Над бездной - Барбара Делински

– А ты сама что по этому поводу думаешь?

– Думаю, что ребята постоянно обсуждают это дело. Что-то зреет в их среде. Я и по другим ребятам сужу, с которыми мне довелось беседовать. Определенно они что-то знают.

Проблема состояла в том, чтобы каким-то образом это знание извлечь. Ноа хотелось добиться этого до начала рождественских каникул, но ему все труднее становилось контролировать ситуацию, поскольку занятия уже подходили к концу, и начинались экзамены. А уж тогда его ученики сосредоточатся в основном на учебе и подготовке к экзаменам, и из них уже ничего не вытянешь.

Так, по крайней мере, он думал. На следующий вечер после официального окончания занятий в школе ему позвонил из общежития дежурный преподаватель Мак-Кензи.

– У нас тут возникла проблема, Ноа, – сказала он. – Было бы неплохо, если бы вы подошли сюда.

– Что это за проблема?

– Они отчаянно спорят. Я слышал упоминание имени Джули Энджел, но кроме этого немногое смог разобрать.

Сама Джули Энджел на время исчезла из поля зрения. Отец решил продержать ее все рождественские каникулы дома, в Нью-Йорке. Если она и решила, что станет делать с будущим ребенком, то никого в известность об этом не поставила. Никто не знал, вернется ли она вообще когда-нибудь в Таккер.

– Сейчас буду, – сказал Ноа. Позвонив Пейдж, Ноа схватил свою куртку и, надевая ее на ходу, помчался через заснеженное темное пространство к Мак-Кензи.

Группа учеников, собравшаяся в холле, – а это были и мальчики, и девочки, которые громко разговаривали, – не обратила никакого внимания на его появление. Одни сидели в креслах, другие расположились просто на полу, на ковре. Группа выглядела сплоченной, хотя среди учащихся находились и первокурсники, и второкурсники, и ученики выпускного класса. Вглядевшись в собравшихся, Ноа разглядел среди них и Сару. Она стояла отдельно от основной массы ребят, скрестив на груди руки; при взгляде на нее было ясно, что девушка недавно плакала. Ноа едва сдержался, чтобы не кинуться ей на помощь и стать рядом.

– Не наше это дело! – кричала одна из девочек. – Это работа полиции!

– Самое главное – установить правду до того, как вмешаются полицейские! – тоже выкрикнула Сара ей в ответ. – Не нужно, чтобы они вмешивались в наши внутренние дела!

– Больше всего этого не хочет Опекунский совет, – сказал кто-то из учеников, – и, уж конечно, не твой отец. Для него лучше всего, чтобы Джули навсегда осталась в Нью-Йорке и носа не показывала в Маунт-Корте, словно бы она здесь не училась вовсе. Но она здесь находилась куда дольше, чем он, да и ты тоже, Сара. У тебя нет здесь права голоса. Вся эта кутерьма – не твоего ума дела!

– Но установить истину необходимо – это вопрос справедливости.

– Справедливо доносить на друзей?

– Он вовсе не друг, если позволяет, чтобы на доктора Грейса возвели обвинение за то, что он не совершал.

Ноа сильно страдал, наблюдая за этой сценой. Он ужасно огорчился, застав Сару в положении защищающейся стороны, но в то же время был за нее горд. Не испугавшись того, что ребята смогут подумать, что он подслушивал, и тем самым усугубить ситуацию, он шагнул вперед и откашлялся.

– Я, признаться, думал, что вы все занимаетесь, но, оказывается, есть вещи посерьезнее, чем экзамены.

Все головы, словно по команде, повернулись к нему.

– Это все Сара виновата. Не дает нам заниматься своими умствованиями!

Ноа с легкостью мог бы определить, кто сейчас говорил, но решил не затруднять себя подобными пустяками. Его значительно больше волновали содержание беседы как таковой и тот факт, что довольно большая группа учеников, а по его подсчетам, в холле собралось не менее двадцати пяти человек, приняла в ней участие.

– Да ведь и делу-то конец! – снова выкрикнул кто-то. – Джули сделала себе аборт!

Ноа, собственно, так и думал.

– К сожалению, – сказал он, – тот факт, что ребенка уже не существует, не означает, что обвинение автоматически снимается. Над доктором Грейсом по-прежнему нависает обвинение в изнасиловании. Согласно бытующим слухам, именно он, насильно вступив в интимные отношения с Джули, стал причиной того, что она забеременела. – Он вгляделся в словно бы окаменевшие лица ребят. – Мы знаем, что у нее были любовные отношения с тремя ребятами из нашей школы. – Двух из подозреваемых он увидел среди присутствующих. – Меня сильно разочаровало то, что никто из них не пришел ко мне и не признался в этом. Неужели они все абсолютно уверены в собственной непричастности к беременности Джули Энджел?

– Я уверен! – заявил Скотт Данби, с некоторым опасением поглядывая на своих товарищей. – Мы с ней несколько раз вместе ходили в город, но ничего такого себе не позволяли.

– Неважно, кто это сделал! – произнес недовольный женский голос.

– Наоборот, чрезвычайно важно, – возразил Ноа. – Доктор Грейс уже и сейчас страдает от пересудов. Его практика, кстати, значительно сократилась. – Ноа заметил, как в холл вошла Пейдж. – На мой взгляд, это несправедливо.

Кто-то с иронией в голосе заметил:

– У него адвокат имеется. Выкарабкается как-нибудь.

– Это ты собираешься оплатить расходы доктора Грейса по указанному делу, Хэнс? – спросил Ноа мальчика, который позволил себе ироническое замечание. – Интересно знать, как ты будешь себя чувствовать, если одна из девушек в этой комнате перед родителями и мной, директором, ложно обвинит тебя в изнасиловании? – Хэнс покраснел, оглядел своих товарищей и натянуто улыбнулся.

– Так как ты будешь себя чувствовать, – продолжал Ноа, – когда будешь знать, что в случае, если присяжные признают тебя виновным, ты отправишься за решетку на долгие годы?

– Этого не может быть, я еще несовершеннолетний.

– Да? А вот доктор Грейс уже взрослый. Так что попытайся представить себя на его месте. Представь, что его дело передается в суд, а суд ошибочно признает его виновным. Представь, что он сидит в камере, жизнь его пошла коту под хвост, и все это из-за ложного обвинения!

– Но ведь суд может его и оправдать.

– Может. Теперь представь себе, что он проходит через все судебные процедуры, суд присяжных в конце концов оправдывает его, и он возвращается домой, чтобы снова попытаться склеить свою разбитую жизнь. Примите во внимание, что к тому времени половина его пациентов разбежится к другим врачам, а остальные… Всегда есть люди, готовые считать, что нет дыма без огня. Да еще ему придется заплатить много тысяч долларов адвокату. И при этом, учти самое главное, – он невиновен!

– А вдруг он и в самом деле это сделал! – произнес кто-то, – тогда пострадать ему будет совсем не вредно.

– Человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана, – возразил Ноа, заметив, как к их группе присоединилась Пейдж. Он почувствовал себя более уверенно, когда она оказалась рядом. – Кроме того, в данном случае пострадает не один доктор Грейс, а трое его коллег, с которыми он вместе занимается медицинской практикой.