Потому и сидим (сборник) - Андрей Митрофанович Ренников

Впрочем, зимой тоже прохладно.

– Очень-очень рада, пожалуйте, – мило встретила меня хозяйка. – вы никогда не бывали в наших краях? О, тут замечательно!

Прежде чем войти, я тщетно попытался стряхнуть с башмаков мокрый снег. Этот снег так прилип к подошве, что пришлось сделать несколько на новогвинейского танца корробори. Но это, очевидно, не очень шло к моей фигуре: хозяйка быстро остановила меня.

– Не беспокойтесь, не прыгайте. Сейчас пансионеров нет и мы не топим. Снег все равно не растает.

Вошли внутрь. Помещение очень уютное: все – со вкусом. Видно, много энергии владельцы вложили в свое предприятие.

– Жаль, что приехали зимой, а не летом, – сказала хозяйка, показывая мне пансион. – Кстати, посмотрите, какой чудесный вид из окна на снежную цепь!

– В самом деле… Брр…

– Да, прелестно. Но вот мы с вами еще на реке не были. Идемте. Оттуда всегда, знаете, веет такой чудесный ветерок!

– Как? И сейчас тоже?

– И сейчас. Всегда. Вы что? Надеваете пальто? Как хотите. Это предусмотрительно, конечно. Но мы все обычно ходим налегке. Кстати, вернемся, будем пить чай.

Пришли мы с реки через десять минут. Из приличия я снова снял пальто и вошел в гостиную. Нельзя же в пальто пить чай в гостях, да еще при первом знакомстве.

Хозяйка исчезла и через некоторое время явилась с подносом.

– Кажется, чай горячий и крепкий. Милости просим. Жаль, что зимой хозяйство свертываем, не могу угостить вас на славу. Но чем богаты… Вам с молоком или с лимоном?

И вот, случилось нечто ужасное.

– С мо… мо… моном, – с трудом произнес я, чувствуя, что нижняя челюсть у меня скачет, правый коренной зуб ударяется в левый клык, а язык заворачивается книзу.

– С молоком?

– Не… е… Жапалуйста… С лимоном…

Она тревожно взглянула на меня и положила кусок лимона.

– А вы, между прочим, давно на Ривьере?

– Я… с… с… с… пррр…

– С прошлого года?

– Нэ… на… а… на… прр… пр…

– На прошлой неделе?

– Мнет… С… с… с…

Проклятый зуб! Он действительно не попадает на своего визави, где-то постукивает сбоку. Что с ним такое?

Я сделал усилие, одной рукой схватил себя за челюсть, другой рукой стукнул по подбородку снизу вверх и сказал, наконец:

– С осени. Да. С осени. С осени! Ага! С осени! Теперь поехало правильно! С осени!

Не знаю, какое впечатление произвело на хозяйку мое посещение. Но, во всяком случае, после этого происшествия я временно прекратил делать визиты.

Авось потеплеет.

Ах, Ривьера, Ривьера!

«Возрождение», Париж, 2 февраля 1940, № 4221, с. 6.

Бонза

Кого только не встретишь, когда сам бродишь по свету.

В одном из южных французских городков отправился я со своим приятелем в воскресенье на базар кое-что купить, а кстати и местную аристократию посмотреть.

Светская эта привычка – ходить по воскресеньям на базар образовалась у меня за долгие годы жизни в парижском «банлье». Помимо того, что цены намного ниже, чем в магазинах, базар имеет для нас еще огромное преимущество в смысле общественном: тут обычно поддерживаются изысканные отношения между русскими беженцами, разрешаются вопросы европейской политики, ведутся богословские споры, намечаются планы восстановления России. В общем, можно смело сказать, что те из нас, кто ходят по воскресеньям на базар, никогда не опустятся, не погрязнут в мелком мещанском быту.

Однако, где в маленьком южном провинциальном городке русские? Не то, что клуба, даже небольшого русского культурного кружка и то на местном базаре образовать невозможно. Ходим мы в незнакомой толпе по рядам, где висят туши, зеленеет салат, желтеют пирамиды коровьего масла – и грустно становится. Кто нам скажет тут, как спасется Россия? И кто объяснит, в каких случаях церковь сохраняет свою благодать?

Вот торговка, продающая небольшой кочан капусты за пять франков, громко клянется покупателю, что торгует в убыток, так как морозы побили весь ее огород. А вот продавец масла уговаривает даму взять не четверть фунта, а фунт, так как в следующее воскресенье кило будет стоить не 36 франков, а 40. Какой у всех покупателей сосредоточенный вид! И как нервны сами продавцы! Вместо прежних веселых базаров, теперь какое-то печальное шествие мимо прилавков. И в глазах у всех не искорки разгорающегося аппетита, а наоборот, затаенный испуг перед неумолимыми требованиями желудка.

Словом, дороговизна набросила на все мистически-жуткий оттенок.

А мистицизм этот еще более усиливает один странный продавец. Изможденное смуглое экзотическое лицо, с точеным носом, со скорбными черными глазами под дугами тонких бровей. На голове – желтый пирамидальный колпак, по форме напоминающий пагоду, с бубенчиками на углах; с плеч спускается вниз до самой земли мантия из тяжелой пестрой материи без швов, тоже с бубенчиками. И когда владелец ее поворачивается или делает какое-либо движение, бубенчики издают нежный звук. Это не звон, нет; это чуть уловимый музыкальный шелест, звуковое дыхание Эола, когда он влюблен. Наверно, так именно представляли себе древние греки чарующую музыку хрустальных сфер, к которым прикреплены планеты.

И перед странным этим субъектом, напоминающим бонзу, – небольшой лоток с какими-то кореньями и травами, аккуратно разложенными по разгороженным внутри отделениям. Точно обращаясь в пустое пространство, подняв взор к небу, продавец безостановочно говорит бесстрастным голосом на французском языке с дальневосточным акцентом:

– Мессье-дам, Господь вас спасет, если вы обратитесь ко мне, так как товар мой излечивает от всевозможных болезней. Кто страдает твердым желудком или головокружениями, тот за пять франков может приобрести стручок кассии, которого хватит на целый год для семьи из пяти человек. Кто себя чувствует слабо, у кого мало сил, кто хочет прибавить себе бодрости в борьбе с дороговизной, тот возьмет эти плоды кола в виде каштанов. Кому нужно уменьшить свой аппетит, укрепить волю, стать экономным, преодолеть трудности современной войны, тот возьмет листья коки. Кто же хочет быть всегда здоровым, всегда веселым, тот обязательно купит несколько крупинок алоэ, которое очищает желудок, легкие, сердце и голову.

– Ох, не русский ли это? – тихо сказал я своему спутнику.

– Русский? – удивленно переспросил тот. – А почему?

– Не знаю. Так кажется.

Бонза слегка вздрогнул, метнул взгляд в нашу сторону, но затем быстро перевел его к небу.

– Мессье-дам! – продолжал он. – Пользуйтесь случаем восстановить ваши силы при моей помощи и при помощи Божьей. За три франка всего вы можете приобрести плоды сератониа силиква, которые дадут вам возможность заменить сладкое блюдо и в то же время улучшить печень и почки. Кому нужно избавиться от воспаления горла и нарывов во рту, тот должен спешно воспользоваться травой сальвиа, настойка из которой производит настоящее чудо. Для дам же, у которых есть грудной ребенок, незаменим лекарственный корень Галанга из Кохинхины, где благодаря его действию все новорожденные быстро достигают гигантских размеров.

– Безусловно, русский, – опять шепнул я приятелю.

– Да откуда ты взял?

– А так. Чересчур парень необыкновенный.

Продавец назвал еще несколько экзотических плодов из своего ассортимента и затем