Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

Скрываясь в рощице акаций, они оценивали расположение лагеря, старательно отмечая, где держат лошадей, а также где окруженные колючими изгородями бомы — навесы, под которыми ночевали арабы.

Когда солнце село и стало темно, они оставили лагерь, быстро отправились назад и через час встретились с основной группой, которая шла за ними. Разожгли костер; заслонив его, приготовили ужин, и пока все ели, Том созвал военный совет и дал каждому из своих командиров приказы для ночного нападения на арабский лагерь. Сразу по завершении ужина снова двинулись вперед.

Огни бивачных костров они увидели на равнине еще за две мили и приближались к ним осторожно. Аболи расположил лучников-лози на отведенных для них позициях и повторил приказы, чтобы не было никакого непонимания. Остальные тоже заняли свои позиции, и началось долгое ожидание. Том хотел напасть в самое темное время, между полуночью и рассветом, когда арабы будут спать глубоким сном.

Бивачные костры медленно догорали, превращаясь в красные угли. По небу, опустив хвост, полз великий звездный Скорпион, потом он ушел за горизонт. Затихли голоса и пение рабов, и глубокая тишина объяла лагерь.

— Пора, — сказал наконец Том и встал. Они подошли к лагерю еще ближе и в последний раз осмотрели его, чтобы убедиться: никто не встревожился.

Оставался единственный горящий костер — в роще акаций сбоку, где держали лошадей.

Пламя очерчивало трех сидящих арабов, они пили кофе и негромко разговаривали, глядя на огонь. «Он ослепит их», — мрачно подумал Том и прошептал Аболи:

— Бери ближайшего к тебе.

Они двинулись дальше и оказались на краю освещенного пространства. Оба прикрывали оружие одеждой, чтобы в нем не отразился огонь.

— Пора!

Том извлек шпагу из ножен и неслышно подбежал к сидящему арабу сзади. Он убил его бесшумно, одним ударом в шею. За костром Аболи убил второго. Мертвец упал лицом в огонь, и его тюрбан и длинные густые волосы вспыхнули, словно факел.

Третий араб со сдавленным возгласом удивления начал подниматься, но Том ударил его в горло. Вороненая шпага пронзила его легко, и следующий возглас сменился бульканьем крови.

Том и Аболи склонились к телам своих жертв, прислушиваясь, не поднялась ли тревога, но лошадей разместили в стороне от основного лагеря, а умирающий араб произвел не больше шума, чем человек во сне. Тогда Том и Аболи прошли к лошадям. Темная тень вышла им навстречу из-под деревьев.

Том издал негромкий, в две ноты, свист — крик ночного козодоя.

Послышался ответный сигнал, и вперед выступил Люк Джервис.

— Все в порядке, — прошептал он, давая понять Тому, что об остальных арабах, ночевавших с лошадьми, «позаботились».

Том побежал к лошадям. Он выбрал жеребца, на котором днем ездил предводитель арабов — поскольку заранее приметил его место в ряду коней. Сейчас он отвязал повод и негромко заговорил с жеребцом, гладя его по голове, успокаивая рукой и голосом. Потом взлетел на его голую спину.

Аболи выбрал другую лошадь, и когда он тоже сел верхом, Том негромко свистнул Люку.

Люк побежал обратно, туда, где его люди окружили одну из бом со спящими арабами. Почти немедленно по всем границам лагеря раздались громкие выстрелы, языки мушкетного пламени на короткие мгновения освещали ночь: это моряки стреляли по арабам с близкого расстояния. В просыпающемся лагере возник негромкий гул, который быстро перешел в рев и крик.

Не вполне проснувшиеся, арабы выбирались из-под навесов, хватались за оружие и наталкивались на непрерывные залпы огня из мушкетов и стрелы воинов-лози.

Рабам некуда было деться, потому что их приковали к металлическим кольям, которые работорговцы вогнали в землю, и теперь невольники лежали на земле и в страхе вопили, увеличивая смятение.

Некоторые арабы открыли ответный огонь, сопротивление нарастало. Том проскакал вдоль линии к навесу, куда на закате ушел предводитель каравана. В одной руке у Тома была горящая ветвь, прихваченная из костра; он бросил ее на тростниковую крышу. Та мигом занялась, взметнулось пламя, искры разлетелись на сотни ярдов. Спасаясь от жара, предводитель арабов выбежал с джезейлом в руке, без тюрбана; седые промасленные волосы падали ему на плечи. Борода была всклокочена. Том развернул лошадь и понесся на старика. Араб встретил его, вскинув джезейл.

Том лег на спину жеребца и поскакал прямо на ствол.

Араб выстрелил, и в облаке порохового дыма Том услышал, как пуля пролетела рядом с его головой. Он ожидал, что, выстрелив, старик повернется и побежит.

Но тот гордо стоял, беспомощный, безоружный, вскинув голову, яростным взглядом встречая смерть. Чувствуя невольное восхищение и уважение, Том наклонился и пронзил шпагой его сердце; удар был такой силы, что араба подбросило в воздух и он умер, еще не коснувшись земли. Том обернулся и посмотрел на него. Серебряная борода шевелилась под ночным ветром. Том испытал было угрызения совести, но вспомнил убитых арабами детей, девушку, заживо сожранную гиенами, и чувство вины растаяло.

Он снова повернул лошадь и с ее спины осмотрел лагерь. В двух местах укрепились и отбивались небольшие группы работорговцев. Том крикнул Аболи:

— Нужно их сломить. Поезжай за мной.

Выхватив сабли, они набросились на арабов и рубили их, крича в яростном упоении битвой. Те арабы, что уцелели, дрогнули под этим натиском. Они бросали разряженные мушкеты и убегали в темноту.

— Пусть уходят!

Том остановил своих людей, пытавшихся преследовать арабов, и сказал, оправдываясь:

— Они далеко не уйдут, а как только рассветет, я пошлю за ними Фунди с лучниками.

В бою он потерял Аболи и теперь поехал по лагерю на его поиски. Бой закончился, но в лагере царил хаос.

Многие рабы сумели вытащить колья из земли и теперь с криками и воем ковыляли мимо костров. Шум стоял оглушительный, и Том не слышал собственных приказов. Когда он пытался привести рабов в чувство, ударяя их ножнами, они в ужасе только сильнее кричали. Тогда Том отказался от попыток их успокоить и поехал дальше на поиски Аболи. Увидел его лошадь, но без всадника. И испугался, что Аболи могли выстрелить в спину. Том послал лошадь вперед, но тут же увидел Аболи в толпе: тот нес на руках двух маленьких мальчиков, прижимая к груди их обнаженные пыльные тела.

— Они невредимы, Клиб, оба, — крикнул Аболи. Том помахал ему рукой и повернул назад в поисках Сары. Он знал, что она где-то здесь, в море черных тел, пытается помочь тем, кто в этом нуждается, и по-настоящему испугался: в этой опасной сумятице Сару легко может затоптать толпа, или она натолкнется на араба с кинжалом.

Он увидел ее золотые волосы, казавшиеся маяком в свете костров, и начал пробиваться к ней через толпу. Наклонился, обхватил ее за талию, поднял на лошадь и поцеловал.

Она обеими руками обхватила его шею и сжала до боли.

— Получилось, дорогой. Они свободны.

— И нам от арабов досталось много слоновой кости.

Он улыбнулся.

— Ты приземленное создание. — Она улыбнулась в ответ. — Это все, о чем ты можешь думать в такой великий миг? Почему?

— Отец учил меня: «Делай людям добро, но не забывай брать за это плату».

Весь остаток ночи они наводили порядок среди толп рабов. Большинство было в цепях, но едва рассвело, цепи начали снимать.

Том снял с пояса убитого им предводителя арабов огромную связку ключей. Ключи подошли к замкам, и как только рабов освободили от цепей, Том приказал разделить их на группы по племенам и деревням. Потом передал ответственность за них вождям и старостам.

Сара занялась семьей Аболи. Мальчики были здоровы и относительно невредимы, Фалло и Зете — вне себя от ужаса, но Аболи строго поговорил с ними, и они успокоились. Убедившись, что они больше не нуждаются в ее помощи, Сара занялась другими.

Предпочтение она отдавала нуждающихся в медицинской помощи детям.

Многие мучились кровавыми поносами, и она давала им вяжущие средства, потом смазывала ссадины, оставленные цепями и веревками.