Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

А женщина…, а что женщина – она останется женщиной и не станет сдерживать себя в ужимках, кокетстве и в любых других преподношениях себя всему белому свету. Цветком нужно любоваться, опылять, внимать аромат, им можно украшать и его можно дарить, но для всего этого, он должен привлекать, а значить соответственно выглядеть. Женщина не цветок, она способна заменить нам весь окружающий мир, а потому ко всему перечисленному необходимо прибавить самое главное – она должна прежде нравится самой себе и верить в себя!

Перебороть желание выглядеть лучше всех, собрать своим появлением все взгляды мужской части человечества, понимать, что она хотя бы на пол шага впереди всех остальных – это врожденные условия существования настоящей женщины, не поддающиеся изменениям, что правда никогда не мешала быть многим из них выдающимися людьми, хотя и не всегда признанными такими по факту.

Отказаться от этого, не блистать, не стараться соответствовать моде, не сканировать мужчин на предмет избранника, не флиртовать чисто интуитивно, даже не отдавая себе в этом отчет, делать все, чтобы нравиться себе, не может отказаться истинная женщина, никогда не забывающая кто она…, и слава Богу! Подобное выше их сил, а может быть и является составной частью не только хорошего настроения, женского характера, основой мощи пола, но и вообще сущностью безусловной, такой же, как и необходимость в части их, женщин, общения с нами – мужчинами. Возможно без этого и мир стал бы иным – скучным и блеклым, миром мужчин: безэмоциональным, рациональным и еще более порочным…

…Но произносить что-то следовало, а соответственно и сдерживаться. Четкое понимание необходимости выговориться, подталкивало его раскрыться и выплеснуть все сжатые в кулак чувства, но на это не было времени, а опыт подсказывал, что все это протечет сквозь пальцы, а собравшись у ее ног, будет растоптано, просто потому, что каждого из них окружала суета, для нее творческая и моногамно расцвеченная, а его черно – серая и однообразно неприятная, тянущая все ближе и ближе, к какому-то концу, чему он даже уже не понимал каким образом сопротивляться.

Она могла многое предполагать, но сторонилась, просто живя, потому как романтичным подобное выглядит только со стороны, а в жизни боязнь затянуть и необходимость все время сопротивляться, и быть сильным без отдыха и без поддержки, обычно пугает и даже отталкивает. Что возможно единицам, и что вряд ли им же самим нравится, не приемлемо тем, кто наслаждается видом этого из далека, читая книги и с увлечением просматривая кинофильмы.

Обман…, иллюзия…, и нестерпимая душевная боль… Весна была конкретна и до обидного лаконична, настойчиво предлагая выходы, чем создавала впечатление чуть ли не жертвы, но в то же время необходимые для нее же самой. Правда огромное желание быть именно и только его женщиной все же просматривалось и искрилось, даже через напускную сдержанность:

– Лель, ну нам ведь вместе хорошо, мы жеее… ну для друг друга…, ну давай, прошу тебя…, давай заново…, что ли. Хотя нет, не так…, не заново, просто продолжим… Глупость какая-то…, ну затмило все!..

– А мне ты предлагаешь как себя вести? И вообще, как реагировать в будущем на всех этих, вокруг тебя кружащих «профессионалов»…, лупить их, что ли, при первом подозрении…

– Может попробуем поступенчато?…

– Какие вы хорошие и хорошенькие в самом начале… – работу тебе бросать, понятное дело, нельзя…, а остаться на ней, значит… Давай так, я съезжу, приеду, а за это время каждый из нас обдумает, что может предложить другому, чтобы избежать случившегося в будущем, если оно, конечно, есть это… совместное будущее.

Начало конца

…По прилету, первое, что сделал Алексей – взял в аренду автомобиль, чтобы ни от кого не зависеть и не иметь возможности садиться в чужой. Маленьких, двухдверных не оказалось, а потому на три дня пришлось оплатить четырехдверный «Сеат Толедо». Наличие задних дверей, как возможность попасть на заднее сидение сторонних людей, а значит кому-то быть позади него, нервировало, но он надеялся отболтаться от возможных пассажиров или совсем не попадаться на глаза знакомцам.

После утреннего разговора с Весной, «Солдата» мучили многочисленные сомнения и первое из них – с какой стати вообще всплыл этот день рождения, когда он не был ни на одном предыдущем, ни вообще на других?!

Предположив, что здесь есть рациональное зерно и именно в Андрее, как третейском судье, если, конечно, им не пользуются в слепую, как было в Праге, он решил отталкиваться от этого, действуя в зависимости от обстоятельств.

Можно было попробовать не ехать совсем, но Рылев и слушать не хотел, а любые опасения отвергал, как нелепые. Но нелепым было поддаться на уговоры, к тому же еще не полностью представляя последствия перестрелки на кладбище.

А между тем «Лысый» узнав подробности, ревел как раненный медведь, снося все что попадалось под его руку в гостиничном номере. Единственный оставшийся в живых пацаненок, как не странно самый молодой и лишь недавно принятый в «профсоюз», чуть ли не заикаясь рассказал о происшедшем, и о смерти шестерых из семи приехавших на якобы встречу с «Солдатом». И трагедия, и фарс заключались в следующем – молодой человек не только не знал, как выглядит Алексей, но и вообще не имел понятия о цели встречи, а потому рассказывал, исходя из того, что досталось всем, только вот «Солдата» он, исходя из показанной до перестрелки фотографии, не видел.

«Измайловские» были, «перовские», «гольяновские»,…, даже кажется «Акселя» он узнал, был там какой-то еще непонятный, лет пятидесяти, с лицом покойника – он в основном и валил, причем всех без разбора. И еще – этот мальчик даже не мог понять зачем покойный Мишаня расстрелял «Чипа», и еще двоих…

Претензий «Солдату» выдвинуть никто не мог и причин тому более чем. Мальчика этого привезли к вечеру, он повторил свой рассказ, с кое-где, кем-то исправленными моментами, что произвело впечатление и на Андрея, и якобы, на бывшем не в курсе, «Сотого».

Вопросы посыпались градом, парировать же было не чем, в результате все запуталось окончательно. Чтобы выйти из этого положения, а точнее, чтобы показать и «Осю» в глазах Андрея, а скорее «Лысого», в ужасающе неприятном свете, Алексей задал им несколько вопросов, ответы на которые у него разумеется уже имелись, но вряд ли кто-то из присутствующих об этом догадывался, мало того спрашивая, он четко понимал, что в некоторых случаях он услышит лишь молчание:

– Да все замечательно, только я не понял…, Серег, ты говоришь, что вальнули пятерых твоих и один ушел, ааа пацанчик твой уверяет, что там был седьмым мой «Чип», и «трубу» он теперь не берет, и че он там делал, и почему они поехали на какое-то кладбище встречаться со мной одним, да еще такой компанией, заряженные по уши… Я правильно понял – у Мишани был АК, которым он ухлопал двоих «измайловских», а за одно и «Чипа»? Ты это не договариваешь? И воще, че за тема со мной? Если есть че предъявить, валяй? Только по ходу сегодня моя очередь…

– «Солдат», ты в натуре на холодную гнешь…

– Да ты хотя бы объясни мне невъезжающему, как «Чип» с вами оказался?… – Чувствуя неприятную ловушку «Ося» вступил в разговор на стороне Сергея:

– Лех, ты кажется тоже там же должен был быть… Не ты ли пацанов «Лысого» завалил… – Ты че творишь то?!..

– Я то там был, только до цели не дошел чуть, тобою, кстати, поставленной…, снаружи я «Акселя» ждал, да после выстрелов он как заяц метнулся, я и ойкнуть не успел, а килограмм тротила до сих пор на погосте лежит – сами теперь и доставайте его. Мой пацаненок, как увидел Мишаню с автоматом, так же сиганул через забор кладбища – очко то не же-лез-ное. Ему бы еще пол минуты, и осталась бы воронка на том месте от всех «измайловских». Какого хрена твои, «Лыс», туда поперлись?! А ты Серег, ничего себе набуробил…, не надо виноватить! Если хотели сами «Акселя» делать – надо было шумнуть…

– Да в натуре тухляк какой-то…, а че ты его не валил, когда он входил-то?

– Да потому, что пацанами своими он был закрыт, и вообще предполагалось его в небеса запустить, сам же просил, да сам же и отмазал…

– Да не я… – вон «Лысый»…

– Короче парни, правды здесь не найти…, я так понял, вопросы зависли, воевать или спрашивать я ни с кем не собираюсь. А «Чип»… «Чип» – косого впорол…, падла он, и что падлу эту выявили и вальнули, салям вам большой. Но в следующий раз без меня, моё не трогайте. И «Аксель» теперь не мой, сами делайте… Да и по поводу «стрелочников», которые хуже сами знаете кого…, подвязывайте, вроде бы близкие, нас и так мало осталось… – На этом пыл прошел, но вновь разгорелся, когда на следующий день стало известно, что Мишаня Олегов жив и лежит в больнице под семью замками, охраняемый спецами и операми… и якобы дает показания…

Оставшись вдвоем после официальной программы дня рождения, «Ося» и «Лысый» вызвонили двоих, бывших здесь же в Испании, парней: Марата, которого мы назвали «тенью» первого, и недавно вставшего в ряды «профсоюза» Надара – молодого человека очень крепкого телосложения, профессионального бойца, человека не глупого и хитрого, ясно понимающего куда он попал и что нужно делать, чтобы стать тем, без кого не смогут обойтись.