Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да! Цють не забыл! Насы враги уверены, сто рано или поздно вы обязательно долзны появиться в Храме Николая Романова. Это логисьно. Так вот. Храм заминирован. У Рюрика и его прихвостней он узе давно, как бельмо на глазу. Я слысал разговор. Если вы появитесь там, эти мерзавсы взорвут великий Храм, избавивсись, так сказать, от двух зайцев сразу… — дядюшка Сэм примолк. Лицо его приняло скорбное выражение, и я понял, кого он остро напоминает мне: персонажа из мультфильма, в котором на оперной сцене играли детскую считалочку — «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять…»
— От двух зайцев сразу… — повторил он печально и задумчиво… Поднес к лицу огрызок морковки… Но вдруг зарычал и, вскочив на ноги, что есть силы отбросил его в сторону. Воля гордого оппозиционера была не сломлена. — Храм опасен! — выкрикнул он. — Облетайте его стороной! Насы сансы на спасение малы. Но они есть, мой государь. Не отсяивайтесъ. Да помозет нам Бог!
Экран погас.
— Живо в храм! — вскочил я. — Ты слышал?!
Но Гойка остановил меня:
— Подожди, Рома. Пока ты доберешься, пока объяснишь… И ведь людей в храме множество. Одних священников не меньше тысячи. Что будет с ними? А?
— Плевать! Мне нужно спасать жену и сына! — возразил я, но слова Гойки о том, что я могу опоздать, звучали убедительно. — А ты что предлагаешь?! Он уже связывался с информаторием Храма. На экране возникло длинноносое лицо молодого человека с усиками и бородкой, с головой, покрытой скуфейкой.
— Слушаю вас, дети мои, — обратился он к нам.
— В храме — бомба! — выпалил Гойка, одновременно с этим готовя корабль к вылету.
Юноша сделал короткое движение рукой, и тут же с экрана душераздирающе взвыла аварийная сирена.
— Эвакуация уже началась, — сообщил он, на лице его была написана растерянность, но он старался не показывать этого. — Откуда у вас эта информация?
— Мы не можем сообщить это, — отозвался я.
— Но надеюсь, вы знаете, что за ложное сообщение вы несете административную и уголовную ответственность, да простит вас Господь? поинтересовался священник-диспетчер.
— Да, — кивнул Гойка, — я передаю свои позывные и не собираюсь скрываться.
— Уже записаны, — кивнул юноша. — И все же я молю Отца нашего Вседержителя о том, чтобы сообщение ваше было ложным, а заодно и о спасении ваших душ. — Он перекрестился.
— Не молиться надо, — заорал я, — а выручать людей!
— Одно другому не мешает, — мягко улыбнулся юноша. — Я вижу на своих мониторах, что уже стартует первая партия эвакуированных во главе с архиепископом Арсением. При них и капсула со святыми мощами.
— Во главе с архиепископом!.. — передразнил я. — Не с того начинаете! О народе надо думать! В храме идет крещение младенца. Я надеюсь, он и его мать будут эвакуированы первыми?
— Нет никаких сомнений, что они находятся в первой партии, — кивнул диспетчер. — У нас семьсот пятиместных шлюпок. По аварийному расчету первыми усаживаются и отстреливаются прихожане, а уж затем духовенство, — он перекрестился. — Дети и женщины, само собой, первыми из первых. Исключением является лишь архиепископ, так как он сопровождает святыню — мощи царя-великомученика…
Я услышал гул двигателей и понял, что Гойка уже закончил расстыковку и корабль стартует.
— Если вам больше нечего сообщить нам, дети мои, — заметил священнослужитель, — то я отключаюсь, ибо пора позаботиться и о собственной бренной оболочке.
— Валяй, — кивнул Гойка.
— Правду вы сообщили или неправду, — заметил юноша, прежде чем отключиться, — но следственные органы встретятся с вами.
Его лицо с экрана исчезло. Спасибо на добром слове.
— Гойка, — преодолевая перегрузку, повернулся я к другу. — Что-то мы делаем не так. Мы убегаем, а наши люди — там…
— Уже не там. Посмотри на экран. И я увидел, что действительно шлюпки уже вылетают из-под купола храма.
— А пристыковаться к нам они смогут, — продолжал он, — только если мы будем в открытом космосе. Ты же слышал, твои Ляля и Ромка уже в одной из шлюпок. Не забывай, Чечигла, моя Фанни тоже там. И если я поступаю так, значит, именно так я надеюсь еще встретиться с ней.
— Дай-то бог, — закрыл я глаза, остро осознавая собственное бессилие. — Ты представляешь, какой там сейчас творится переполох?
— Не думаю, — отозвался Гойка. — У церковников дисциплина жестче армейской… — Шум разбуженных двигателей уже мешал нам говорить. Он нацепил наушники. — Я попытаюсь связаться с нашими.
Шлюпки на экране так и сыпались в открытый космос из-под обоих куполов храма, и мне вновь пришла на ум нехитрая метафора о муравейнике и муравьях.
— Ляля пока не отзывается, — сообщил Гойка. — Может, не разобрались еще со средствами связи? А?
— Конечно, — согласился я. — Ведь с ней крошка Брайни…
Мы переглянулись и, несмотря на отчаянность ситуации, рассмеялись. Я почувствовал облегчение. Наверное, Гойка прав. Наверное, мои близкие уже вне опасности.
— От Ляли пока ничего нет, — повторил Гойка, — но некоторые наши уже летят к нам. Скоро нам, между прочим, будет не до смеха. Когда православная епархия предъявит нам счет за ложную тревогу. Тут одного горючего ушло… Чем платить-то будем, Рома? О! — внезапно сменил он тему. — Есть! Вот она! — Он переключил звук с наушников на внешнее вещание, и я услышал встревоженный голос Ляли:
— Роман Михайлович! Ты слышишь меня?! Что случилось?
— Вы в шлюпке?! — выкрикнул я вместо ответа.
— Да! — откликнулась она.
— Уже летите?!
— Да, да, — мы уже довольно далеко от храма, вас видим и двигаемся к вам, так что приготовьтесь нас принять. Но что все-таки стряслось? Почему нас вытолкали оттуда?
Я, чувствуя, как жизнь возвращается в мое тело, облегченно откинулся на спинку кресла и отозвался:
— Есть вероятность того, что храм заминирован. Но не беспокойся, милая. Опасность позади. Как Ромка?
Вместо Лялиного мы услышали голос Брайана:
— С ним все довольно прекрасно. Жует мой палец. Ты чего, Тела Господня не наелся?.. — Это он, по-видимому, уже обращался к Ромке.
— Фанни с вами? — спросил наконец Гойка, и я оценил его сдержанность. Но она-то его и подвела. Вместо ответа послышалось шипение помех. Связь прервалась. И тут я увидел, что Гойкины глаза становятся огромными, как полтинники.
Я перевел взгляд с его лица на экран.
Храм менял свою форму. Купола покосились, словно съехавшие набекрень береты с крестиками вместо хвостиков. Полукупола отделялись друг от друга. Ажурное сооружение, как бы раздуваясь изнутри, превращалось в шар. А затем этот шар треснул, лопнул и превратился в огромный огненный сгусток. Наш звездолет тряхнуло так, что я подумал, голова у меня слетит с шеи. Но еще страшнее этой встряски была мысль о той опасности, которой подвергаются сейчас Ляля и Ромка. Живы ли они?! Успели ли отойти от храма на достаточное расстояние? Но в тот же миг стало ясно, что дело тут не в расстоянии, а в обычнейшей удаче.
— Ой-йо!!! — вскричал Гойка, пытаясь увильнуть от несущегося прямо на нас колокола размером с наш звездолет, а может, и больше. И мне показалось, что от напряжения его усы при этом встали торчком.
Увернуться Гойка сумел, и гигантская хреновина, болтая языком, пролетела мимо. Нас и самих взрывной волной неотвратимо тащило прочь от того места, где только что парил прекрасный и величественный храм. И слава богу, что нас уносит оттуда. Несмотря на работу кондиционеров, в корабле заметно поднялась температура. Скорее всего, обшивка снаружи корабля плавится.
— Вы заплатите за это, собаки! — оскалившись, погрозил Гойка кулаком в экран. И я был солидарен с ним.
Внезапно сквозь шум помех пробился голос Брайана:
— Роман Михайлович!
Я вцепился в подлокотники кресла и заорал:
— Да! Слушаю!
— Наша шлюпка немножко повреждена. Вынуждены пристыковаться к ближайшему кораблю. Это жандармский крейсер… Уже пристыковались! Вы слышите меня?!
— Да! Я понял! — закричал я в ответ.
Но не знаю, слышал ли он меня в прошлый раз, услышал ли сейчас. Его голос вновь захлебнулся в треске статических разрядов.
Глава 4
КОШКИ-МЫШКИ И КРЫСКА
Меня лихорадило. Слова Брайана принесли мне одновременно и огромное облегчение, и новую тревогу. Облегчение от того, что Ляля и Ромка живы и защищены от последствий взрыва, и это, конечно, главное. Но они — в руках властей, в руках Рюрика, моего лютого врага… Имеют ли обитатели жандармского крейсера отношение к взрыву?.
Нет, вряд ли эта изуверская акция могла быть проведена настолько открыто. Любой правитель ратует за популярность в народе… А там, где в силе церковь, популярность правителей зиждется на ее поддержке. Так что, скорее всего, Рюрик еще устроит розыск виновников взрыва, и я не удивлюсь, если им буду объявлен как раз я.