Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Феликс поглядел на Истребителя. На брутальном лице гнома было не свойственное ему выражение задумчивости. Приземистое массивное туловище, значительно превышавшее шириной любого из людей, выглядело неуместным среди кислевитских воинов — кавалеристов. Костяшками пальцев массивной руки гном задумчиво почесал повязку, прикрывающую пустую глазницу, а затем свою бритую татуированную голову. Огромный хохол рыжих крашеных волос поник от снега и холода. Гном поднял глаза и, перехватив взгляд Феликса, покачал головой. Феликс полагал, что Готреку по — своему нравился старый боярин пограничья. Более того, Иван Петрович был каким — то образом связан с таинственным прошлым Истребителя. Он был знаком с гномом со времени первой экспедиции Готрека в Пустоши Хаоса много лет назад.
При этой мысли Феликс задумался о том, насколько далеко от дома погиб Иван. Отсюда, от тёмных лесов Сильвании, до холодных земель на краю Кислева, которыми некогда правил боярин, должно быть не менее трёх сотен лиг. Разумеется, владений старого боярина ныне не существует — они сметены обширным вторжением Хаоса, которое на юге дошло аж до Праага.
— Снорри думает, Иван умер хорошей смертью, — произнёс Снорри Носокус.
Он выглядел печальным. Несмотря на мороз, второй истребитель был одет не лучше Готрека. Возможно, в отличие от людей, гномы просто не испытывают неудобств. Хотя куда вероятнее, что они просто слишком упрямы, чтобы обращать на это внимание. Обычно глуповато — радостное лицо Снорри несло на себе отпечаток грусти. Возможно, он не настолько бесчувственный, каким выглядит.
— Не бывает хороших смертей, — пробурчал Феликс себе под нос.
Осознав, что сделал, он вознёс беззвучную молитву, чтобы его не услышал никто из гномов. В конце концов, он поклялся сопровождать Готрека и воспеть гибель Истребителя в эпической поэме, хоть это и было, кажется, целую жизнь тому назад. Гномы живут лишь с целью искупить какой — то предположительный грех или преступление, встретив смерть от руки могучего чудища или противника, значительно превосходящего числом.
Выжившие кислевиты колонной прошли мимо, отдавая последнюю дань уважения своему бывшему господину. Многие из них пальцами левой руки складывали знак волчьего бога Ульрика, затем, бросив взгляд за плечо, складывали его снова. Феликс понимал их. Они всё ещё находятся в тени замка Дракенхоф, могучей зловещей крепости, которую лорд — вампир Адольфус Кригер собирался сделать своей. Он обладал древним амулетом и планировал подчинить себе всех аристократов ночи. Но преуспел лишь в том, что навлёк собственную погибель.
Но какой ценой? Столь многие лишились жизни. Рядом находится ещё один большой погребальный костёр, который выжившие кислевиты поспешно сложили для павших товарищей. И ещё один, с останками приспешников вампира. Эти люди не собирались оставлять тела несожжёнными в проклятых землях Сильвании, где те предположительно могли быть воскрешены чёрной магией некроманта.
Опираясь на свой посох, вперёд вышел Макс Шрейбер, в своих золотых одеяниях на все сто выглядя горделивым волшебником. Достоинство мужчины не умаляли даже проделанные мечом прорехи и брызги крови на одежде, но мрачные черты лица и какой — то неживой взгляд роднили его с Готреком. Макс любил Ульрику, возможно, даже сильнее Феликса, и теперь он тоже потерял её навсегда. Феликс надеялся, что пребывающий в печали волшебник не совершит ничего неразумного.
Макс ждал, пока последний из кислевитов пройдёт мимо тела боярина, а затем бросил взгляд на Вульфгара, их старшего по званию предводителя. Кавалерист ответил кивком. Макс произнёс слово и трижды ударил оземь нижним концом посоха. С каждым ударом один из погребальных костров охватывало пламя. Волшебство было сильным и явным. Вокруг сырой древесины вспыхивал золотой огонь, который затем разгорался. Вживлённые в череп Снорри гвозди отражали свет, что выглядело так, словно на бритой голове гнома пляшут маленькие языки пламени.
Медленно поднимался дым, дерево почернело, а затем вспыхнуло более естественным пламенем. Феликс был благодарен магии волшебника. В подобных условиях даже гномы не способны каким бы то ни было способом разжечь костёр. Огонь быстро разгорался, и вскоре воздух наполнился тошнотворным приторным запахом поджариваемой плоти. Феликс не был готов остаться и наблюдать, как пламя пожирает Ивана. Мужчина был его другом. Он развернулся и вышел из разрушенного зала на свежий воздух. Тут ожидали лошади и повозки с ранеными. Землю покрывал снег. Где — то там находится Ульрика со своей новой наставницей, графиней Габриеллой, но сейчас они вне его досягаемости.
На севере ожидает война. Хаос наступает, и истребители рассчитывают встретить там свою судьбу.
У пожилой женщины был утомлённый вид. Шагающие подле неё дети выглядели голодными. Одеты они были в лохмотья, что являлось обычным делом для сильванского крестьянства. В глазах застыло выражение безнадёжного страдания. Рядом несколько мужчин в забрызганных кровью рубахах сжимали вилы в замёрзших пальцах. По их лицам Феликс видел, что усталость борется в них со страхом и потихоньку побеждает. Они страшились всадников и гномов, но были слишком усталыми и напуганными, чтобы броситься в бегство.
— Что с вами произошло? — спросил Готрек, голос которого был каким угодно, но не успокаивающим. Ещё более угрожающий вид ему придавал огромный топор, удерживаемый одной рукой. — Зачем вы скитаетесь по этим дорогам зимой?
То был хороший вопрос. Сейчас всякий здравомыслящий крестьянин сидел бы в своей лачуге. Ответ уже был известен Феликсу. Это беженцы.
— Пришли звери, — наконец ответила старуха. — Из леса. Они сожгли наши дома, сожгли трактир, сожгли всё, большинство людей перебили, а остальных забрали.
— Скорее всего, на завтрак, — произнёс Готрек.
Выражения лиц беженцев подсказали Феликсу, что сия информация оказалась для них излишней.
— Зверолюды? — оживился Снорри, как всегда бывало в надежде на бой.
— Ага, во множестве, — сказала старуха. — Пришли из ниоткуда в разгар зимы. Кто бы мог подумать? Может, фанатики правы. Может, приближается конец света. Говорят, бледные владыки снова вернулись, и в замке Дракенхоф снова появились обитатели.
— Ну, об этом — то вам более не следует беспокоиться, — заявил Феликс, тут же пожалев о сказанном.
Карга глядела на него, как на идиота, каким он себя полагал, заявив подобное. Разумеется, любого сильванского крестьянина будет беспокоить замок Дракенхоф и его обитатели независимо от того, что наговорил какой — то оборванный незнакомец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});