Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

В квартиру я попал в разгар веселья – хозяйка вместе с подругами отмечала день рождения дочери. Для них я принес подарки и азиатские фрукты, которые были встречены с восторгом. За столом пришлось сказать, что я приехал поступать в семинарию и это признание вызвало на мгновение полную тишину за столом. Затем посыпались вопросы: «Зачем это тебе нужно? Неужели в этом есть какое-то счастье?» И далее – все как обычно. Я отмалчивался, но женщины, пошептавшись, снова принялись расспрашивать меня, делая намеки на то, что вот, рядом со мной сидит убитая горем молодая женщина, от которой ушел муж. Ей нужно воспитывать дочь, а надежного спутника в жизни найти непросто, и все в таком же духе… Я искоса посмотрел на свою соседку – по выражению ее лица видно было, что она все воспринимает серьезно.

Отделавшись уклончивыми ответами, я постарался переменить тему разговора и за столом снова раздались шутки и смех. Но услышанное ранее камнем легло на мою душу: в самом деле, может быть то, что я ищу, ложный путь? Зачем мне семинария и монастырь, если можно найти счастье в семейной жизни? Эта разведенная женщина было добра и миловидна, с ее дочерью мы были очень дружны, в просторной, хорошо обставленной квартире, всегда было чисто и уютно. Все эти помыслы, один за другим, завертелись у меня в голове. Но особенно меня сбило то, что наши взгляды встретились за столом и с этого момента волнение не покидало меня. Гости начали прощаться и хозяйка вернулась в комнату. Она испытующе взглянула на меня и ушла укладывать свою девочку спать, пожелав мне доброй ночи. Было слышно, как она выключила свет в своей комнате.

В квартире стало тихо. Сердце мое билось так, что я боялся, что его стук будет слышен в комнате молодой хозяйки. Семинария, экзамены, монашество – все это вылетело из головы и оставался только стук в сердце. Я привел себе столько доводов против своего поведения, что их хватило бы на все оставшиеся годы. Неимоверная сила влекла меня изменить свою жизнь целиком и забыть о Лавре навсегда. Неотвязные помыслы и картины будущей жизни закружились в голове. Казалось, что этому дурному наваждению не будет конца, как будто в эту ночь все было поставлено на чашу весов: с одной стороны, – молодая женщина и Москва, с другой, – Лавра и отец Кирилл. Как только я вспомнил об отце Кирилле, мне сразу стало легче. Пусть чаша весов, где находилась Лавра и семинария, стала всего лишь на волосок ниже, но это был перевес в мою пользу. В сердце пришла молитва: «Пресвятая Богородица, спаси меня!», которая сразу отогнала все соблазняющие мысли, обуревавшие меня в ту тяжелую ночь. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется смешным сопоставлять это искушение с дальнейшей жизнью, но тогда… тогда это стоило мучительной и долгой борьбы. Вместе с тяжелой бранью впервые пришел новый опыт: в подобных мучительных испытаниях Матерь Божия – скорая Помощница и Заступница!

То, что случилось ночью, утром показалось мне дурным сном. Хозяйка, провожая до дверей, с сожалением простилась со мной. «Очень жаль, что ты уезжаешь! А то, что ты поступаешь в семинарию, я совсем не могу понять…» Мы простились, и я на электричке поехал в Лавру.

«Нужно будет обязательно поисповедоваться батюшке…» – думал я, идя по дороге с вокзала. Иеромонах, выслушав мою историю, сочувственно произнес: «Искушение…» На исповеди, с сокрушением покаявшись в своих московских колебаниях, малодушии и неимении душевной стойкости, я пообещал батюшке впредь быть осмотрительнее и получил благословение сдавать документы в семинарию с его рекомендацией как духовника Лавры.

– И еще один вопрос: как понимать чудеса, если они происходят в нашей жизни, разъясните, пожалуйста! – спросил я, рассказав ему об услышанном мною, как я считал, голосе Матери Божией.

– Что, что? Матерь Божия? – старец пытливо посмотрел мне в глаза. – Ну-ка, подробнее!

Я рассказал как мог, пытаясь передать свои ощущения.

– Вот что, Федор, это хорошо, что Пресвятая Богородица утешила тебя и убрала все сомнения. Но вот тебе мой совет: никогда не вдавайся в подобные явления и голоса! Помни что ты грешник и что тебе еще предстоит спастись! Кайся, молись и не думай об этом. А как понимать чудеса? Как заповедали отцы – не принимать, не отвергать, считать себя недостойным всяких чудес. Так не впадешь в ошибки.

Экзамены были уже на носу, и я все эти дни старательно заучивал тропари и кондаки, пытаясь петь их на гласы. К самому началу вступительных экзаменов я сильно простудился. После жарких и знойных Кызыл-Кумов Сергиев Посад с его климатом казался мне полярным кругом.

Предметы, которые мне пришлось сдавать на экзаменах, не были сложными и с ними удалось справиться.

– Главное, пройти собеседование! А пение – не главное… – напутствовал меня иеромонах.

Но во мне холодком закрадывался в сердце страх – запеть перед людьми и опозориться! К этому добавились еще температура и сильная хрипота. Стоя у дверей экзаменационной аудитории, я с ужасом услышал великолепные голоса, которыми блистали абитуриенты. По сравнению с ними мой охрипший голос повергал меня в полное отчаяние. Подошла моя очередь. Я вошел с дрожащими коленками, прочитал наизусть предложенные мне тропари и кондак, не помню какого праздника, кажется Успения, и услышал:

– А теперь спойте нам «Достойно есть».

Я прохрипел эти чудесные слова, как мог, еле дотянув до