Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Легионы космодесанта

Имперские Кулаки

Порядковый номер: VII легион

Прародитель: Рогал Дорн

Наименование (изначально): Нет

Замеченные предпочтения в стратегии: Корабельные атаки и абордажи, оборонительные и фортификационные операции в экстремальных ситуациях, штурмы укреплений, покорение и силовое принуждение космических цивилизаций.

Заслуживающие упоминания владения: Инвит, Терра и владения в Солнечной системе.

Верность: Феделитас Тоталис

Не ищите в нас доброту. Не ищите в нас надежду. Мы — не добрые дети новой эпохи. Мы — камни в её фундаменте. Если вам нужна надежда — смотрите на то, что мы делаем. Если вам нужна доброта — смотрите на тех, кто идёт за нами.

Рогал Дорн, обращение к трёмстам магистратам Терры.

Верность в эпоху предательства сложно измерить. Нельзя посмотреть в лицо союзнику и понять друг он или враг. Предательство Хоруса уже прокричало со смертельных равнин Истваана-3 и Истваана-5, но до правды о том, кто стал предателем, а кто остался верен, было ещё далеко. Лица старых друзей могли оказаться масками измены, а истины прошлого могли превратиться в плащи убийц. Если мог пасть Хорус, то мог пасть и любой другой. И в эту эпоху предательства один легион стоял оплотом верности посреди морей сомнений. Имперские Кулаки и их примарх Рогал Дорн — всегда надёжные, никогда не уклонявшиеся от платы, взимаемой братоубийственной войной — были непоколебимо верны, но это имело свою цену. Жертва беспредельно меняет тех, кто выжил. Только сейчас после столь огромных потерь и ещё больших перемен мы видим, что Имперские Кулаки, сыгравшие свою роль в основании Империума, погибли с Великим крестовым походом.

Если Император — отец Легионес Астартес, то Терра — их мать. Он создал Своих воинов Своей волей и интеллектом, но и Терра оставила след на воинах, взросших на её земле. Эти знаки, или точнее шрамы, часто формировали культуру легиона, его ценности и методы ведения войны столь же тонко и глубоко, как и тайны, соткавшие его плоть. Чтобы понять, чем стали многие легионы, мы сначала должны понять Терру.

До возвышения Императора пропитанная кровью, невежеством и жестокостью Древняя Терра не знала надежды и прозябала во тьме. Только тираны поддерживали хоть какой-то порядок: мимолётный и загнивающий в сумасшествии и жалких амбициях. Император изменил это — сначала с армиями из техноварварских племён, затем с армией созданных генетически Громовых Воинов, затем с сотворёнными Легионес Астартес. Огнём и кровью он приручил Терру, неся порядок и просвещение туда, где не было ни того ни другого. VII легион сформировали для защиты этих изменений.

Первые батальоны VII создавали по всей Терре. В то время как большинство других легионов набирали рекрутов из определённого места, плоть VII формировалась со всей планеты. Даже в тех областях, где другие легионы обладали “Правом десятины” VII забирал часть молодёжи, как посвящённых. Часто это были те, кто показал наибольшую выносливость, как разума, так и тела. Многие из них по характеру были молчунами, медленно разговаривали, но быстро действовали. Неясно, почему из столь большого пула рекрутов большинство должно было соответствовать таким требованиям. Конечно, процессы вживления геносемени VII легиона причиняли сильную боль, поэтому возможно это был целенаправленный отбор тех, кто сумеет её вынести. Также возможно, что схема вербовки после формирования сохранилась, став традицией. Независимо от причины мрачный характер легионеров VII хорошо подходил для их применения.

Во время войны VII беспокоился о завоёванной территории. В то время как все армии Императора сражались и умирали, дабы расширить Империум, многие видели лишь часть великого замысла. Победи врага, снеси его цитадели, сломай его веру и всё равно у тебя останется территория, которая в будущем может восстать против Империума или стать слабым местом, куда враги нанесут удар. Одной победы недостаточно — чтобы завоевать, нужно не только победить врагов, но и закрепить плоды успеха. Этот принцип лежал в основе каждого действия VII. Нападая, они своей кровью заплатят любую цену, чтобы добиться победы и как только они её добьются, то начнут укреплять завоёванное.

Этот подход неизменно наблюдали на поздних этапах покорения Древней Терры. Это VII легион сокрушил Города Хрустального моря, а затем возвёл на их руинах Крепость Пятого круга. Сломив колдовство кланов Призывающих Ветер на покрытых льдом вершинах Гималазии, они потеряли три батальона. Но уже спустя несколько дней после победы в холодные небеса начали расти имперские бастионы. Плоды их крепостного мастерства взирали на окружающих по всей Терре — постоянное напоминание, что сила, которая покорила их, никуда не ушла, пустив корни в землю.

За первые десять лет своего существования Имперские Кулаки возвели на завоёванных мирах шестьсот цитаделей. Говорят, что в фундаменте каждой из них неподвижно лежат мёртвые легиона, их черепа и кровь смешались с камнем и раствором стен. Эти бастионы связали покорённые планеты с Империумом, и с их помощью в новых владениях устанавливали порядок. Старые пути изживут своё, падут или будут заменены новыми, а если этого не произойдёт, то из грозных крепостей ответят на вопрос, что будет в случае восстания.

VII легион — это нечто большее, чем строители и кастеляны. По сути, они как никто олицетворяли замысел Императора объединить человечество — они были крестоносцами. Крепости укрепляли завоёванное и VII искал завоевания с сосредоточенным голодом. Оставляя за собой замки и упорядоченные владения VII никогда не задерживался, а едва укрепив только что покорённое, всегда двигался дальше, вторгаясь на неуступчивые территории и расширяя границы. Массированные ударные штурмы с использованием всего разнообразия вооружения легиона характеризовали подход VII к войне. Часто на поле боя выходили сразу несколько батальонов, ломая врага сокрушительной мощью. На равнинах Кенниатара 5-й батальон VII прорвал ряды Тиранов клином из пятидесяти военных машин. Говорят, что поднятое ими облако пыли затмило солнце. В тоннелях Галабаза они разрушили породы над подземным городом и бросились вниз в открытые туннели, когда эхо взрывов всё ещё разносилось среди гор. Но всегда разрушенное они заменяли чем-то более крепким.

Именно во времена этих ранних завоеваний легион получил своё имя. Когда многие смотрели на покорённые VII земли, то говорили, что словно “опустилась рука Императора и сжала несокрушимый кулак”. Видимо Императору понравилось, как отзывались о службе VII легиона, и он личным декретом постановил, что VII будет известен, как Имперские Кулаки и даровал его воинам право носить Лавры Победы, как часть геральдики. Рассказывают, что, получив новое имя, как всегда исполнительные и молчаливые легионеры VII приняли почести в смиренном молчании.

Сходство помогает пониманию, по крайней мере, так утверждают некоторые. В случае с Рогалом Дорном и Пертурабо это утверждение не только сомнительно, но и разрушается под тяжестью реальности. Редко случается, чтобы два столь похожих, на первый взгляд, человека оказались разделены такой пропастью. Оба замкнуты на грани молчания, оба непреклонны, оба возвысились как мастера войны, которых ценят за неукротимость и выносливость. Легко можно было предположить, что они смотрят на мир одинаковыми глазами и, пожалуй, должны быть близки, как никто. Кажется невероятным, что между двумя такими похожими братьями могла возникнуть горькая ненависть, но невероятное произошло. И некоторые говорят, что ещё при первой встрече.

Подлинные глубинные причины вражды не известны никому, кроме самих Дорна и Пертурабо, но если присмотреться, то можно увидеть примеры поведения и инциденты, которые могут дать подсказку. Часто кажется, что причиной их ссор была похожесть, а не непонимание. Во время споров оба вели себя упрямо и даже более чем упрямо. Оба немногословны и предпочитали размышлять за каменной и железной масками. Поэтому молчание одного раздражало другого, тупая прямота одного приводила другого в ярость, а взаимное упрямство гарантировало, что стоит начаться спору и ни один не уступит.

Нельзя и отрицать, что между братьями были различия, и нередко зерно спора коренилось в них, хотя они могли и не быть первопричиной. И Рогал Дорн, и Пертурабо любили осады, но часто отличались методами их проведения. Они были прагматиками, но Пертурабо почти всегда демонстрировал в боевых действиях грубую прямоту, используя сокрушительную силу или неся ужасающие потери. В то время как Дорн, который никогда бы не отказался заплатить высокую цену за победу, редко прибегал к таким жертвам без необходимости. В первую очередь Дорн — несомненный идеалист, а Пертурабо — прагматик. На такой треснувший фундамент десятилетия Великого крестового похода наложили свой груз почестей, неравенства и неудач, а в результате история пожинала вражду, которая привела обоих примархов и их легионы на грань уничтожения.