Страж - Геннадий Иевлев

— Я не знаю кто ее вызвал. — Состроив гримасу, Дакк чуть дернул правым плечом. — Возможно и грот. Насколько я понимаю, они знают, что это такое. Где Паулидер? — Он вопросительно кивнул головой в сторону Григорьева.

— Здесь. — В свою очередь, Григорьев кивнул головой в сторону сооружения.

— А что это?

— Тоже, в чем портировали и вас от сюда — барокамера.

— Что с ним?

— Частичное разрушение мозга.

— Это грот.

— Не знаю. — Григорьев покрутил головой.

— Я знаю. — В голосе Дакка скользнуло нескрываемое раздражение.

— Возможно. — Григорьев дернул плечами. — Нужно спешить, иначе его не спасти. Дефлорация.

— Я не держу вас. — Дакк повернулся боком, словно он до сих пор загораживал этому эскорту дорогу и его лицо исказилось гримасой от резкой боли в левом плече. — Анестезит. — Он вытянул правую руку в сторону реаниматора, вводившего ему препарат.

Реаниматор повернул голову в сторону Григорьева.

— Отдайте все, что у вас есть. — Произнес Григорьев и приподняв левую руку ткнул в нее пальцем правой руки.

Барокамера с Паулидером бесшумно скользнуло вперед. Перед Дакком оказалась ладонь реаниматора, на которой лежали несколько предметов.

— Это все. — Заговорил реаниматор. — В медлаборатории еще есть. Если доберешься.

— Благодарю! — Дакк сгреб предметы правой рукой. — На станции еще кто-то есть?

— Не знаю. — Состроив мину, реаниматор покрутил головой и повернувшись, быстро зашагал вслед за барокамерой.

Дакк посмотрев несколько мгновений удаляющейся процессии, вдруг вскинул вверх правую руку.

— Стойте!

Один из реаниматоров оглянулся. Дакк кивнул ему рукой, подзывая к себе. Реаниматор покрутил головой и медленно пошел к Дакку. Вместе с ним пошли два десантника, выставив перед собой оружие. Когда реаниматор подошел совсем близко и стали видны черты его лица, Дакк узнал Григорьева.

— Я настаиваю на вашей портации. — Заговорил Григорьев, еще не доходя до Дакка. — На станции больше никого нет. Никто не сможет вам помочь. Вы обречены.

— Я предлагаю десантникам остаться со мной. — Заговорил Дакк. Они нужны в зале управления, как операторы.

— От них навряд ли будет какой-то толк. — Григорьев мотнул головой. — Вы слишком жёстко обошлись с ними. Они теперь должны пройти длительную реабилитацию.

Дакк взглянул ему через плечо — десантники стояли с отрешенными лицами, создавая впечатление невменяемых.

Проклятье! Дакк состроил гримасу. Как мало им нужно. Он перевел взгляд на Григорьева.

— Вы обошлись со мной ещё хуже. — Он дёрнул левым плечом и его лицо тут же исказилось гримасой боли. — Проклятье! — Процедил он едва разжимая зубы. — Где страж?

— Какой страж? — Григорьев состроил удивленное лицо.

— Который пришел со станции зонта.

— Со станции зонта никто не приходил. — Григорьев покрутил головой. — Канал перемещения оттуда не работает.

— Оттуда должен был прийти страж. Где он?

Григорьев молча покрутил головой.

Дакк опустил голову и отвернувшись, медленно пошел прочь.

— Последним оттуда пришел агонизирующий носитель сармата. — Раздался у него за спиной голос Григорьева. — Он в криостате. Его собирались отправить на Ризу, но потом стало не до него и про него забыли.

— В криостате? — Дакк приостановился. — Проклятье! — Не оглядываясь, он продолжил свой путь.

23

Вспышка света вернула Атуа в реальность. Он стоял в ярко освещенной зоне портации, за границей которой мельтешили какие-то тени. Прибыл понял он и сделал шаг вперед. Тут же чьи-то сильные руки подхватили его, на что-то положили и по быстро скользящему над ним потолку, он понял, что его куда-то везут на платформе.

— Скорей, скорей. — Донесся громкий мужской голос. — Открытая рана. Большая потеря крови.

Куда они меня тащат? Скорее всего в медлабораторию. Хорошо это или плохо? Замелькали у Атуа мысли. Начнутся обследования. А если поймут? Нет.

Он сделал попытку вскочить, но едва шевельнулся, как рука в черной одежде легла ему на плечо и плотно прижала к платформе.

— Не шевелитесь. Мы уже на месте.

Атуа задрал голову — платформу, на которой он лежал, толкали два десантника в легких черных скафандрах с опущенными стеклами шлемов и болтающимися на груди огромными и видимо очень мощными зардами. Такой скафандр был и у него, в бытность офицером заградительного отряда, но то оружие, которое висело сейчас на шее десантников, определенно, было гораздо мощнее, того что было когда-то у десантников его отряда.

Проклятье! Зубы Атуа скрипнули от нахлынувшего приступа злобы. Видимо на Ризе уже были готовы к подобному развитию событий, я ведь пришел одним из первых. Он опустил голову и увидел, что полы его курточки разошлись, обнажив янтарные груди. Одна их них была красной от крови, но рана уже почти не кровоточила.

— Я не нуждаюсь в помощи. — Громко произнес Атуа и попытался запахнуть курточку, но рана напомнила о себе резкой болью, стиснув зубы он отпустил полы курточки.

Наконец платформа остановилась. Дверь перед ней скользнула в сторону и ее резко втолкнули в какой-то светлый, идеально белый зал.

За головой Атуа донесся шелест закрываемой двери. Он рывком сел и следующим движением, вдруг, неуклюже спрыгнул с платформы и лишь благодаря тому, что успел ухватиться за неё, он не растянулся на полу.

Выпрямившись, Атуа крутанул головой по сторонам — в зале никого не было. Он оглянулся: входная дверь была закрыта, но он почувствовал, что неплотно. Не раздумывая, Атуа шагнул к двери, она распахнулась: перед ним стоял огромный десантник в черном скафандре с опущенным стеклом шлема, держась обеими руками за свой огромный зард. Атуа на мгновение замер, затем сделал шаг назад.

— Здесь никого нет. — Выдавил он из себя первую же фразу, которую смог придумать.

— Ждите! — Донесся глухой голос десантника и дверь закрылась.

Закипая еще больше, Атуа метнул свое поле через закрывшуюся дверь в голову десантника, чтобы вложить в его мозг признак безразличия к себе, но неожиданно наткнулся на достаточно мощную защиту. Он на мгновенье замешкался, пытаясь решить, до какой степени концентрировать свое поле, чтобы пробить такую защиту.

— Пройдите, пожалуйста сюда. — Вдруг раздался за его спиной приятный голос.

От неожиданности Атуа вздрогнул и так резко повернул голову, что в шее что-то хрустнуло. Посреди комнаты стоял человек в таком же, как и на десантнике, только идеально белом скафандре, с опущенным, но прозрачным стеклом шлема. По чертам лица было видно, что это женщина.