Настольная книга атеиста - С. Сказкин

Стремясь веру в бога сделать основой жизни верующего, богословы тем не менее вынуждены отмечать, что такая вера присуща не всем. Они различают чаще всего три ступени религиозной веры: веру внешнюю, или ее иногда называют «верой от слышания», веру равнодушную и веру живую, горячую и страстную. Это разделение ступеней веры проведено в зависимости от того, какую роль идея бога играет в повседневном поведении человека. Вера внешняя, или «от слышания», характерна для той группы верующих, которые слышали о боге, и идея бога признается ими, однако эта идея не стала объектом постоянно действующих эмоций, не мотивирует их поведения. Они относятся к идее бога как к возможной гипотезе, кажущейся им весьма правдоподобной, но сама идея не «присуща» их сознанию, и в связи с этим эмоции, вызываемые ею, настолько слабы, что не заставляют их должным образом выполнять религиозные предписания. Такие верующие почти не посещают церквей, не соблюдают постов и праздников и вспоминают о церкви в тех случаях, когда возникает необходимость в соблюдении устойчивого ритуала — в связи с рождением ребенка и его крещением, в связи со смертью родственников и их похоронами. Другая группа верующих, имеющих веру равнодушную, соблюдает основные предписания церкви, касающиеся собственно культа, т. е. посещает более или менее регулярно церковь, выполняет другие церковные обряды. Но их повседневное поведение, как и представителей первой группы, определяется не религиозными идеями, а другими мотивами. Они верят в бога, располагают знаниями о религиозном учении, но считают, что их обязанность перед богом исчерпывается выполнением ряда формальных предписаний. Что же касается повседневного поведения, то оно определяется реальными условиями жизни, и самими верующими эти условия их жизни воспринимаются в непосредственной данности и почти не связываются с богом.

Подобные верующие в нашей стране составляют значительное большинство. Не случайно один из современных православных богословов признал, что идея бога в умах верующих переместилась из центра к периферии сознания.

Третья группа верующих, имеющих живую веру, тесно связывает религиозные идеи со своим повседневным поведением. Эти люди восприняли идею личного спасения как главную цель своей жизни, и во имя обеспечения спасения они стремятся претворять религиозные предписания в своем поведении, подчиняют этой цели и усилия разума, апеллируя к нему только в тех случаях, когда он помогает им оправдать свою веру.

Говоря о специфике религиозной веры и о ее эмоционально–психологическом аспекте, нельзя»е остановиться на эмоциональном значении веры для самого верующего. Когда человек, измученный горем, личными невзгодами, уставший от жизни, обращается к религии, начинает приобщаться к жизни религиозной общины и к религиозным идеям, он получает утешение. Многие верующие говорят о том, что религиозная вера дает им успокоение, приносит чувство удовлетворения. Вера действительно может дать эмоциональную разрядку, успокоение, но происходит это совсем не оттого, что человек якобы обрел бога, нашел истину, голос, который звучал в его душе, как объясняют это явление богословы. Дело обстоит иначе. Если согласно упоминавшейся выше концепции эмоций последние призваны восполнять недостаток информации, то, следовательно, при получении информации о явлениях ослабляется и сила эмоционального напряжения. Если на человека одно за другим обрушиваются несчастья, то ему бывает трудно объяснить себе такое стечение обстоятельств, и, не имея твердых мировоззренческих принципов, он ищет облегчения в том, что может дать какое–то спокойствие. Некоторые обращаются к религии, которая претендует на то, что она на все дает ответ. Этот ответ религии прост и не требует особых знаний: «Такова воля бога. Бог посылает испытание, но он же может и наградить». За неимением другого объяснения, люди принимают его.

Для такого человека большое значение имеет и общение с другими верующими, психологический тон, существующий в общине и созвучный настроениям личной беспомощности. В общине это чувство уже не является только личным, дух человеческой беспомощности перед сверхъестественной силой пронизывает всю общину, и это снимает с человека ощущение собственного одиночества.

Попадая в религиозную общину, верующий помимо психологического воздействия самой общности испытывает также и влияние выработанных данной религиозной организацией средств эмоционального воздействия. Переживания, вызванные воздействием этих средств, воспринимаются самими верующими не в их непосредственности, а связываются с религиозной идеей. Но кроме этих средств массового воздействия религиозные организации выработали много приемов, предназначенных для индивидуального, так сказать, самоукрепления веры.

Среди таких средств в первую очередь следует отметить ежедневную молитву.

В молитве происходит как бы самовнушение, человек вновь и вновь убеждает себя в существовании бога. Излагая богу свои невзгоды, просьбы, человек невольно и сам продумывает свои заботы, заново осознает их, и уже от одного этого они перестают в ряде случаев казаться ему столь тягостными. Кроме того, надежда, что часть забот переложена на бога, в какой–то мере ослабляет эмоциональную напряженность человека, доставляя ему облегчение. Сам этот факт воспринимается верующими как новое доказательство реальности бога и истинности религии.

Сходное воздействие на психику верующих оказывает и такой обряд, как таинство покаяния в православии и католицизме. Этим обрядом человеку предписывается заново продумать свои поступки, свое поведение в свете религиозных предписаний. Многократное повторение этого обряда приводит к тому, что у человека вырабатывается устойчивый религиозный принцип анализа всех явлений, формируется специфически религиозная структура мышления.

На примере этих некоторых средств укрепления религиозной веры напрашивается вывод, что иррациональная идея бога, недоступная, по признанию самих богословов, логическому обоснованию, в практике религиозных организаций закрепляется тщательно отобранными средствами эмоционального воздействия. Идея бога, получающая эмоциональную окраску, становится объектом религиозной веры.

Таким образом, веру, представляющую один из элементов познавательного процесса, играющую вспомогательную роль, религия превратила в самодовлеющее средство постижения бога, противопоставляя веру подлинно научному познанию как высший дар бога, которым обладает человек. И как бы ни пытались богословы примирить методы научного познания с религией, бесспорным остается положение о том, что для религии процесс реального познания и преобразования мира представляется второстепенной, малосущественной проблемой. Религиозной вере атеизм противопоставляет не безверие, а глубокую убежденность в творческих способностях человечества, веру в возможность построения прекрасного общества на земле. Эта вера имеет в качестве своего основания весь опыт борьбы человечества за свое счастье, она опирается на подтвержденные практикой знания о закономерных путях развития человеческого общества.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967.

Платонов К. Психология религии. М., 1967.

Попова М. О психологии религии. М., 1969.

Угринович Д. Психология религии. М., 1986.

МИСТИКА В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ

О СОДЕРЖАНИИ ПОНЯТИЯ «МИСТИКА»

Мистика (от греч. mystikos — таинственный) в широком смысле есть понятие более общее и более расплывчатое, чем понятие религии. Можно сказать так, что любая конкретная религия является частным случаем мистики. Мистика составляет базу всех без исключения религий. Известно, например (и это совсем не редкость), что люди, исповедующие различные религии, могут принадлежать к одному мистическому сообществу, которое занимается, скажем, спиритизмом или теософией. Суть мистического мировоззрения в общем сводится к представлению о двойственности мира. Вначале это представление, по–видимому, определяется тем фундаментальным обстоятельством, что человек в своем познавательном отношении к миру постоянно сталкивается с непознанным, которое обычно на первых порах воспринимается как непознаваемое. Эта вечная коллизия, угнетающая и озадачивающая человека с первых шагов его исторического движения и с первых усилий его познавательной деятельности, составляет гносеологическую и психологическую основу мистики и определяет ее первичную оперативную форму, каковой следует считать первобытную магию. Представление о двойственности мира не остается неизменным. Постепенно оно усложняется и с возникновением представлений о душе приобретает формы новых альтернатив: мира материального и духовного, мира естественного и сверхъестественного.