Жемчужный орден - Юрий Иванович

Но произошел бунт, династия была смещена, и власть захватил самозванец Лалуллель. Он подтасовал факты, скрыл истинное завещание и продолжает держать наш народ в полной изоляции. А в последнее время жизнь вообще стала невыносима…

В это время стоящий рядом воин наклонился и что-то шепнул князю на ухо. Тот виновато развел лапками:

– Очень жаль, но время наше истекло, местные жрецы уже пытаются оттеснить мою охрану. Мы уходим, но обещать я вам ничего не могу. Будем стараться изо всех сил, может, что-то и удастся изменить. Прощайте!

Визитеры поспешно скрылись в темноте. Еще через минуту появилась разозленная морда Одноухого, подозрительно осмотрела храм, и окно закрылось.

Пленники уселись на кровать и перешли к обсуждению услышанного:

– Как можно не проводить воспламенение? Да за это… любого наказания мало!

– Но почему народ не уничтожит самозванца?

– Ты же видела, какое здесь положение. Народ бесправен и безоружен.

– Да… Настоящие рабы…

Они еще долго сокрушались по поводу судьбы вьюдорашей, а потом, почувствовав усталость, проспали несколько часов. Все-таки для очередного соития телу требовалось много физической силы.

Глава 49

Жестокость тюремщиков

Последний акт соития в заточении оказался самым потрясающим по силе вызванных им эффектов. Весь храм сотрясался словно от землетрясения, и оставалось только удивляться, как не вывалились ворота и остались на прежнем месте темные полоски окон. Лужа воды вначале вскипела, а потом моментально остыла, покрывшись коркой льда. Да и во всем помещении жреческой тюрьмы впервые стало необычайно холодно.

Но разгоряченная страстью принцесса и не подумала одеваться:

– Наоборот, приятно освежает тело…

Кремон же быстро оделся, сбросил собранную магическую силу в орден и удовлетворенно ухмыльнулся: теперь любому врагу, который помешает совершить побег, не поздоровится. Вот только где они? Не будут же они уничтожать пленников прямо здесь. Или им все равно? Могут ведь и закидать копьями через окна…

Пока никто не появился, молодой колдун еще раз быстро «просмотрел» свой желудок и лишь ценой неимоверных усилий удержался от радостных прыжков и восторженных криков: вживленная когда-то в него в Царстве Огов опасная опухоль исчезла! То ли умерла, то ли рассосалась, то ли срок ее действия благополучно истек, но теперь самая главная забота молодого тела отошла в историю. Ничто изнутри больше не угрожало организму! Оставалось лишь ликвидировать опасности снаружи, что в данный момент и составляло главную проблему.

Наконец ворота разошлись, и внутрь бегом ворвались два десятка воинов. Среди них находилось четыре Эль-Ми-толана, которые сразу окружили прижавшихся друг к другу пленников.

Затем появился и сам Одноухий.

– Ну что с ними? – спросил он, поначалу стараясь держаться поодаль.

– Пустые как пемза, – огласил один их колдунов.

– Это хорошо, но лишний раз удостовериться в этом утверждении не помешает. – С этими словами жрец указал рядом с собой: – Идите сюда! Вот так, еще ближе. Стойте!

В руках он держал металлическую коробку с дыркой.

– Засунь туда руку! Левую! – приказал он Кремону.

– Зачем? – Но неуместность вопроса тут же доказали полтора десятка копий, уткнувшихся ему в спину. – Ладно, нет проблем.

Молодой колдун подумал, что перед ним один из артефактов, который проверяет наличие в носителе магии, и безбоязненно сунул в него руку. Как же он ошибался! В коробке что-то щелкнуло, и адская боль обожгла ладонь. Невменяемый взвыл от боли и дернулся всем телом назад, но его остановили острые наконечники копий, нанеся колдуну несколько ран. Именно это остановило молодого колдуна от немедленной мести всем присутствующим, хотя правая рука уже судорожно сжимала под камзолом жемчужный орден. Все тюремщики отступили от пленника на несколько шагов и теперь с настороженным любопытством наблюдали за его реакцией. А он вовремя опомнился и, притворно скуля, баюкал всерьез покалеченную руку: почти все пальцы на ней были раздроблены.

– За что? Что я вам сделал? Изверги!

Он даже подпрыгивал на месте и размахивал окровавленной рукой, пытаясь хоть как-то унять невыносимую боль.

Одноухий довольно закивал, а потом широко улыбнулся своей подковообразной пастью:

– Что, перегрелся при случке? Но это поправимо. Ребята, освежите наших дорогих гостей прохладной водичкой. Обоих!

Покрывавшая лужу корка льда была пробита, и беззащитных жертв с ног до головы принялись окатывать ведрами ледяной воды. Кремон терпел обливание молча, а вот принцесса визжала как оглашенная. Пытаясь увернуться от длинных копий, она поскользнулась на покатом покрытии и со всего маху плюхнулась в ледяную лужу. Среди тюремщиков и воинов началось повальное веселье. Все долго хохотали и притихли, только когда жрец торжественно воздел лапу. Дождавшись должного внимания, Одноухий произнес прощальную речь:

– Этот час последний в вашей жалкой жизни! Вы издохнете, словно мерзкие гады, и своими зловонными останками вскормите наши священные личинки. Разве что… – Жрец весело хохотнул от пришедшей ему на ум какой-то мысли. – Разве что вы нижайше упросите нашего царя пасть лично от его руки. Может, вам и повезет – царь-батюшка падок на такие просьбы! Ха-ха! А теперь, мы вас проводим в последний путь!

Элиза тряслась от холода так, что с ее посиневших, обескровленных губ то и дело срывалось тоскливое всхлипывание. Согреться ей не помогал ни изорванный камзол, ни брюки, которые Кремон снял с себя и буквально силой надел на трясущуюся девушку. Потому что мокрая одежда не могла согреть обычного человека.

Но конвоиров такое состояние пленников только веселило, и они со смехом подталкивали свои жертвы тупыми концами копий. Идущий впереди жрец с трего передвигался быстро, даже не оглядываясь. Весь его вид говорил, что он полностью уверен: его подчиненные легко контролируют ситуацию. Да и что могли сделать пленники против десятка отборных солдат и четырех полных сил Эль-Митоланов? Тем более что в пленниках ни оставалось и капли магической энергии.

Однако сам Невменяемый думал совершенно иначе. Тщательно осматриваясь, он выбирал подходящее место и удобный момент для решительной схватки. В том, что побег им удастся, он не сомневался ни мгновения. После презрительной речи жреца сомнений в своей дальнейшей участи не оставалось: впереди их ждет казнь. Вот только самая последняя фраза этой речи не давала молодому колдуну покоя. Неужели их действительно ведут во дворец и перед смертью они сподобятся предстать пред светлы очи местного тирана?