Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

И Яннуччо, который жил все эти годы с безутешным, почерневшим от горя сердцем, думая, что дети его стали пищей волку, теперь, услышав указ, побежал с великой радостью ко дворцу, где объявил, что он и есть тот, кто потерял этих детей. А когда он рассказал, как был принужден отвести их в лес, князь подверг его великому сраму, называя бараном и бестолочью за то, что он позволил дрянной бабенке влезть себе на шею и чуть не погубил таких прекрасных детей.

И после того как набил ему на голове довольно шишек гневными словами, приложил и пластырь утешения, дав ему увидеть детей, — так что Яннуччо, обнимая и целуя их, и за полчаса не мог насытиться. Тогда князь велел снять с него одежду позора и одеть как дворянина, а затем призвал его жену и показал ей Неннилло и Неннеллу — прекрасных, как два золотых колоса — и спросил, какого отмщения достоин тот, кто сделал бы зло этим детям, подвергнув опасности их жизнь. И она отвечала: «Я бы того в бочку забила и с горы кубарем пустила». — «Так получай свое! — сказал князь. — Глупая коза сама себя рогами забодала. Да будет, как ты сказала! Сама присудила, теперь плати что положено за то, что своей ненавистью чуть не извела этих красавцев!»

И, приказав, чтобы все было исполнено по ее слову, затем выбрал богатейшего из своих вассалов и дал ему Неннеллу в жены, а за Неннилло выдал дочь другого вельможи, равного по знатности и богатству, пожаловав им и их отцу ренты, чтобы жить, ни в чем не зная нужды. А мачеха все катилась по склону, крича сквозь дырку в бочке, покуда был в ней дух:

хоть медлит наказанье, беда, кто его ждет — расплатится за все, когда время придет.

Пятеро сыновей

Забава восьмая пятого дня

Пачьоне посылает пятерых сыновей по свету, чтобы они научились какому-нибудь ремеслу; вернувшись каждый со своим уменьем, они идут освободить дочь короля, похищенную орком. Когда, после многих приключений, они спорят между собой, кто сделал больше для ее спасения и более других достоин взять ее в жены, король решает выдать ее за их отца, ибо он — ствол, держащий на себе эти добрые ветви

Когда Чулла окончила свой рассказ и настала очередь Паолы, она устроилась поудобнее на стуле, огляделась вокруг и с большим изяществом повела речь:

— Кошкин разум имеет тот, кто вечно греется у теплой золы; кто не путешествует, тот не видит, кто не видит — не знает, но тот, кто идет смело, приобретает опыт; опытность вылечивает от неразумия; не зря говорится: «Как с тюфяка сползешь, сразу проснешься». Это я и покажу вам на «королевском цементе» [609] этого рассказа.

Жил некогда добрый человек, вдовец, по имени Пачьоне, у которого было пятеро бестолковых сыновей, не способных ни к какому делу; и бедный отец, не в силах больше их содержать, наконец решил ссадить их со своей шеи, сказав им так: «Дети мои! Бог свидетель, как я вас люблю; как бы то ни было, вы вышли из моих чресел. Но я уже состарился и не могу работать много, а вы молоды и едите каждый за двоих: я не могу кормить вас, как раньше. Каждый за себя, а Бог за всех! Так что идите, найдите себе хозяина и выучитесь у него какому-нибудь ремеслу, но не нанимайтесь к нему больше чем на год; а через год я жду вас дома — каждого со своим уменьем».

Сыновья, выслушав эти слова, взяли каждый по узелку с переменой одежды, попрощались с отцом, и каждый пошел своей дорогой, ища себе удачи. А через год в условленный день сошлись все вместе в родительском дому, где отец встретил их с большой лаской и усадил за спешно накрытые столы, так как все устали и проголодались после дальнего пути.

И в самом разгаре их трапезы стало слышно, как поет птица. Тогда самый младший из пяти братьев поднялся из-за стола и вышел на улицу, а когда вернулся, скатерти уже сняли, и Пачьоне начал расспрашивать сыновей: «А теперь потешьте немного мое сердце: охота мне послушать, какому доброму делу каждый из вас за год обучился».

И Луччо, старший сын, отвечал: «Я обучился ремеслу вора и стал архистратигом пройдох, великим магистром жуликов, цеховым старшиной мошенников, и не найдешь того, кто лучше меня умеет снимать соринки с плащей, намыливать бока, натирать ручным салом чужие карманы, подметать до соринки лавки и кладовые, срезать и чистить кошельки, вычищать сундуки. Пойдем куда хочешь, и я покажу тебе чудеса ловкости рук».

— Молодец, честное слово! — ответил отец. — Ты научился, как добрый купец, выписывать счет пальцами, а получать расписку по заднице! обменивать повороты отмычки на взмахи галерных весел! забираясь по веревке в окно, спускаться по веревке с перекладины! Горе мне; лучше бы я надел на тебя юбку и усадил крутить веретено, — по крайней мере, у меня не крутилось бы веретено в желудке! А теперь мне остается ожидать, что с часу на час увижу тебя то ли в бумажном колпаке, то ли с веслом на галере или же — если от того да от другого отвертишься — с веревкой вокруг шеи.

Затем он обратился к Титтилло, второму сыну, спросив: «Ну а ты какому доброму делу выучился?» — «Корабли строить», — отвечал тот. «Неплохо —