал уже был позади. Город тлел, точно груда углей. Огни слабели, гасли… казалось, подергивались пеплом. Поезд мчался вперед, на юг, к берегу Черного моря.
Веснин смотрел, как постепенно белеет край неба. Но вместо ожидаемой полосы зари из-за горизонта показался зеленый луч, и небо стало прозрачно черным. Звезды таяли и оседали у ног серебристой прозрачной росой. Веснин наклонился, чтобы поднять звезду, но она рассыпалась, превратилась в искрящуюся пыль. По небу медленно поднимался сапфирно-синий сияющий диск с разноцветными бликами причудливых пятен, с ослепительно белым поясом по диаметру.
«Это Земля!» — догадался Веснин, и ему стало очень страшно.
А диск Земли поднимался все выше. Стало так светло, что Веснин, вынув из кармана свой делегатский билет, мог свободно прочесть даже фамилии докладчиков, хотя они были набраны очень мелким шрифтом. Он записал на обороте билета: «Земля освещает Луну отраженным светом солнца много ярче, чем Луна освещает Землю».
Потом Веснин вспомнил слова Александра Васильевича Мочалова о том, что луч магнетронной установки может достичь Луны, что человечество завоюет Космос…
«Значит, построив здесь импульсный прибор, я смогу наладить связь с Землей», — подумал Веснин.
И это его немного утешило, потому что он очень боялся, что не оправдает надежд Жукова, не поспеет вовремя прибыть на конференцию по электротермии.
Необходимо было выбрать площадку для магнетронной установки. Веснин заглянул в один из лунных кратеров и там увидел практикантку Валю Розанову. На шее у нее были янтари, которые теперь излучали снопы света.
«Янтари стали радиоактивными», — подумал Веснин.
В лучах, исходящих от ожерелья, плясали тончайшие космические пылинки. Они падали сверху подобно сухому снегу и ложились на Валины косы, плечи, руки. Вокруг вырастали сугробы этой белой искрящейся пыли. Веснин хотел приблизиться к Вале, спасти ее, но пыль заслонила от его взора лунный кратер, закрыла непроницаемой пеленой черное небо и сапфирно-синий диск Земли. Блеск пылинок был нестерпим. Веснин на мгновенье зажмурился и проснулся. Он чихнул и открыл глаза. В вагоне было светло и жарко. Он взглянул на часы и увидел, что до места назначения оставалось всего два часа езды.
Когда поезд подошел к перрону незнакомого города, Веснин услыхал несколько раз повторенное через громкоговоритель приглашение делегатам Всесоюзного научно-технического совещания по электротермии и электросварке собраться на привокзальной площади у голубого автобуса.
В автобусе Веснин с любопытством рассматривал делегатов конференции, стараясь по лицам угадать, кто из них и о чем будет докладывать. Фамилии многих докладчиков были ему знакомы по их книгам и статьям в журналах.
Веснина заинтересовал маленький подвижной делегат с круглым лицом. Веснин сначала предположил, что это казах, по фамилии Жамбеков, который недавно писал в журнале «Электричество» о дуговой сварке меди. Потом Веснин подумал, что это может быть татарин Ахметов, опубликовавший интересную работу по сварке чугуна. Позже, уже при регистрации, Веснин узнал, что маленький инженер, заинтересовавший его своей внешностью, был известный изобретатель — якут Иван Никифоров.
Во время своих наблюдений в автобусе Веснин вдруг услыхал знакомый голос:
— Нет, я говорю совершенно серьезно: если поймать морскую медузу и продержать ее некоторое время в спирту, то получается в высшей степени эффективное средство для лечения ревматизма. Это действует значительно сильнее, нежели здешний лиман.
Веснин обернулся и увидел на заднем диване румяного, жизнерадостного инженера Садокова. Рядом с ним сидел тот самый, еще более румяный инженер, которого Веснин видел когда-то вместе с Садоковым в коридоре Института профзаболеваний.
— Владимир Сергеевич! — воскликнул Садоков. — Мы вас часто вспоминаем. Тяговая подстанция с того времени работает безукоризненно. Если теперь попадете в наши края, вы нас не узнаете. Шоссе от станции до завода все заасфальтировано, по заводской территории тоже всюду асфальтированные шоссе. Человек — это звучит особо гордо, когда у него асфальт под ногами.
