Тонкий мир - Софья Ролдугина

– Нет. Посмотрю все предложенные варианты, от Ксилевых до маминых, и выберу себе что-нибудь по вкусу, – полушутливо отозвалась я, инстинктивно отодвигаясь к стене, подальше от старейшины. Так и подмывало спросить – а ему удобно лежать на ступеньках, края под ребра не впиваются?

– Хорошая идея, – поощрительно кивнул Акери. – Но позволит ли Ксиль тебе ее выполнить? Он никогда не спрашивает о желаниях, просто поступает так, как считает нужным.

Перед мысленным взором мгновенно возникла картинка: молнии, черный туман и угловатая фигура князя, склонившаяся над золотоволосым эльфом.

Тогда Ксиль почти открыто признался, что рад такому исходу, что он хотел заполучить Дэйра в свой клан с первой минуты…

Я усилием воли загнала это воспоминание обратно в подсознание. Акери вовсе не обязательно знать о том, что произошло с Дариэлем.

– Думаю, с самодеятельностью Ксиля мы как-нибудь разберемся. Вместе, конечно, – прохладно заметила я.

Акери пугал меня. Он говорил странные, неприятные вещи и, если верить Ксилю – а ему я не верить не могла – нисколечко не врал.

В глазах старейшины появилась печаль.

– Значит, ты не винишь его? Это хорошо, – он отстраненно провел ладонью по выщербленной ступени. Мелкий мусор, который наверняка останется на моих штанах, на его белую кожу не налипал. Я почувствовала легкую зависть к шакаи-ар. – Он такой, каким его воспитала судьба. Ты знаешь, что он рано остался сиротой?

Я занервничала. Беседа о юных годах Ксиля не входила в мои планы. Давным-давно, когда князь рассказывал свою историю, у меня сложилось впечатление, что он не стал бы делиться ей с кем попало… И неизвестно, входит ли в число «доверенных лиц» Акери.

– Знаю, – осторожно ответила я. – И о том, что с шести лет его воспитывает Тантаэ – тоже знаю. Рано потерял родителей, рано пришлось принимать решения самому… Вы об этом? – поинтересовалась я, наивно надеясь перевести разговор в более абстрактные сферы.

– Принимать решения… да, да, так оно и было… – несколько рассеянно кивнул Акери и вдруг устремил на меня пронзительно-ясный взгляд. – А ты знаешь, что это были за решения?

По спине пробежал отчетливый холодок. Как будто сквозняком потянуло.

– Думаю, что тяжелые.

Язык едва ворочался, словно я мороженого наелась.

– Маленькая наивная девочка … – то ли прошептал, то ли вовсе – подумал Акери. – После смерти Нейарана и Лукреции без защиты и покровительства остались обширные земли, принадлежавшие ранее Северному клану. В то время шла война с твоими сестричками, милая Нэй, и многие, очень многие захотели воспользоваться ею, чтобы заполучить замок Нейарана.

Голос Акери завораживал. Я не могла себе представить, что происходило тогда, три с половиной тысячи лет назад… но липких страх наползал из полумрака, заставлял почувствовать себя уязвимой в огромном враждебном мире…

И это в относительно безопасной Академии, где через стену – общежития учителей, внизу – спортзал для студентов, а вверх по лестнице, всего лишь в полусотне ступеней – наша комната, с уютным камином и чайником на огне…

– Первые семь лет замок не трогали. Тантаэ лгал всем визитерам, желающим удостовериться, что Нейаран мертв. И лгал удачно. Его репутация труса и слабака тогда сослужила хорошую службу. Никто и подумать не мог, что он отважится лгать, глядя в глаза тем, кто может смять его одним лишь усилием воли… Слабый Тантаэ, едва пробудивший наследие шакаи-ар, и мальчишка в фазе кровавого безумия – властители Северного замка и земель на три дня пути во все четыре стороны… Как ты думаешь, Нэй, долго ли удалось скрывать эту тайну?

– Думаю, нет.

Мой голос прозвучал хрипло и загнанно.

– Наш мальчик тоже так думал, Найта, – жутковато улыбнулся Акери. Зрачки его вытянулись ниточками как тогда, наверху, когда старейшина отчего-то разозлился. – Он, затерянный в кровавом безумии, сумел рассчитать свои силы… И нашел единственную возможность остаться в живых и сохранить земли для своего будущего клана.

Озарение было, как вспышка молнии.

– Он решил заручиться помощью другого клана?

Могу поклясться, что Акери вздрогнул, когда услышал мои слова.

– Вы мыслите сходно, – речь его оставалась, тем не менее, такой же спокойной и завораживающе-размеренной, как и раньше. – Да, Максимилиан решил, что только князь может защитить его земли. И обратился к одному из своих соседей – тому, кто обладал наибольшими возможностями… К несчастью, этот сосед находился не в лучших отношениях с Нейараном и был бы рад отплатить за все хотя бы его сыну.

Но Максимилиан понял это только тогда, когда оказался в личных покоях князя… один на один с ним. Бедный мальчик. Тогда ему пришлось узнать много нового о жизни…

Меня тряхануло от того, каким тоном это было сказано. Как будто Акери… смаковал? Но что? Воспоминания? Акери уже слышал этот рассказ от самого Ксиля, или от того князя…

…или он и был тем самым князем?

О, боги… Северный клан. Снежный клан. Крыло Льда.

Три общины, разделившие север материка, вплоть до полярного круга.

«Угадала», – мысленно произнес Акери без всякого выражения и продолжил повествование, прикрыв глаза. Белоснежные ресницы слегка подрагивали. Пушистые и наверняка нежные, как шелк – так хотелось коснуться их, обвести веки кончиками пальцев… Меня тянуло, как к ядовитой змее – знаешь, что она смертельно опасна, но красивая шкурка и плавные движения притупляют инстинкт самосохранения.

Я встряхнула головой, насильно заставляя себя вслушаться в речь Акери.

– Он не сломался. Это меня немного удивило. Я умею ломать людей… и не только. Даже не истязая их физически. Но гордый ледяной мальчик устоял. А потом выяснилось, что он не оставил своих планов отыскать покровителя… И тогда я заинтересовался Максимилианом серьезно. Выслушал его просьбу о защите, больше похожую на приказ. И задал потом только один вопрос: как он собирается мне платить за то, чтобы я помог ему сохранить земли клана?

И он снова меня удивил.

«Кажется, тебе нравится меня мучить, – сказал этот красивый мальчик. – Я согласен. Я буду приходить сам и делать то, что ты скажешь. Два условия: ты не будешь причинять мне непоправимого вреда и никогда никому не расскажешь о том, что делал. Это может помешать мне, когда я буду создавать свой клан».

Я очень сильно удивился. Максимилиан не просто блефовал. Он действительно верил в то, что говорил. В свое будущее, в то, что он станет князем… и что не сойдет с ума, пока будет моей игрушкой.

Но вслух я сказать этого не мог, поэтому произнес совсем другие слова: