Листы дневника. Том 2 - Николай Рерих

30 Июля 1941 г.

"Прометей". М., 1971. № 8.

Крылья

Леонардо за свои мысли о крыльях едва не угодил на расправу инквизиторов. Сколько Прометеев было приковано к скалам за мысли о благе человечества! Вся история полна потрясающими примерами, как каждое провозвестие попиралось вредителями. Врачи-целители погибали от обезумевших толп. Книги сожигались. Произведения искусства уничтожались. Рушились великие памятники. Запрещалось свободное мышление. Палачи кроваво опережали самое мрачное средневековье. Запрещалась свободная мысль.

Только подумайте, что еще на нашем веку Французская Академия обозвала фонограф Эдисона уловкою шарлатана. Вообразите, что сказала бы такая Академия о радиопередаче! Даже и теперь передача мысленной энергии для многих зубров находится чуть ли не в разряде сверхъестественных явлений.

Казалось бы, радиоволны должны достаточно подвинуть человеческое мышление. Но нет, даже идея энергетики остается под сомнением и запретом. Электричество, спектральный анализ, телевизия и все счастливые находки последнего времени толкуются ограниченно.

Особый вид ученых, лавируя между дозволенным и недозволенным, уподобляется старым алхимикам. Те, опасаясь костра, прикрывали свои научные нахождения странными, подчас библейскими, наименованиями. Так иногда и сейчас ученые должны прикрывать свободу мысли курьезными сопоставлениями.

Своеобразные мученики знания, увы! существуют и в наши дни. Можно лишь пожелать, чтобы мировые потрясения стряхнули предрассудки, до сей поры гнездящиеся в самых неожиданных жилищах. Предрассудок, убогая связанность мышления, одинаковы во всех веках и народах. Каждое новое достижение встречалось недоверчиво и злобно.

Должны быть написаны народные книжечки, где были бы описаны все ужасы невежества, хотя бы они исходили от неграмотного троглодита или от академии, погрязшей в мертвенном самомнении. Каждое мировое потрясение пробуждало спящие силы народов и, в счастье или в несчастье, толкало к дальнейшим обновлениям жизни. И сейчас мировая беда раскроет Врата Будущего. И будет оно светлым, ибо горнило испытаний всегда открывало глаза на новые дали. Трудные дни! Тяжкие дни! В их нагнетенности сокрыто новое познавание.

Простой человеческий голос выявляется по всей вселенной. Не знаем, где пределы этого распространения. И мысль еще быстрее звучания пронизывает пространство. Все зовет к дальнейшим открытиям. Мудрое строительство всем открыто. Даже самые тяжкие бедствия несут обновления. Болезненно растут крылья. Самопожертвование и неуклонное мужество расцветают не по наказу. От семьи, от первых дней школы выковывается расширенное сознание. Доброта и сердечность — самые нежные цветы. Наконец, крылья человечества понесут вместо убийственных снарядов знание и радость.

4 Августа 1941 г.

Публикуется впервые

Битва

В досужую минуту покрутите радио по всем волнам, по всем станциям. Какая битва, гремящая над всем миром! И звуковые диссонансы, и мысленные противоречия сражаются и заполняют атмосферу. Над всем идет битва токов, солнечных пятен, вихрей и взрывов. Временами волны выедаются какими-то мощными воздействиями. Это не гроза, гремящая по волнам, а какой-то магнитный вал, заставляющий умолкнуть все голоса. Такие онемения замечались, иногда на целые часы прерывалась радиопередача.

И физически и психически властвуют пространственные двигатели. Только теперь научное внимание начинает устремляться в сферы, всем близкие. Полеты в стратосферу являются робкими попытками уяснить великую механику и химию, водящую мыслями человечества.

Близок час, когда и врачи подумают о воздействиях радиоволн и всего, что плотно наполняет пространство. Говорят, что солнечные пятна влияют на психику человека. Мощные химизмы, разлитые в природе, конечно, не только влияют, но создают целые катаклизмы. И не умеют еще люди приложить разумно великие пространственные энергии. Даже пытаются отмахнуться от познавания их, точно трясогузка противится космическому величию.

Электричество — одна частица космической энергии — представляется людям уже конечным завоеванием. Мало ли этих частичных овладений! Доступна всем радиопередача. Но и такая очевидность редко устремляет мысль в державу энергий. И не является сознание ответственности за недоброкачественное наполнение пространства.

Когда-нибудь врачи-психологи будут экспериментировать над пространственными воздействиями на человека. Всякое наблюдение требует время. Каждый психологический опыт нуждается в кооперации. Без сотрудничества, без доверия, без доброжелательства невозможно приближаться к сферам тонких энергий. Велико сверхчеловеческое напряжение в незримой пространственной битве. Каждое живое существо причастно к ней. Чем больше расширено сознание, тем глубже понята ответственность за все творимое. Чтобы успеть в малом, надо много знать.

8 Августа 1941 г.

Публикуется впервые

Всеславянское

"В великой битве произойдет объединение народов". Вот и великая битва. Вот и зерно единения. Десятого Августа под председательством Алексея Толстого в Москве собрался славянский съезд. Уже полвека наблюдаю течения славянских волн. То уже приближались они, готовые к взаимопониманию, то всякий сор мешал братскому единству.

Русский народ всегда любил своих дальних братьев. Готов был биться за них. Тою же сердечностью отвечали и славянские народы. Все-таки славянин — брат. Многим братьям выпала тяжкая доля. Тем драгоценнее чуять, что за долами, за горами живет братский народ. Летит сердечная мысль, согревается душа изболевшая и рождается надежда.

Великое, необозримое сотрудничество возможно. Не только возможно оно, но даже заповедано под древними дубами на исконных советах славянских. Где только ни притаились славянские корни! Лужичане и поморяне словно бы совсем затерты, но все же Боривой не сгиб, и белые кони могут выйти из священных дубрав.

Славянский съезд в Москве! — ведь это то самое, о чем мечталось еще в школьные годы. Казалось, что со всех концов Запада и Востока подымутся и сойдутся братья-славяне. Чем тяжелее выпадала судьба, чем холоднее — тем ценнее сойтись к костру, красному, прекрасному. Посудить общеславянское дело, поделиться печалями и радостями. Сообща можно много надумать и поддержать друг друга.

Пусть этот съезд не будет случайным, порожденным общею бедою. Пусть он станет основою многих будущих светлых достижений. "Земля всеславянская" — так мыслилось. И картина эта в Белграде, в славянской земле, если только не порушена вражьей бомбою. Но если холст порвать и сжечь можно, то мысль нерушима. И в Праге "Русский Музей" — все памятки о той же мечте единения. И в Загребе — "Древняя Русь". И в Болгарии и в Польше друзья. Живы ли? Но дружество так же, как и мысль, нерушимо.