Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 Пожалуй, чуть сильнее Аманда заинтересовалась личностью Люси в тот момент, когда по школе поползли слухи о личной жизни дочери директрисы. Казалось чем-то невероятным сообщение о том, что такая примерная девочка, как Люси Лайтвуд ушла из родительского дома и отправилась жить к своему любовнику. Отчего-то все в школе были уверены, что Люси покинула родные пенаты по собственному желанию. Лишь малое число людей знало, как дела обстояли, на самом деле. Аманда и её брат в этот круг избранных, посвященных в тайну, не входили, так что им было простительно вторжение в личную жизнь Люси и стремление узнать о произошедшем чуть больше. Впрочем, у Аманды интерес быстро угас. Она поняла, что это очередная грязная сплетня, когда в школе впервые заговорили о том, что Ланц подрался с кем-то из школьников, посмевших отозваться нелицеприятно о Люси. Аманда, знавшая о том, как разрастается система закулисных сплетен, сделала определенные выводы, вспомнив, что жизнь – это большая сцена. Здесь все развивается по тому же сценарию, только обсуждают не за достижения или провалы, а просто так. Чтобы быть в теме, не выделяться. Так и начинается травля. Иногда достаточно одного неосторожно брошенного слова, и вспыхнет пламя.

 В тот день, когда случилась трагедия, Аманда как-то выпустила из вида все, что происходило рядом с ней. Ничего не видела, не слышала. На окружающих внимания не обращала. Её занимали только две мысли. Почему умер Эштон, и почему выжила она? Все, что кроме, осталось за гранью понимания и осознания.

 Сейчас все воспоминания возвращались к ней с новой силой. Внезапно в голове вспыхнула мысль: она тогда видела Ланца. Пробегая по коридору, когда спешила на улицу, чтобы подышать воздухом и поскорее избавиться от ужасного запаха крови и гари в носу, она заметила его. Он тоже был в крови. В чужой крови. Тогда ещё она отметила его сумасшедший вид. Растрепанные волосы, окровавленные губы, руки, также перепачканные кровью, глаза, ставшие будто стеклянными. Потухшие, если говорить откровенно. Люси была на руках Ланца. Возможно, тогда она еще была жива. А, может, нет. Скорее всего, нет. Ведь, если была надежда спасти, не стал бы Ланц сидеть в ступоре, ожидая чуда. Он бы действовал. «Скорую», во всяком случае, мог вызвать.

 Выходит, тогда уже шансов на спасение не было. Поэтому и выглядел Дитрих не лучшим образом.

 – Что ты здесь делаешь? – спросил Ланц.

 – Пришла проведать одноклассницу, – честно призналась Аманда.

 Попутно отмечая, что собеседник относится к ней враждебно,  потому и в голосе его проскальзывает настороженность, смешанная с агрессией.

 Словно ждет подвоха от всех, кто встречается на его жизненном пути. Аманду это открытие не насторожило. Скорее удивило, потому как во многом было схоже с её собственным отношением к окружающим людям. Неудивительно, учитывая её богатый жизненный опыт, наполненный, отнюдь, не самыми приятными воспоминаниями.

 – Ты училась вместе с Люси? – подозрительно переспросил Дитрих.

 – Да.

 – Странно. Совсем тебя не помню.

 – Я всегда ношу с собой плащ-невидимку, – отозвалась Грант, прежде чем удалиться.

 Направляясь к выходу, чувствовала на себе тяжелый, подозрительный взгляд, но, несмотря на желание обернуться, она так этого и не сделала.

 О существовании Дитриха Аманда на время позабыла. Сразу после трагических событий он исчез из школы, будто его и не было. В параллельном классе появилась какая-то вертлявая девица, а вот Ланц в школе так и не показался. Поползли слухи, что директриса лично указала ему на выход. Не хотела видеть в школе человека, из-за которого погибла Люси. Как выяснилось позже, девушка закрыла Ланца собой, оттого и погибла. Аманда невольно проводила параллель со своей ситуацией. Эштон сделал то же самое, что и Люси. Стараясь спасти дорогого человека, пожертвовал своей жизнью.

 Чего больше в этом поступке: благородства или безумия?

 Грант часто задавалась этим вопросом, пытаясь понять, чем руководствовался её родственник в своем поступке. Хотела понять, что заставило Люси поступить аналогично? Выводы напрашивались сами собой. Просто такая сильная любовь. Ничего больше. Любовь, любовь и ещё раз любовь. Огромная, с головой поглощающая, когда своя жизнь становится менее важной, чем жизнь любимого человека.

 А ещё Аманда понимала, что сама так не смогла бы. Наверное, никогда не любила настолько сильно, чтобы пожертвовать собой ради другого человека.

 – Бессердечная сука, что поделать, – фыркнула она, подводя итог своим размышлениям.

 Странно, но после той встречи на кладбище она стала относиться к Ланцу иначе. Не так, как раньше.

 Он всегда казался ей отмороженным ублюдком, что не знает о существовании страданий, вообще с таким понятием, как чувства, не знаком, и знакомиться не собирается. Она смотрела на него в школе раньше, понимала, что он чем-то напоминает ей Алика. Во всяком случае, он не менее самоуверен. И, наверняка, так же стремится к победе любой ценой. Знала, что он конфликтует с Паркером. Правда, причины конфликта оставались для девушки неизвестными. Возможно, именно Люси. А, может, нечто иное.

 Тогда у Грант были другие интересы и цели в жизни. Распространять сплетни по школе – совсем не её любимое дело. В тот момент девушка мечтала о мести, теперь понимала, что месть и смерть Алика от рук других людей облегчения ей не принесли. Все стало ещё хуже. Во всяком случае, на душе было тяжело.

 Появление Ланца на кладбище стало для Аманды полной неожиданностью. Она думала, что он легко вычеркнул Люси из своей жизни, позабыл о событиях прошедших дней и сейчас живет в свое удовольствие. Выяснилось, что это не так. У девушки проснулось уважение к Ланцу. Она понимала, что ему от этого уважения никакой пользы нет, но все равно чувствовала, как Дитрих растет в её глазах.

 Загадка прозвища доберман тоже решилась сама собой. Достаточно было один раз увидеть его вблизи и заглянуть в глаза. Казалось, что сейчас он сорвется с места и вцепится ей в глотку, если она скажет что-то, что придется ему не по душе. Задушит без особого труда, не прикладывая к этому усилий. Глаза... Его глаза были очень странными. Не цвет, разумеется, а именно их выражение. Словно с радужки можно эмоции считать.

 Ничего хорошего глаза не обещали. В них была подозрительность. Будто человек, стоявший напротив, изначально враждебно настроен. Аманда невольно поежилась под взглядом Дитриха, хотя давно ничего подобного не испытывала. Редко встречались люди, способные вызвать в душе Грант сильные переживания, всколыхнуть эмоции.

 Такие же чувства, как сейчас отражались на лице Ланца, когда он вступался за свою девушку в школе. Неудивительно, что его старались избегать, боясь увидеть проявление гнева. Судя по всему, это было страшное зрелище.