Терновая цепь - Кассандра Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Томас неожиданно для себя осознал, что этот Мэтью, этот новый, здравомыслящий молодой человек, отличается от того Мэтью, которого он знал последние три года. «Кем ты был, – подумал он, – и в кого ты превращаешься сейчас?»
– Мой брат несчастен, – сказал Мэтью, – а когда он несчастен, он превращает жизнь окружающих в ад. Я хочу рассказать ему о том, что знаю, но не только для того, чтобы он прекратил издеваться над остальными; я хочу помочь ему. Я делаю это ради всех нас.
Через несколько секунд Алистер кивнул.
– Хорошо. Я не буду тебе мешать.
– Ну и слава богу, а то я никак не мог обойтись без твоего одобрения, – фыркнул Мэтью, но это было сказано беззлобно.
В конце концов они решили, что Мэтью пойдет к брату, а чтобы разговор не превратился в семейную ссору, Томас будет его сопровождать. Чарльз должен был понять, что о шантаже известно не только Мэтью, что это дело серьезное и замять его нельзя.
Томас последовал за Мэтью наверх, предчувствуя неприятную сцену. Мэтью не стал стучать и сразу распахнул двойные двери кабинета Уилла. На столе перед Чарльзом громоздилась стопка журналов; он был погружен в чтение.
Когда они вошли, он поднял голову и равнодушно взглянул на них.
– Томас, Мэтью, добрый вечер, – заговорил он. – Что случилось?
Мэтью взял быка за рога.
– Чарльз, Бриджсток шантажирует тебя для того, чтобы обеспечить себе поддержку Анклава, но это нужно прекратить. Неужели ты боишься Бриджстока настолько сильно, что готов пожертвовать своими родными и близкими? Я не думал, что ты опустишься до такого.
Чарльз медленно выпрямился и откинулся на спинку кресла.
– Наверное, мне следовало ожидать подобных фантазий от тебя, Мэтью, – произнес он. – Но меня удивляет, что он сумел убедить тебя участвовать в этом, Томас.
Томас внезапно ощутил страшную усталость. Ему стало тошно. Он сказал:
– У него есть доказательства, Чарльз.
В глазах Чарльза вспыхнули странные огоньки.
– Что за доказательства?
– Письмо, написанное Бриджстоком, – сказал Мэтью.
– Как обычно, – вздохнул Чарльз, – ты пришел к совершенно неверным выводам, основываясь на ложных предпосылках. Могу я узнать, как к тебе попало это письмо? Если допустить, что оно у тебя действительно имеется и что оно действительно написано Инквизитором – кстати, в высшей степени нелепое обвинение.
– Оно здесь, – объявил Мэтью, вытаскивая бумагу из внутреннего кармана пиджака и показывая брату. – А что касается вопроса о том, как оно ко мне попало – его нашла Ари. Из-за этого она ушла из дома. Письмо явно адресовано тебе. У меня нет никаких сомнений относительно того, что между вами происходит.
Чарльз пожелтел.
– Тогда почему ты не заговорил со мной об этом раньше?
– В письме не сказано, что от тебя требуется, – объяснил Томас. – Теперь, после твоей вчерашней речи, мы знаем. Ты выступил против Уилла и Тессы, против собственных родителей, потому что Бриджсток угрожал тебе, а у тебя не хватило смелости сказать ему «нет».
Чарльз с жутковатой улыбкой произнес:
– И что же вы можете мне предложить?
– Соберись и перестань вести себя как слизняк, – отрезал Мэтью. – Итак, Бриджсток собирается рассказать всем, что ты предпочитаешь мужчин. И что с того? Некоторые поймут; а те, кто не поймет, не стоят того, чтобы ты смотрел в их сторону.
– Вы ничего не понимаете. – Чарльз уронил голову на руки. – Если я хочу сделать что-то хорошее в этом мире, мне нужно занять высокое положение в Конклаве и получить власть… Я не могу… – Он ненадолго замолчал. – Я не могу быть таким, как ты, Мэтью. У тебя нет амбиций, и ты волен быть, кем пожелаешь. Свободен водиться с кем угодно, с мужчинами, с женщинами, с существами Нижнего Мира в ваших салонах и кабаре, на ваших оргиях.
– Ты посещаешь оргии? – удивился Томас.
– Хотелось бы, – пробормотал Мэтью. – Чарльз, ты – болван, но ты всегда был относительно порядочным болваном. Не стоит становиться подлецом из-за чертова Мориса Бриджстока.
– И как же именно вы собираетесь мне помочь? – процедил Чарльз. – Если я выскажусь об Эрондейлах благоприятно, меня просто обвинят черт знает в чем вместе с ними.
– Мы поручимся за тебя, – пообещал Томас. – Мы выступим в качестве свидетелей и расскажем, что тебя шантажировали, что ты вынужден был поддерживать Бриджстока.
– Это невозможно, – возразил Чарльз, – потому что в таком случае придется рассказать о письме и его содержании. Поймите, он не просто угрожает рассказать Анклаву о том, что я предпочитаю мужчин, но и о том, что я люблю… что я любил Алистера. Я защищаю не только себя, но и его.
Двери распахнулись, и вошел Алистер. Его черные глаза сверкали, он был разъярен, но выглядел – по мнению Томаса – величественным. Гордым и сильным, как цари Древней Персии.
– В таком случае прекрати это, – обратился он к Чарльзу. – Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, по крайней мере, когда речь идет о моей личной жизни. По мне, так лучше пусть все узнают, что ты намеренно выдвинул ложные обвинения против честных людей из-за страха перед Бриджстоком.
Чарльз съежился в своем кресле.
– Никто из вас не может представить, каково это – хранить подобную тайну…
– Мы все понимаем, каково это, – решительно перебил его Томас. – И я в том числе. Я такой же, как ты, глупец. И всегда был таким. Кстати, Чарльз, ты прав, Мэтью проще, чем нам, потому что его никогда не интересовало мнение посторонних людей. А большинству из нас оно небезразлично. Тем не менее твоя личная жизнь никого не касается, кроме тебя, а Бриджсток поступил отвратительно, когда использовал эти сведения в своих целях. Ни Уилл, ни Тесса, ни наши родители не должны становиться ступеньками на его пути к власти.
– Их будут допрашивать с помощью Меча Смерти и оправдают, – хрипло произнес Чарльз. – И на этом все кончится.
– Чарльз, – вмешался Алистер. – Разве ты не знаешь, как работает шантаж? Это никогда не кончится. Бриджстоку всегда будет мало. Пока ты представляешь хоть какую-то ценность, он не прекратит шантажировать тебя. Думаешь, в будущем ему от тебя ничего не понадобится? Что он просто забудет о своем «рычаге давления»? Ты превратишься в его раба.
Чарльз с расстроенным лицом переводил взгляд с Алистера на Мэтью. Томасу стало жаль его; Чарльз вел себя как трус, но юноша хорошо знал, как трудно быть смелым в подобной ситуации.
– Если мы захотим выступить против Бриджстока и
