Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. - Г. Костырченко

«Не пришло ли время предоставить право определения национальной принадлежности по языку, культуре, быту, сознанию общности с данной нацией, а не по биологическим признакам, не по национальности предков? Не пришло ли время ликвидировать искусственное паспортное обособление русских людей еврейского происхождения от русского народа и тем самым разорвать формальную связь — связь… существующую между лицами еврейского происхождения, живущими в СССР и являющимися по существу русскими людьми, и зарубежными евреями?».

Это письмо попало в аппарат ЦК, где к его рассмотрению отнеслись серьезно, направив на экспертную оценку в академические институты философии и языкознания[1168]. На основании мнения академических специалистов чиновники ЦК в духе иезуитской казуистики разъяснили Белкину, что советские граждане не имеют права «произвольно изменять в официальных документах свою национальную принадлежность», пусть даже с нею их связывает только фамилия и отдаленное прошлое; только их детям от смешанных браков будет позволено сделать это, а кардинальное решение поднятой им проблемы произойдет после победы коммунизма во всем мире, когда в соответствии с учением марксизма-ленинизма отомрет деление людей на национальности. И еще один штрих: о содержании состоявшейся с Белкиным беседы сотрудники ЦК сочли необходимым доложить Маленкову[1169].

Удаление евреев из культурно-идеологической сферы.

МАСС-МЕДИА.

В области идеологии (редакциях газет, журналов, издательствах, учреждениях культуры и искусства, гуманитарных академических институтах и т. п.) антиеврейский остракизм стал очевиден уже в ходе антикосмополитической пропагандистской кампании начала 1949 года. В наибольшей степени, по вполне очевидным причинам, он проявился в редакции «Правды» — центральном печатном органе партии. Там с 1 по 5 марта проходил изматывающий марафон партийного собрания, на котором обнаружилось, что в коллективе «свила себе гнездо группа в составе С.Р. Гершберга, Л.К. Бронтмана, Б.Р. Изакова, А.Э. Корнблюма, Д.Г. Коссова и некоторых других руководящих работников, которые активно поддерживали космополитов». Этих людей к тому же обвинили в групповщине, националистическом уклоне, связях с руководством Еврейского антифашистского комитета. Гершбергу, Бронтману, а также заместителю заведующего иностранным отделом Я.З. Гольденбергу (Викторову), в частности, вменили в вину «протаскивание» на страницы «Правды» «рекламных материалов» о «враге народа» Шимелиовиче. Организаторы партийного судилища, не пожалев времени, просмотрели старые подшивки «Правды» и установили, что начиная с 1939 года в газете было опубликовано 16 заметок с такими материалами. Под угрозой увольнения Гольденберг, который был взят в свое время на работу в «Правду» по рекомендации заместителя наркома внутренних дел и «друга детства» Г.Е. Прокофьева, вынужден был в конце концов покаяться в том, что не дал должного отпора «националисту» Михоэлсу. Правда, в свое оправдание припомнил, что когда во время войны Михоэлс как-то обвинил его в сокрытии еврейства с помощью псевдонима «Викторов», то он ответил, что тем самым не льет воду на мельницу геббельсовской пропаганды, и, в свою очередь, заметил актеру, что «из-за своего ущемления (национального. — Авт.)» тот играет только на еврейском языке, за что был назван «старым ассимилятором»[1170].

Другой «правдист», Корнблюм, был уличен в связи с одним из «вожаков и идеологов буржуазно-космополитической банды» Юзовским, чью книгу «Образ и эпоха» «восхвалял» в рецензии, которую пытался опубликовать. Но, самое главное, Корнблюму не могли простить критику в адрес руководства литературного отдела «Правды» в лице писателей Б.Н. Полевого и В.М. Кожевникова. Последний, кстати, напомнил присутствующим на собрании, что Корнблюм является родственником (мужем сестры) драматурга В.М. Киршона, расстрелянного в апреле 1938 года. Возможно, что это заявление не минуло ушей Лубянки, так как через год Корнблюма арестовали, обвинив в преступной связи с группой еврейских националистов, «вскрытой органами» на Московском автомобильном заводе им. Сталина, где он работал до войны в заводской многотиражке, а потом в выездной редакции «Правды»[1171].

Серьезные партийные взыскания получили международный обозреватель «Правды» Изаков[1172] и заместитель заведующего экономическим отделом редакции Коссов. Первый за то, что в 1948 году ходатайствовал вместе с другими об освобождении Л.3. Копелева. На второго же поступил донос от редактора газеты «Советское искусство» Вдовиченко о том, что он скрывает родство с американской журналисткой A.-Л. Стронг, которая в августе 1948-го с разрешения политбюро приехала в СССР, но в феврале 1949-го была арестована советскими властями и выслана как американская шпионка[1173].

Досталось и сталинскому любимцу, гранду советской партийной журналистики и бывшему бундовцу (в 1902–1919 гг.) Д.И. Заславскому. Ему пришлось повиниться перед товарищами по партии за то, что состоял в ЕАК и в свое время, «не проявив политической бдительности», приобрел абонемент в Еврейский театр. 25 марта Заславскому пришлось также выступить с аналогичным покаянием и в стенах Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б). Однако там ему припомнили среди прочего, что в середине 30-х годов он поместил в «Правде» восторженную рецензию на постановку в ГОСЕТе «Короля Лира» и назвал сыгравшего заглавную роль Михоэлса гениальным артистом. Заславский должен был объясниться также по поводу своего выступления в 1948 году на вечере, посвященном памяти Михоэлса, после которого ему даже было предложено стать председателем ЕАК. За грехи прошлого Заславского отстранили от руководства кафедрой журналистики ВПШ, назначив вместо него Л.Ф. Ильичева[1174].

Чтобы не быть заподозренными в сочувствии к тем, кто попал под огонь критики, некоторые работники «Правды» из числа евреев не упустили случая показать себя бескомпромиссными обличителями космополитизма. Обозначил себя на этом поприще и международный обозреватель «Правды» Я.С. Хавинсон, озвучивший на партсобрании официальную версию возникновения еврейской проблемы в СССР:

«…Лидеры американского империализма из числа еврейской буржуазии используют многочисленные каналы для того, чтобы привить яд националистического шовинизма определенной прослойке еврейского населения в нашей стране, используя в этой части родственное влияние значительного количества евреев в США, вышедших из России, с тем чтобы через эти каналы, через эти связи проводить свою идеологию и насаждать свою агентуру. Под влиянием внешних воздействий контрреволюционные националистические элементы решили, что настало время поднять голову, чтобы попытаться здесь, внутри определенной еврейской прослойки, среди еврейского населения насадить свою агентуру внешних империалистических сил. Значительная группа еврейских деятелей среди критиков-космополитов примыкает к этим националистическим группировкам. Они непосредственно связаны друг с другом и питаются теми же самыми источниками»[1175].

В середине 1943 года, то есть в самый разгар «щербаковской» антиеврейской чистки учреждений пропаганды и культуры, Хавинсон, несмотря на то что к тому времени обзавелся по указанию сверху звучным русским псевдонимом «Маринин», был смещен с поста директора ТАСС. Это стало для него сильным потрясением, ибо, как говорят, непосредственным поводом к увольнению послужил грубый разнос, учиненный Хавинсону Сталиным, возмущенным тем, что руководитель главного информационного агентства страны не смог перевести ему телеграмму на английском языке. Душевные раны, подобные той, что нанесена была тогда Хавинсону, если и не убивают людей сразу, то обычно очень надолго вгоняют их в депрессию. Видимо, «страха иудейского ради» в июне 1950 года Хавинсон совместно с сотрудником Института истории АН СССР В.М. Луцким подготовил и представил в ЦК рукопись написанной для «Правды» статьи «Сионизм на службе англо-американских поджигателей войны», в которой утверждалось, что «зверства еврейско-фашистских сионистских банд в отношении мирного арабского населения превзошли злодеяния гитлеровских убийц». Но поскольку в то время советско-израильские отношения были еще довольно сносными, просматривавший рукопись Суслов счел подобное сравнение чрезмерным и вычеркнул эту фразу[1176].

В итоге многодневных партийных бдений 11 марта из редакции «Правды» были уволены Гершберг, Бронтман, Изаков, Корнблюм. Другие сотрудники, критиковавшиеся за связь с космополитами, — Гольденберг, Заславский, Н.М. Мордкович — отделались выговорами по партийной линии. «Улучшив» таким образом «кадровое лицо» редакции, руководство «Правды» 13 марта доложило ЦК о том, что среди литературных сотрудников центрального аппарата газеты значатся 107 русских, 6 украинцев, 22 еврея и 3 представителя других национальностей[1177]. Отчетные показатели еще более «оптимизировались» после того, как 19 мая по предложению П.Н. Поспелова, который как главный редактор «Правды» осуществлял общее руководство дочерним сатирическим журналом «Крокодил», был снят с работы член редколлегии этого издания Г.Е. Рыклин, обвиненный в распространении абонементов ГОСЕТа и оказании другой помощи этому театру. Это был второй удар по Рыклину: 6 сентября 1948 г. его отстранили от должности главного редактора «Крокодила» за то, что якобы пошел на поводу у «кучки безответственных сатириков» — Я.С. Ленча, Э. Кроткого (Э.Я. Германа), Б.С. Ласкина и других[1178].