Остров притяжения (СИ) - Шмик Александра Сергеевна

     Долгая зима уступила место весне. Снег тяжелел и таял. И вот уже ты приползала на четвереньках на кухню и садилась перед печкой, смотреть как я справляюсь с ней. Я всё так же ходил на берег, туда, где лежала лодка, но тебя на санях уже не возил, а сажал на плечи себе, так мы и ходили. Тебе и это нравилось, и не меньше чем на санях кататься. Многое тебе нравилось. Я с удивлением отмечал у тебя живой интерес ко всему, и совершеннейшую не привередливость.

     Весна незаметно перекатилась в короткое прохладное лето. Море стало выбрасывать на берега в большом количестве морскую траву и губку, и я, для тренировки ума, придумывал применение дарам моря. Ты уже делала попытки встать на ножки и издавала всё больше разнообразных звуков, хоть пока ещё и ничего не говорящих мне.

     Морские чайки стали откладывать яйца. Вдоль всего берега острова этими большими птицами были свиты сотни гнёзд и в каждом лежало по три – четыре яйца. Я, не на долго выбегая из дома, собирал яйца в глубокую корзинку, но обязательно оставлял в гнезде одно, а то и два яйца. Чайки яростно защищали своих будущих птенцов пикируя на меня, и больно клевали спину и голову мощными клювами. Зато яйца в доме не переводились. На столь рискованную охоту я тебя не брал, а потому бегал на берег сразу после кормления, когда ты засыпала, да обязательно чтобы дома в это время находился кот. По необъяснимым причинам я доверял тебя чёрному старожилу. Ходил и за грибами, но уже с тобой. Их на острове росло так много, что за полчаса сбора набирался большой мешок, а в доме частенько пахло свеже-высушенными грибами.

     Одним из летних дней, сидя на крыльце, задумал я попробовать измельчить крупу, что досталась в наследство от неизвестных прежних жильцов, да сварить её на молоке и покормить тебя. Крупой оказалось пшено, а ступка с пестом стояли на полке над столом. Толочь пшено оказалось делом не простым. Сноровка нужна была, и я, отмучившись изрядное время, и вспотев, всё же истолок пшено в муку. Каша вышла жидкой, как и задумано было, а ты высосала целую бутылочку и довольная заснула. С тех пор я прикармливал тебя кашей, постепенно делая её всё гуще, а как пришла осень попробовал и с ложечки кормить.

     Не зная наверняка, но высчитал на пальцах да на клочках бумаги, что ровно год прошёл как я здесь. Четвёртого, может пятого сентября обнаружил тебя в люльке, если подсчёты верны. А потому, раз и навсегда, решил для себя определить день твоего рождения третьим числом, а значит уже завтра год тебе исполняется.

     Следующий день, казалось, мало чем отличался от дней предыдущих. Всё то же солнце, небо, шум моря и гвалт чаек. Но не для меня. Я, в этот, особенный, день не расставался с тобой ни на минуту и большую часть времени мы провели на прогулке. Облазали и обошли все укромные и труднодоступные уголки острова. Но что больше удивило меня, так это твоя реакция на старый покинутый колодец. Уже в конце дня, собравшись возвращаться домой, на пути с косы, идя восточным берегом, и забирая всё дальше от него, мы углубились в берёзовую рощу нижнего плато. Я то, по началу не осознавая, повторял свой первый путь от крошечного островка в конце долгой косы до избы, к которой меня вывел нежданный и дико загадочный приятель конь, каким-то чудом оказавшийся на этом безлюдном острове. Выйдя к старому колодцу я догадался о бессознательном повторении давней истории.

     Стоя перед развалинами спустил тебя на землю, и держа за руки поставил на ножки. Ты всё пыталась высвободить свои ручонки из моих рук и тогда я аккуратно опустил тебя на колени. Здесь, как и год назад, только что без одного дня, всё оставалось по-прежнему. За этот год я ни разу не приходил на это место. Старый, сильно разрушенный колодец. Камни, что когда-то венчали его, в беспорядке лежали вокруг. Черпак, знакомый мне тем, что благодаря ему я сделал первый глоток ледяной, чистой, и что было тогда для меня важным, не солёной воды. Черпак выглядел истрёпанным временем и небережливым отношением к себе. Ржавая скоба являвшаяся когда-то ручкой ведра. И деревянное, полусгнившее ведро с двумя стальными кольцами.

     Ты же, в то время, что я предавался воспоминаниям, вдруг встала на ножки, подняла ручки и стала хлопать в ладошки звонко смеясь. На нетвёрдых ногах, медленно и неуверенно делая маленькие шажки, вдруг пошла вокруг колодца, и сделав один оборот развернулась и пошла в обратном направлении так ни разу и не упав. Поражённый увиденным я сел на корточки и засмеялся от счастья и удивления. Что делала моя дочурка? Что за странный танец изображала? Что за прелесть наблюдать веселье и необъяснимое счастье, что светилось на твоём ангельском личике. В тот момент я был наполнен счастьем.

     Завершив круг в обратном направлении ты остановилась возле меня и глядя горящими глазами в мои, произнесла своё первое слово. Я не смог разобрать сказанного. Подхватил тебя, и подняв над собой закружил, а ты заливалась смехом.

     –Тебе понравилось это место. Я это вижу. Завтра мы сюда придём и приберём здесь всё. Приберём как захочешь ты. – Сказав это я улыбнулся, посадил тебя себе на плечи и пошёл в сторону дома.

      Часть IV

     Прошёл ещё один год. Ты уже выговаривала свои первые слова, многие из которых заставляли меня хмуриться и решать ребусы. Но что было интересным, так это то первое слово, что выговаривает всякий ребёнок. Нормальный ребёнок, конечно же. Вербальное общение такого ребёнка с окружающим миром начинается со слов «мама», ну или «папа» если мамы нет по каким-то причинам. У тебя мамы не было. Не мама тебя вскармливала, выхаживала, заботилась и любила. Эта роль была отведена мне, счастливейшему из пап. И так уж получилось, что первым твоим словом должно было стать слово «папа». Но нет. Первым словом, если не считать не разгаданного мной слова, что ты произнесла возле колодца в день когда тебе исполнился годик, было слово «батька». Я, услышав его, прыснул со смеха. Меня переполняли эмоции. Я поцеловал тебя в лобик, а ты стояла передо мной с горящими глазами и улыбалась.

     – Папа, – проговорил я по буквам.

     – Батька, – повторила ты, и побежала к двери на улицу.

     – Пусть будет по твоему, – сказал я себе, и уточнил задав вопрос: – Гулять?

     Ты кивнула. Как маленькая принцесса своему пажу.

     А на улице потянула меня за собой. Я, не зная, чего ты от меня хочешь, покорно последовал за тобой, а ты шла и шла, не сбиваясь, хорошо понимая куда тебе надо. К моему же удивлению, ты вывела нас к старому колодцу. Здесь ты обошла его сначала против часовой стрелке, а затем по часовой, повторив этим обряд годичной давности. Остановившись передо мной, с горящими от счастья глазами, ты вытянула руку в сторону берега и произнесла: – Дракон. Там. Хочу дракона.