Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов

Как-то раз в нашу аудиторию зашла молодая женщина и объявила нам всем, что после последней пары мы все должны быть в такой-то аудитории. Мы все только недавно стали студентами-первокурсниками, мало что знали, ещё с большим трудом ориентировались в коридорах огромного харьковского университета, и, ничего не подозревая, мы все «припёрлись» в указанное место. В той аудитории стояло пианино, но нам всем это ничего не говорило. Через некоторое время появилась та же молодая женщина, что сделала нам объявление с каким-то мужчиной. Она представила нам его, как руководителя хора нашего университета и сообщила о том, что он проведёт прослушивание всех нас, чтобы отобрать людей для хора. Мы все поняли, что «вляпались», но деваться было некуда. Я уже подружился с одним парнем из нашей группы, Михаилом Тёмным, и ни ему, ни мне не хотелось идти первыми на прослушивание. А когда прослушивание началось, то, по крайней мере, мне расхотелось прослушиваться ещё больше. Первыми пошли парни из нашей группы и, услышав какие «трели» они выдавали, изображая пение, практически все покатывались со смеху. Смеяться над другими хоть и нехорошо, но когда смеются над тобой — тогда ещё хуже.

Короче, скоро кроме меня и Михаила парней не осталось, и девчонки нашей группы с вопросом в глазах уставились на нас с ним. Ничего не оставалось делать, и мне пришлось идти на прослушивание во второй раз в своей жизни. «Блеяние» моих однокурсников было очень смешным, но мне самому становиться очередным «блеющим» бараном «почему-то» не хотелось. Тупо повторять всё в одной тональности мне тоже не хотелось, как это я проделал во время своего первого прослушивания, и поэтому я решил постараться пройти это испытание, не уронив своего достоинства, как я тогда думал.

29. Путь к сцене

Меня в этот раз поймали очень просто. Попросив меня повторить распевку в определённой тональности, руководитель хора после того, как я проделал то, что он просил, ничего не сказал. Меня это очень обрадовало, так как я подумал, что отсутствие его комментариев говорит в пользу того, что меня и на этот раз забракуют! Я с облегчением пропел нужную распевку в другой тональности, затем в другой и ещё раз в другой. Отсутствие комментариев вселяло в меня надежду, что меня скоро отпустят. Радовало меня то, что надо мной никто не смеялся, и я уже был готов услышать желаемое для меня — «Вы, молодой человек, можете идти!». Но вместо этого мне «выдали» то, чего я никак не ожидал! Руководитель хора сказал мне: «У Вас, молодой человек, редкий голос, как по силе, так и по диапазону. У Вас бас профундо и октавный бас одновременно и Вы должны пообещать мне, что Вы обязательно придёте в понедельник вечером на репетицию хора…» Короче, я пообещал, что приду, и, конечно же, выполнил своё обещание. Мой сокурсник и друг Михаил тоже оказался в числе отобранных, и это было даже замечательно, так как мы договорились прийти вместе. Таким образом я оказался в университетском хоре. И приходилось выступать перед разными аудиториями в составе этого хора.

Моё «привыкание» к сцене происходило в несколько этапов. Ведь, когда ты стоишь среди многих других, то чувствуешь себя как бы «спрятанным» среди других. Но даже в такой ситуации всё равно чувствуешь себя под «прожекторами» внимания аудитории. По крайней мере, я чувствовал. Правда, я уже не впадал в «ступор» после поднятия занавеси сцены, но всё равно внутри меня «гуляло» волнение. Я ему не давал возможности взять верх над собой, но, тем не менее, оно присутствовало. Но стоило мне только сосредоточиться не на людях, сидящих в зале, а на пении … всё волнение практически мгновенно исчезало. Я был с музыкой, со словами и всё… Ребята из хора часто шутили, что, мол, в нашем хоре пять партий — басы, тенора, альты, сопрано и Коля. Эта шутка возникла из-за того, что во время хорового пения я своим пением перекрывал весь хор, более ста человек и поэтому, когда наш руководитель требовал от всех «прибавить жару», от меня он требовал обратного. Так как моё «прибавление жару» забивало всех остальных. В силу того, что я невольно стал участником художественной самодеятельности университета, меня тут же «припахали» для участия в смотре художественной самодеятельности от радиофизического факультета, на котором я учился. Меня просто поставили перед фактом, и моего желания никто даже не спрашивал. Так или иначе, мне впервые пришлось выступать сольно. У меня не было аккомпанемента и мне пришлось петь без оного. Поэтому я заявил, что буду петь русскую народную песню «Степь, да степь кругом…». Объявили меня, и я впервые оказался на сцене один, без дружеского локтя других. Микрофон мне был не нужен, поэтому я подошёл к краю сцены, тем самым «сжигая» для себя мосты, и, настроившись на пение … запел. Это было первое моё сольное выступление, но это была и моя собственная победа над самим собой. Усилием воли я смог преодолеть себя и заставить сделать то, что было нужно. Это была маленькая победа над собой, над своей природной стеснительностью. Я при всём при этом, не стал хамом (по крайней мере, я надеюсь, что это так), но уже, при необходимости, мог усилием воли преодолеть эту стеснительность. После этого первого моего сольного выступления кто-то из жюри подошёл ко мне и сказал, что мне надо заняться пением профессионально и что в университете есть очень хорошая вокальная студия. Через пару недель я решил туда пойти и занимался в ней до окончания своей учёбы в университете. Я не стремился к выступлениям, мне было более интересно научиться управлять своим голосом, что вроде бы получилось.

Вокальную студию вела профессиональная певица харьковской оперы Тамара Николаевна, если мне не изменяет память. Я ей очень благодарен за то, что она поставила мне голос. Нервозность перед сценой у меня практически исчезла после одного почти комедийного случая. Как одного из вокалистов, меня «припахали» для очередного шефского концерта художественной самодеятельности харьковского университета. Как всегда, всё это делалось на «авось». Аккомпанировал нам всем аккордеонист, с которым мне раньше никогда не приходилось ни репетировать ни, тем более, выступать. Поэтому, я ему тихонько напел мелодию песни, которую собирался петь. Он быстро понял, какую я песню собираюсь петь, но из-за нехватки времени не было даже возможности хотя бы чуть-чуть прорепетировать. И вот… объявляют мой выход, и он начинает играть на октаву выше, чем было нужно! Ситуация ещё та… я вынужден следовать за мелодией, а мелодия — гораздо выше чем надо. Я конечно «пропел» первый куплет, а на втором рыкнул ему «… ниже, играй ниже…». Конечно, получилось очень смешно, но как ни странно, эта ситуация позволила мне полностью отключиться от сцены и от аудитории, и после этого случая каждый раз выходя на сцену, я чувствовал себя совершенно свободно. Я мог волноваться до своего выхода, но выйдя на сцену, я был полностью в том, ради чего я туда вышел.