Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Скотт измучил своих людей на подъеме, не думая о том, что силы понадобятся им для возвращения. В любом случае своим отношением к людям как к тягловой силе он наглядно проиллюстрировал слова Нансена о том, что «использовать собак, может, и жестоко, но не менее жестоко перегружать работой людей». В том, что Скотт столкнулся с температурой, которая на пять-десять градусов была ниже, чем при путешествии Амундсена, следует искать только его вину. Взяв пони и, следовательно, отложив время старта, он попадал на плато на три недели позже летнего солнцестояния, когда сезон подходил к концу. Низкая температура становилась причиной страданий, которые людям было трудно переносить. Помимо рукавиц и сапог, другой меховой одежды у Скотта не было, а отсутствие меха, которым можно было бы прикрыть лицо, – логичное объяснение многочисленных случаев обморожения участников партии. Плохая лыжная техника, нерациональная навигация, перегруженные, плохо обслуживаемые и плохо управляемые сани, неэффективная организация лагеря, тяготы, связанные с тем, что в последний момент к группе добавился пятый человек, – список реальных проблем был длинным. Такая последовательная некомпетентность Скотта вообще может расцениваться как прямое стремление к смерти.

Он явно сам усложнял многие вещи.

Кроме того, он подвергал себя и своих спутников опасности погибнуть от жажды. Человек, выполняя тяжелую работу на большой высоте и в условиях низких температур, теряет огромное количество жидкости через пот. Эту потерю нужно восполнять, для чего обязательно следует много пить. Скотт, несмотря на собственный опыт и повсеместно доступную информацию по данной теме, не учел этого. Им едва хватало топлива для приготовления еды – что уж говорить о растапливании снега для получения физиологически необходимой людям воды. Поэтому Скотт и его спутники страдали от обезвоживания, которое вело к физической слабости и психическим расстройствам. К тому же они страдали от недоедания.

За время своего полярного путешествия люди Амундсена в итоге даже набрали вес. Питание сыграло свою роль в достижении победы – оно же решило участь Скотта. Рацион, разработанный Амундсеном для санного похода, включал в себя пеммикан, печенье, сухое молоко и шоколад. В рацион Скотта входили пеммикан, печенье, масло, какао, сахар и чай. Меню британской партии обеспечивало каждому человеку 4500 калорий в день, то есть ровно столько же, сколько получали люди Амундсена, пока он не увеличил порции на обратном пути, по дороге домой. Возможно, для группы Амундсена, двигавшейся налегке, такая калорийность была достаточной, но, учитывая гротескно тяжелую работу, которую выполняли люди Скотта, вручную буксируя сани, этого было катастрофически мало. Им требовалось еще не менее 1000–1500 калорий. Зимнее путешествие во время экспедиции «Дискавери» однозначно показало, что, выступая в роли собак в упряжке, люди при таком количестве калорий фактически недоедают. Скотт и Уилсон упустили это из виду. Аткинсон – нет. Но как флотский хирург он знал, что капитаны военно-морского флота в целом и Скотт в частности склонны считать мятежом даже обоснованную критику. Поэтому Аткинсон предпочел держать язык за зубами.

Между тем Амундсен не только обеспечил своих людей достаточным количеством энергии – в соответствии с современными идеями питание его группы было лучше сбалансировано, в нем преобладали необходимые организму углеводы и некоторые важные витамины.

Скотт этого не предусмотрел. К моменту, когда британская партия достигла плато, все люди страдали от недостатка витаминов. По сравнению с норвежцами они получали слишком мало тиамина (витамина В1), рибофлавина (витамина В2) и никотиновой кислоты, входящих в комплекс витаминов группы, недостаток которых влияет на психику и нервную систему.

Такая разница в питании отчасти явилась результатом того, что Амундсен взял с собой больше шоколада и сухого молока (источники витамина В1). Но основная причина заключалась в составе печенья, которое использовала каждая экспедиция во время марша. И то, и другое было произведено специально для них и имело повышенную калорийность. Но печенье Скотта, изготовленное компанией «Хантли и Палмерс», содержало пшеничную муку и пищевую соду в качестве разрыхлителя. Печенье Амундсена, выпущенное норвежской фирмой «Саетре», содержало непросеянную муку, овсяные хлопья и дрожжи в качестве основного разрыхлителя. А, как известно, дрожжи и зерна являются мощным источником витамина В[107].

В данном случае два вида печенья символизировали два разных мира. Важность витаминов еще не получила научной оценки, но норвежцы, которые всегда жили в гармонии с природой, инстинктивно определили правильный источник важнейших веществ.

Биологические требования людей индивидуальны. Принятые стандарты являются усредненными показателями. Определенного количества витаминов может быть достаточно для одного человека, но будет не хватать другому. Тем не менее в целом цивилизация требует от человека большего – и это ведет к тому, что естественная жизнь на открытом воздухе позволяет оставаться здоровым при меньшем количестве витаминов. А урбанистическая среда с ее искусственным образом жизни, как правило, требует усиленной витаминизации. По этой причине преимущество рациона Амундсена в содержании витаминов группы В почти наверняка было гораздо большим, чем демонстрируют цифры. По той же причине группа Скотта очень рано столкнулась с цингой, хотя базовые рационы обеих экспедиций были практически полностью лишены витамина С.

Более того, Скотт, в отличие от Шеклтона, не понимал важности правильного питания на базе. Это дало Амундсену еще одно преимущество. Зная, что его выживание на марше не в последнюю очередь зависит от того, что он ест перед стартом, Амундсен настаивал на более натуральной и сбалансированной диете в течение всей зимы, вследствие чего отправился в путь в лучшем физическом состоянии, чем его соперник.

Но главным вопросом была мобильность. Три месяца – это максимальный срок, в течение которого человеческий организм может сохранять запасы витамина С. Амундсен, если предельно упростить его философию, видел безопасность в скорости – и вернулся к своему источнику витамина С в виде склада с тюленьим мясом через два с половиной месяца. Скотт за это же время не прошел и половины пути.

Недостаток витаминов и неправильное питание британской партии в целом объясняют несчастья, происходившие со Скоттом с отметки 88° южной широты: его восприимчивость к холоду, его явную слабость. Недостаток витамина С привел и к нагноению не поддающегося лечению пореза на руке старшины Эванса.

Недостатком витаминов объясняется и депрессия, охватившая всю партию (правда, это дополнительно осложнялось низким моральным духом людей и влиянием меланхоличной натуры Скотта). Так или иначе, но определенно ясно лишь то, что до полюса британцы дошли, будучи нездоровыми как физически, так и психически.

Мы начали чувствовать холод [написал Скотт]. Это критическое время, но нужно тащить сани дальше… Ох! Всего несколько прекрасных дней! Кажется, что полюс уже так близко, и только погода задерживает нас.

Повредив руку, Эванс стал неестественно тихим и подавленным. Оутс, обычно не склонный жалеть себя, стал нехарактерно мрачным. В тридцати милях от полюса 15 января он написал: «Должно быть, пеммикан, съеденный за завтраком, не пошел мне впрок, поскольку в дороге я чувствовал уныние и тоску по дому».

На следующий день в преддверии полюса они продолжили свой путь в несколько более приподнятом настроении, поддерживаемые верой в то, что победа уже близка. Не заметив следов экспедиции Амундсена на леднике Бирдмора, они предположили, что с ним произошел несчастный случай. Им и в голову не могло прийти, что норвежцы выберут какой-то другой маршрут. Несмотря на предупреждение, полученное у подножия ледника, Скотт поощрял это мнение, поскольку стиль его руководства предполагал, что неудобные мысли нужно скрывать от подчиненных. Он пытался скрывать их даже от самого себя, хотя опыт подсказывал, что утрата иллюзий всегда болезненней вдвойне. Насколько он преуспел в своем самообмане, остается только догадываться. Конечно, Скотт опрометчиво написал в дневнике, что «скоро это определенно произойдет». Но в последний момент он все-таки не забыл добавить фразу для читателя, которая гласила, что существует «единственная ужасная возможность – увидеть там флаг норвежцев, опередивших нас».

Скотт проиграл эту игру. Но сказал ему об этом не крест Святого Олафа, а, как и предположил Амундсен, черный флажок, установленный на пути к полюсу.

Странно, что первым темное пятнышко, уничтожившее белизну ландшафта, заметил не Скотт, идущий впереди на лыжах, и не Уилсон, находившийся– рядом с ним. Его увидел Боуэрс, который едва передвигался пешком в центре упряжки и с трудом вытаскивал ноги из снега, как солдат, медленно отрабатывающий шаг на месте. Было пять часов дня.