Рубеж - Генри Олди

…Темный, длинный, на плоской личине - черные губы. И глазищи - узкие, нездешним огнем горят.

- Ты не боишься смерти, Заклятый, знаю! Но я сделаю хуже: выверну твою душу - и покажу тебе. Твою настоящую душу, мальчишка из Умани, воззвавший к Неведомому в страшный час! Твои мечты, твои надежды - все то, что не случилось и не случится никогда. И твой род, твою кровь, твоих неродившихся детей, не открывших глаз внуков! Хочешь, покажу?

С этими ли словами Противоречащий к Иову Многострадальному подступал? Впрочем, Иову на его гноище легче было.

Он - не Заклятый. Он не знал, что такое, когда вместо души - гроб с прахом!

- Итак, мы договорились, бен-Иосиф?

Тяжело падали страшные слова, и тяжела была его невесомая длань.

Тяжела!

Но я молчал.

- Ты напрасно не отвечаешь, Иегуда. Я не уйду, не исчезну!

Не исчезнет. Я уже вспомнил все Имена, какие знал. Вспомнил, прочитал… Тщетно! Но ведь и он не заставил меня говорить! Так что мы на равных.

- Подумай! В последний раз. Я скоро вернусь.

Миг - и сгинула четырехпалая клешня. Недалеко, конечно. Здесь он, рядом. Но все-таки легче стало.

Надолго ли?

Над головой - серое марево, слева и справа - склоны вверх ползут.

Стучат по камням копыта.

Едем!

Окна на нашем странном пути встречались часто. Какие огромные, словно полтавский майдан, какие - с узкую калитку. Значит, не ошибся я, глупый жид! Идет дорога, что над Бездной Левиафановой простерлась, вокруг Мира, вокруг великого Древа Сфирот, мимо всех Сосудов. Идет, и даже название имеет.

Околица!

И не первые мы здесь. Уже дважды кострища встречались. Возле одного - скляницы пустые, у другого - кости обглоданные.

И ведь чьи кости! Вэй, был бы гоем - точно крест бы сотворил. Видать, совсем кого-то голод одолел!

И тот, четырехпалый, эти места знает. И ведь что интересно? Запугал он меня, бедного жида, до гусиной кожи, а зачем? Стоило ему на крестец иного коня пересесть - хоть к сотнику Логину, хоть к есаулу Шмалько…

Я-то ему зачем?

И еще. Хорошо он слова плести умеет. Убедительно. Только сильный пугать не станет. Сильный - убьет. Или простит. А пугать!…

Значит?

- Эй, Юдка, сучий ты сын! Стой! Стой, кому говорят!

Ах, да! Замечтался!

Замечтался и чуть вперед не уехал, к самой передовой заставе. Неглуп пан Логин, неглуп! Мало что тихо, опаску всегда иметь надо.

Значит, стоим. Ждем.

- Что-то долго не едут!

- Так там же Свербигуз, панове! Небось, опять девку увидел. Без всего!

Грохнуло, покатилось - и замерло. Нет в Бездне эха!

Ага, вот и застава! Что-то прытко скачут!

- Пане сотнику! Пане сотнику! Там! Там впереди!…

Так-так, все трое: Свербигуз-змееборец, Нечитайло и этот, уж не упомню, как кличут…

- С полсотни их. Или больше даже! С пиками!

- С пиками, говоришь? А нумо, хлопцы, заряжай! А ты, Юдка, давай-ка ко мне!

Да, неглуп он, сотник валковский! Ни на шаг не отпускает. И верно делает!

- Ну-ка, говори, жиду, кого это ты сюда покликал?

Я даже восхитился. Вэй, за кого же он меня держит? За Самаэля Малаха? Или я Рубежам сторож?

- Не иначе, заблукал кто. Вроде нас.

Сказал - и плечами пожал. Отвернулся даже, будто и неинтересно мне. А ведь интересно! То ли заблукали, то ли… То ли дорогу знают!

…Его смех только я услыхал. Громкий, торжествующий. Весело стало четырехпалому! Только рано ему смеяться. Мало ли откуда гости едут?

- Готово, пан сотник!

- Добре, Ондрию! Тока без меня не палить! Скажу - тогда уж…

Прочь Тени!

Над черной Бездной - белая паутинка дороги. Вот мы - кучка тараканов, вот я… А вот и они!

Я открыл глаза. Нет, пока не видать! Зато слыхать!

- Ну, хлопцы, товарищи войсковые, встречайте!

…Из-за каменистого уступа - сразу четверо. Комонные, в темной броне. За ними - еще, еще…

Ого! Да тут не полсотни! Тут вся сотня будет!

- Спокойно, панове, спокойно! Эй, Гром! Бонба гранатная готова?

- И фитиль горит, пане сотник!

Стук копыт все ближе, уже и коней разглядеть можно. Добрые кони, кровные!

- Видал таких, Юдка?

Я всмотрелся. Вэй, интересно!

- Не видал, пан сотник! Может, турки?

Но я уже понимал - не турки. Не носят османы такие латы. И шлемы не носят. Не турки, не татары, не москали.

- Пане сотнику, а рушниц-то нема!

- Вижу, Ондрий, вижу! То добре!

Вот уже совсем близко, лица видать - загорелые, белозубые…

- Стой!

Кто крикнул - я вначале и не понял. А что "стой", сообразил сразу. Хоть и не по-русински сказано. И не на идише.

- Копья к бою!

Остановились. Ощетинились. Подняли круглые щиты. А я замер, рот раскрыв да глаза вылупив. Что за притча? Они говорят - я понимаю. Польский? Нет, не польский…

- Кто такие? Почему загородили нам путь?

Это, наверно, старшой. Шлем серебром блещет, панцирь в каменьях…

- Панове! Панове! По-какому это они?

Старшой в шлеме ждал. Пан Логин с есаулом переглядывался, панове черкасы перешептываться начали.

- Он спрашивает, кто мы такие и почему мешаем им проехать, - не выдержал я.

Вэй, длинный мой язык! Ну отчего я его не отрезал!

- А растолкуй как есть, - сотник Логин нахмурился, провел рукой по седатым усам. - Да только не ври, жиду!

Я открыл рот - и вновь замер. Растолковать? Да на каком наречии? Ведь не могут же эти, в темных латах…

- Отряд военачальника Логина. По своей надобности.

…изъясняться на Наречии Исключения!

Почудилось! Почудилось?

- Логин? - темные брови старшого поползли вверх. - Спроси его, толмач: не родич ли он Секста Логина, что командует сотней в Гамале?

Не почудилось! Наречие Исключения, язык мудрецов, язык "Зогара"!

Делать нечего - перевел. И ответ тоже. Не родич, как выяснилось.

- Спроси господина Логина, не доходили ли до него слухи о Царе Иудейском, что будто бы родился в недавнее время?

Вэй, веревочку бы мне! Челюсть подвязать!

Странно, когда я перевел, пан Логин вроде как успокоился. Успокоился, хмыкнул.

- Никак свои это, хлопцы! Не басурмане! А ты, Юдка, перетолкуй, что о Царе Иудейском всем ведомо. Родился он во граде Вифлееме, в пещере, где пастухи тамошние череду от дождей прятали!

По загорелому лицу старшого промелькнула усмешка. Ох, и не понравилась мне она!

- Спасибо! Передай господину Логину благодарность от имени царя нашего, царя Великого, Владетеля Четырех Стран! Счастливо оставаться, а нам пора! В Вифлеем, ребята! Зададим им жару!