Книга драконов - Джек Данн

«Мои дети перестали нуждаться в моей заботе задолго до того, как я отправилась спать, — сказала драконица. — Помнишь, как я показала тебе картины иного времени, крылатая малышка? Когда эта земля была вся в зелени и по ней бродили огромные звери? В то время я последний раз была счастлива… — Я некоторым образом ощутила, что она обращалась ко мне одной. — Я не хочу и ни за что не стану отбирать тебя у этих двуногих, которых ты называешь родителями. Но я с радостью отправлюсь путешествовать вместе с вами, если вы не будете против».

Я с писком бросилась к ней и обвила ее передние лапы. Оплавленный камень ее тела источал дивную прохладу. Она смотрела на Дайне и Нумэра.

«Умения каменного дракона зависят от того, с каким камнем он в родстве, — сказала она, снова обращаясь ко всем. — Мы, опаловые, — властелины кажимости, иллюзии и невидимости. Вот почему мои волшебные барьеры продержались так долго».

Я вдруг обнаружила, что, продолжая ощущать ее, больше не могу ее видеть. Никто больше не видел ее! А потом я и осязать ее перестала. Я заверещала, рассылая во все стороны свою силу, пытаясь ее отыскать.

Она появилась столь же внезапно, как и исчезла, только уже не рядом со мной, а подле Афры и Пегого. Афра так и подпрыгнула, Удай разревелся. Пегий воинственно заложил уши. А деревенские сообразили: пришло время удирать без оглядки.

— Вот так чудо из чудес, — с улыбкой проговорила Дайне. — Исчезать среди бела дня, ну и ну! — И посмотрела на Афру. — Так как, говоришь, тебя зовут?

— Я… Афра. А это Удай, — одним глазом поглядывая на драконицу, ответила женщина. — Твоя маленькая питомица, она… она заботилась о нас. — Она указала на меня, потом на Пегого. — И лошадка…

— Котенок — драконица, — подходя к ней, пояснила Дайне. — Мать назвала ее Небопеснью, но до этого имени ей еще расти и расти. Лошадку зовут Пегий, он возит Нумэра… Вижу, Котенок решила, что тебе подойдет кое-что из моих вещей. Вот ведь проказница… — Она приобняла Афру за плечи, потом повернулась к драконице. — А как зовут тебя, величественная?

Драконица посмотрела на Дайне, потом на меня и спросила о том, что ей показалось более важным:

«Почему это дитя не говорит с тобой мысленной речью, как со мной?»

— Она для этого слишком юна, — ответила Дайне. — Так сказали нам ее родичи. Бедняжка с ума сходит от своей немоты. Мне даже кажется, это единственное, что не устраивает ее в жизни среди людей. Ей так хочется побеседовать с нами, а она не может!

Драконица — называть ли мне ее родственницей? Считать ли предком? — повернулась к каменной выемке, что две тысячи лет служила ей постелью, и стала рыться в камнях, разбрасывая валуны.

«На языке моего народа меня называют Кавит… Ага, вот оно. Съешь-ка это, маленькая Небопеснь».

Она повернулась ко мне, и я увидела, что Кавит протягивала мне одну из своих отпавших чешуек, поблескивавшую на солнце.

«Такая красивая, — возразила я. — Жалко ее есть!»

«Ешь!» — велела Кавит.

Я повиновалась.

— Не научишь ли меня, как ты это проделала? — спросила Дайне, обращаясь к Кавит.

Я жевала чешуйку. Она хрустела на зубах, пузырилась и покалывала мне рот. Я проглотила последний кусочек.

«Вералидайне, я должна воздать тебе хвалу за то, что ты вырастила Небопеснь, — сказала Кавит. — Это храбрая малышка, которая ни перед чем не остановится, выручая друзей».

И она кивнула на Афру.

— Откуда ты узнала мое полное имя?.. — изумилась Дайне.

«Да оно повсюду во мне, — ответила я. — Моя родная мама сплошь пометила меня именем Дайне, чтобы всякий дракон, бог или бессмертный тотчас мог понять, кто теперь моя мать. Пожалуйста, скажи ей это, Кавит!»

— С ума сойти! — Дайне даже опустилась на камушек.

«Ты сама только что ей сказала», — пояснила Кавит.

«Так ты меня слышишь!!! — мысленно заверещала я, кинулась к маме и запрыгнула к ней на колени. — Ты слышишь меня! Теперь мы можем с тобой говорить! Мне не надо будет делать всякие глупые жесты, бекать и мекать, чтобы ты меня поняла!»

Дайне крепко меня обняла. Мы с ней чуть-чуть посекретничали, и я посмотрела на Пегого.

«Эй! Ты тоже слышишь меня?»

«Слышу так хорошо, как будто ты принадлежишь к звериным народам, — ответил мне Пегий, пощипывая травку. — Я очень рад, что ты счастлива. Но у тебя и прежде здорово получалось».

«Зато теперь я буду понимать все твои шутки, — сказалая ему. — Раньше-то я их больше угадывала! — И посмотрела на Нумэра. — Папа! Слушай, папа, у Афры магия двух цветов. А у ее сынишки, Удая, аж трех! Надо, чтобы Афра была в безопасности, чтобы ее хорошо кормили и не пытались сделать рабыней».

— Ты что, секреты мои выдаешь? — оглянулась Афра.

Она умудрилась не заметить, как разбежались деревенские жители и даже солдаты, пришедшие с Нумэром и Дайне.

— Она только нам говорит, — улыбнулся Нумэр. — Нам можно, потому что мы с Дайне маги. Жаль, что Котенок тебя к нам раньше не привела.

— Подозреваю, она хотела самостоятельно позаботиться об Афре, — сказала ему Дайне. — Все дело в том, что мы ее никаким делом не заняли!

Я так смутилась, что стала бледно-желтого цвета. Вот что получается, когда родители видят тебя насквозь!

«Теперь у нее дел будет полно, — сказала Кавит. — Я совсем ничего не знаю об этом изменившемся мире. Она может стать моим проводником и подругой. По крайней мере, я на это очень надеюсь».

Я попыталась сосредоточиться, с тем чтобы лишь Кавит услышала меня.

«Я буду очень рада подружиться с тобой, — сказала я ей. — Правда, я совсем маленькая…»

«А мне это и нравится, — ответила Кавит. — С тобой я вроде как и сама молодею».

Дайне спустила меня наземь и подошла к Афре.

— Можно посмотреть твоего малыша?

Афра медленно повернулась таким образом, чтобы Дайне могла вынуть Удая из ее заплечной корзинки.

— У меня своих двое, но они сейчас с дедушкой и бабушкой, — сказала ей Дайне. — Поедем с нами! Мы пришлем солдат, чтобы они забрали твое имущество.

Держа Удая, она взяла за руку его мать и повела в сторону тропинки.

— Но драконица… Небопеснь… — все-таки засомневалась Афра. — Она нарисовала корону. Там с вами… император?

— Император — очень милый молодой человек, — сказал подошедший Нумэр. — Котенок говорит, у тебя двуцветная магия? Позволь спросить, как ты удерживаешь оба аспекта и не даешь одному возобладать над другим? Моя магия тоже двух цветов, но они всегда были объединены.

И он показал ей клубок своего черного пламени, в котором дрожали белоснежные искры.

«Ой, нет, только не это», — подумала я.