Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

— Ну, и как вам в спальниках и на подстилках? — спросил я.

— Да пока нормально! — ответили мне. — А вот как дальше… Пока что не знаем!

На широких нарах многие солдаты тоже расстелили свои спальные мешки и улеглись в них рядышком друг с дружкой словно балтийские шпротины в прямоугольной банке. Но некоторым всё равно не хватило места, однако эти бойцы долго не раздумывали по этому поводу. Они попросту улеглись сверху и вдоль, стараясь попасть в небольшие стыки между лежащими телами и только потом укрывшись своими спальниками. После некоторой возни нижние их товарищи поёрзали-поёрзали, да и освободили место для своих коллег сверху… Хоть наша небольшая палатка и не была резиновой, но вместила в себя всех желающих поспать…

Пуданов и Волженко улеглись рядышком вдоль задней стенки, причём ротный по праву старшего по званию расположился поближе к печке, а молодой лейтенант свернулся калачиком сразу за мощной пудановской фигурой… Так что жар от буржуйки до него почти не добирался, зато промозглая ночная стужа от стенки неслась и неслась…

Моё же месторасположение было лишь относительно комфортным. И это я понял довольно-таки скоро. Ведь наша печка-буржуйка находилась ближе к правой стенке. Так что именно между ними я и был вынужден вертеться как шашлык на вертеле… когда один бок томился от невыносимого жара, другая половина моего тела изнывала от пронизывающего холода… К середине ночи мне это надоело и до самого утра я стойко терпел все тяготы военной службы, лишь изредка ворочаясь чуть влево или вправо…

Потому что на-до-е-ло…

Глава 27. Переправа вражья…

Как днём приятна доразведка!Так ночью тяжек этот труд:То ли об ствол скребётся веткаИль кошки по душе скребут

Первое утро боевого выхода началось с обычных бытовых проблем… Надо было слегка размять одеревенелое тело, застывшее во сне в неприятной позе… Неуклюже вылезти из спального мешка, осторожненько одеться и обуться во всё холодное, наконец-то прорваться сквозь входные пологи и выйти на свежий воздух для ежедневного и неизбежного ритуала…

— Подъём! Живо одеваемся и выходим строиться на физическую зарядку!

Так я услышал голос командира роты, бодро отдающего знакомые приказания. На часах было начало восьмого и по распорядку дня утреннюю физзарядку мы вроде как проспали. Но повод для построения у хорошего ротного должен быть всегда…

— Всем — умыться! — начал Иваныч, когда личный состав поёживаясь собрался снаружи в две шеренги. Кто захочет — тот может чистить зубы и даже подшить подворотничок! Но лица у всех должны быть умытыми и чистыми… Если увижу кого-нибудь чумазым… Накажу! Вперёд!

— А физическая зарядка?! — спросил кто-то с края второй шеренги.

— Действительно… — проворчал товарищ майор и даже огляделся по сторонам.

Но на невидимого нам любителя утренней физзарядки уже зашикали рьяные приверженцы дедушки Мойдодыра и через пару-тройку секунд всё успокоилось.

— Ладно! — сказал ротный. — Вперёд!.. Умываться!

Как и положено в нашей армии, командиры и солдаты понимали друг друга очень хорошо… О физзарядке речь больше не шла. Одеты мы были в горное обмундирование, к которому конечно можно пришить белый подворотничок… Чего я вообще-то никогда не видел за всю свою службу. Санитарно-техническое обслуживание челюстей не возбранялось, но и не считалось обязательным процессом. Это уж на любителя моржеваний… А вот ежеутреннее смывание холодненькой водичкой ночной усталости и осевшей сажи являлось непременным и даже неизбежным занятием. Принесённый ещё вчера вечером бак с водой вытащили из палатки наружу и доступ к нему был открыт беспрепятственный…

Я перехватил одного солдата с подкотельником и попросил его…[43] полить мне на руки водички. Куда-то спешивший боец был настроен ко мне очень даже по-дружески и поэтому крайне любезно согласился выполнить мою нехитрую просьбу. Он быстро зачерпнул своим подкотельником воды из бака и подошёл ко мне. Я уже приготовил ладошки лодочкой и почти не дрогнул, когда в них полилась тоненькая струйка. Вода была не очень-то ледяной, а практически в пределах армейской нормы… Это тающей на лице сосулькой тяжело умываться, потому что она постоянно норовит выскользнуть из немеющих рук. А водичкой в жидком состоянии очень даже хорошо… Ведь всё в нашей жизни постигается в сравнении…

Освежив лицо, подбородок и даже шею, я быстро поблагодарил солдата за оказанную мне помощь и помчался в палатку. А всё ещё не пропавшее из спальника армейское полотенце окончательно придало мне бодрый и жизнерадостный вид…

Командир роты сейчас был бодр также, как и я. Он уже успел умыться и теперь отдавал распоряжения по самому главному в армии вопросу: как вовремя и без особых хлопот накормить подчинённых?! Сухой паёк у нас конечно имелся на каждого командира и тем более каждого бойца, включая экипажи БМПешек из второй роты и одного водителя из РМО. Однако наш сухпай и так уже находился в «зоне особого внимания», то есть преспокойненько лежал в полных коробках всегда готовый к раздаче… И вчера наш разведотряд питался только им. Однако теперь прошли только первые сутки нашего десятидневного боевого выхода, который по независящим от нас причинам мог затянуться на неопределённо какой срок.

Но, как оказалось, наш военный мир был не без добрых людей! Поздним вчерашним вечером как-то неожиданно и даже приятно стало известно то, что хлебосольные хозяева здешнего гарнизона в своём радушии и гостеприимстве пошли ещё дальше… Они уже поставили всех нас на своё котловое довольствие и нам теперь оставалось только приходить очень вовремя и куда нужно, чтобы подставлять пошире руки, а также термоса, вещмешки и просто коробки… Ну, и забирать с собой всё, что дадут… И быстренько так уходить… Чтоб не смогли догнать и отобрать назад…

Так что насущный вопрос с сегодняшним завтраком был почти решён. Оставалось самое «малое»… Самым натуральным образом реализовать вчерашние обещания пехотных военачальников в наш сегодняшний завтрак.

— Молоканов! Возьми с собой трёх дембелей и все термоса! — Пуданов быстро оглядел нашу палатку и тут же нашёл этих трёх «добровольцев». — Вот ты, ты и ты тоже! Слушайте меня дальше… Идёте сейчас на солдатскую кухню, скажете там старшему, что мы к ним прикомандированы и на довольствие уже поставлены. Получите хлеб, масло, сахар, если они его конечно дадут… Они могут его в чай бросить… Заразы… И кашу получите… Желательно с мясом!

— А почему «заразы»? — улыбнулся Мишаня, радостно так обтирающийся пока что беленьким полотенчиком.

— Если бросают в чай — значит половину сахара свистнули. — объяснил ему Пуданов и повернулся к подчинённым. — Всё понятно?

— А если нам вообще ничего не выдадут? — осторожно спросил контрактник Молоканов. — Кто их знает?!

— Тогда бегом ко мне! Я вызову пехотного начпрода и мы быстро там наведём порядок.

Решительный и уверенный тон командира роты вселил в солдат бодрость и веселье. Они быстро покинули палатку, немного погромыхали снаружи термосами и сразу же ушли куда-то вдаль…

— Мы же не сказали им, где солдатская кухня… — забеспокоился я. — Вдруг не найдут?!..

— Найдут! Или по запаху отыщут… — рассмеялся Иваныч. — Или местные аборигены подскажут… Кухня — это ведь кухня!.. Солдаты её чутьём должны находить…

— Пойдём-ка и мы… — я уже был полностью готов к поискам нашего пропитания. — А то опоздаем в их офицерскую столовку.

Пуданов тоже оказался совершенно готовым к труду и обороне. Лейтенант Волженко причесался перед выходом в местный «свет» и мы отправились в путь… По дороге к нам присоединились Стас и Скрёхин, догнавшие нас почти у самой столовой…

— А вот и мы! — привычно забалагурил Гарин.

— И как всегда вовремя! — пошутил Пуданов. — То есть как раз к завтраку.

— А как же!? — воскликнул Стасюга и, обогнав нас всех, прошмыгнул в местную столовую.

Это была точно такая же палатка, как и у нас, с той немаловажной разницей, что к её задней стенке были подогнаны два или три ПАКа. То есть военные спецавтомобили на базе ЗиЛа, в КУНГе которого находились котлы для приготовления пищи. Стало быть, для местных начальников и командиров еду готовили отдельно.

Однако ж… Как мы ни подстёгивали свою фантазию в предвкушении если не манны небесной, то хотя бы соблюдения строгих обычаев кавказского гостеприимства… Но, увы… Сто шестьдесят шестая бригада ещё не ассимилировалась с окружающей средой! То есть и этот здешний завтрак оказался общевойсковым, стало быть средней степени… Как по качеству своего приготовления, так и по якобы содержавшейся в нём калорийности… Поэтому плотоядно раскатанные губы нам пришлось незаметненько возвращать в прежнее состояние сурового аскетизма. Без особого энтузиазма, но и без пренебрежения к местным традициям мы дружно проглотили всё это утреннее угощение: распробовали кашу и выклевали из неё всё мяско, съели хлеб с маслом и не сговариваясь запили данные явства местным неприторно сладковатым чаем.