Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

— Я — огнерожденный, — прохрипел узник, всё своеволие покинуло его. — Я выковал свои узы с Саламандрами.

— И чьё пламя разжигает твою ярость?

— Пламя Вулкана… бьется в моей груди. С ним я буду разить врагов Императора.

Элизий отступил, позволяя своему дыханию вернуться в норму. Он испытывал боль. Ритуал отнял у него столько же сил, сколько до этого и у пленника. Он положил клеймо и протянул руку.

— Тогда поднимись, и будь моим братом.

Пленник коснулся шрама на своей груди. Тот был выполнен в форме головы дракона. Он позволил Элизию помочь ему подняться и почувствовал, что его гнев уходит, сменяется чем-то более прочным, постоянным… Он испытывал чувство принадлежности.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Элизий.

— Промозглым… но сильным.

— Ты свежевыкован, причина в этом. Твоя броня ожидает тебя, как и твои прочие атрибуты.

Узник прорычал: — Тогда на войну.

Глаза Элизия сверкнули, услышанное им слово раздуло его внутреннее пламя.

— Именно, брат Зартат. На войну.

Лишь пепел остался

Маглев спускался медленными, резкими рывками, издавая механические скрипы под тяжестью трех фигур в капюшонах и, несмотря на то, что был рассчитан на постоянные перевозки руды и грузов в Глубины, с трудом выдерживал их вес.

Издав пронзительный визг, подъемник намертво встал, оставив своих пассажиров в полной темноте на полпути в никуда.

— Нам нужно двигаться, — произнес стоящий впереди. Его руки были скрещены на груди, в темных низовьях подулья его властность просто лучилась из-под низко надвинутого капюшона.

— Уже, сэр, — второй, стоящий последним на площадке, опустился на колени рядом с взбунтовавшимся движком маглева. Тот немного дымился, где-то даже проскочил язычок пламени. На мгновение он слабо осветил лицо под капюшоном, и глаза, сочувственно вспыхнувшие красным огнем.

После нескольких секунд ремонта и бормотания проклятий первый вновь заговорил.

— Сколько еще?

Тяжелый удар закованной в броню ладони заставил двигатель с перебоями ожить.

— Уже, сэр.

Первый криво улыбнулся.

Спуск продолжился и в скором времени маглев окунулся в свет редких люминосфер Глубин. Как и в верхнем мире, в нижней части улья была развита тяжелая промышленность. Но в отличие от верхнего города, порядок тут был далек от совершенства, а в большинстве своем, вообще отсутствовал. Здесь были чудовища. Одного из них и искали эти трое. Они проследили его до этого погруженного во мрак места.

Пронзительно скрипевший маглев, с шумом качнувшись в последний раз, остановился, достигнув земли. В пяти милях от поверхности этот звук разнесся по всей территории Глубин.

Встревоженное внезапным шумом, в своих закоулках зашевелилось разное отребье.

Их здесь ждали. Трое знали это и были соответственно подготовлены. Но сейчас подонки прятались в тенях, скрывались за пределами видимости, были безликими.

Ступив в просторный зал, с полом из металлических решеток и сплетением изрыгающих пар труб над головой, трое переключили внимание на окружающую обстановку.

Спустя несколько минут и несколько сотен метров их окликнул голос.

— Это частные владения, — слова растягивались, словно сказавшему было лень произнести их.

Трое одновременно развернулись и увидели причудливо одетого человека и еще пятнадцать с ним. Каждый из бандитов был увешан большим количеством оружия, от обычного вида до экзотического. Все были одеты в кожу и цветные банданы; главарь носил широкополую шляпу.

— Идите своей дорогой, — сказал им первый, надвигая пониже на глаза свой капюшон.

— Мы не можем этого сделать, — ответил главарь банды. Его дружки начали окружать троих. — Видишь ли, вы должны заплатить пошлину.

Третий, не произнесший ни слова с тех пор как они сели в подъемник, напрягся для нападения, но первый придержал его за руку.

— У нас нет денег. Я советую тебе еще раз — бери своих людей и иди своей дорогой.

Главарь банды явно был бойцом. Но также был идиотом.

— Не нужно денег, громила, — сказал он, намекая на размеры первого. Если они и произвели на него впечатление, то он ничем это не показал. То ли из-за пятнадцати дружков, то ли из-за того, что трое из них были громадными хроно-гладиаторами, заграждающими свет люминосфер. — Нам нужно ваше оружие, ваша кровь и ваши органы. Отдайте по-тихому, и я всё сделаю наименее болезненно.

— Вы совершаете ошибку, — произнес первый, и оба его компаньона развернулись, каждый лицом к своему участку сжимающегося кольца бандитов. Оба защищали друг другу спины.

— Вы не понимаете простую арифметику. Шестнадцать против трех — плохой расклад.

— Для вас — да, — негромко сказал первый.

— Дайте распотрошить их! — с яростью в голосе прорычал третий.

Первый был явно против этого, он убрал руку с меча под плащом, но затем уступил и сделал шаг назад.

— Быстро и тихо.

Главарь банды произнес команду и три хроно-гладиатора с ревом пришли в движение, круша всё пневмомолотами и электрохлыстами.

Проносясь меж ними, тише и быстрее чем мог позволить полный комплект брони, третий обрубил им руки в потоках крови и масла. Блеющий звук срывался с рыхлых губ гладиаторов, падающих и умирающих от быстрой кровопотери, время остановилось на их часах.

Оставшимся бандитам, испуганным и лишенным дара речи, потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что произошло. Первым пришел в себя главарь, он нацелил дробовик в грудь третьему, но едва ли мог остановить его. Он замешкался, увидев под плащом меч, но времени выкрикнуть предупреждение уже не было, поскольку длинный костяной коготь вонзился ему в грудь и, пройдя сквозь тело, вышел из спины.

Остальные продержались не долго. Один или двое получили по лазерному разряду. Громадный бандюган даже успел завести автопушку прежде, чем был раскромсан вместе с ней. Всего за девять секунд все шестнадцать подонков были мертвы, их кровь и внутренности раскрасили стены Глубины.

Когда всё закончилось, первый спросил:

— А как же тишина, брат Зартат?

— Вы же сказали «быстро», брат-капитан Агатон.

Агатон вздохнул. Если бы бывший Черный Дракон не был бы таким превосходным охотником, то он был бы рад оставить его на «Гневе Вулкана» с остальными Тремя.

— Они охраняли кое-что, — позвал второй из темноты.

Агатон и Зартат последовали к нему.

— Что ты нашел, брат Эксор?

Технодесантнику не нужно было отвечать. Это легко можно было увидеть, окруженное щебнем и многомесячным мусором и покрытое толстым слоем пыли.

Десантно-штурмовой корабль. С нанесенным символом ордена Злобных Десантников — крылатой молнией.

Агатон кивнул Зартату, и тот с проворством паука поспешно проник внутрь через рваную дыру в фюзеляже.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова появился.

— Ну? — спросил капитан Саламандр.

— Куча тел, все принадлежат Злобным. Похоже, что он их всех убил.

Тревога Агатона усилилась.

— А наша добыча?

Зартат покачал головой.

— Только его запах. Он жив, но он не здесь. Лишь пепел остался.

Перерождение

Не переведено.

Инферно

Ещё не вышла.

Ник Кайм

Вулкан Ге'стан: Отец кузни

В кузне полыхает огонь. От его жара покалывает в затылке, и мой мускулистый торс покрывается потом. Я открыт к прикосновениям огня, и наслаждаюсь тем, как он обжигает мою кожу.

Моё сосредоточенное лицо освещается янтарными вспышками, исходящими от углей, в которых принимает свою форму создаваемое здесь оружие. Я с трудом сдерживаю улыбку, видя как то, что однажды было лишь куском вырубленной из гор руды, на моей наковальне становится режущей кромкой будущего клинка.

Много времени прошло с тех пор, как я последний раз был глубоко в сердце горы, среди её крови, и её монстров.

Я тоже монстр — моя кожа черна, а глаза как огнекамни из Арридийской равнины. Все мы по-своему монстры. Я вижу это в глазах тех, кто не знаком с Прометеевым кредо и жизнью на Ноктюрне. Я даже рад этому, ведь это делает нашу задачу проще. Ибо мы выкованы в кузне войны, словно клинок, который я создаю в огне.

Каждый удар моего молотка издаёт звон, перекликающийся с биением моего гордого сердца. Этот звон привлек аудиторию, молча наблюдающую из темноты за моей работой.

Мой Орден зовет меня Отцом Кузни, однако прошло уже много лет, с тех пор как я считал себя достойным такой почести. Но я не забыл своё ремесло, для нас это также естественно, как дышать. Как сражаться.

Зрители приближаются, пытаясь лучше рассмотреть как я творю.

Для закалки клинок помещается в воду, и от серебристого металла поднимаются клубы пара.