Покоритель джунглей - Луи Жаколио

Придя к этому выводу, вождь душителей, несмотря на свою отвагу, содрогнулся. Его противник был храбр, могуществен, любим всеми жемедарами. Теперь, когда браматма услышал страшные признания туга, ему ничего не стоило не только изгнать самозванцев, но и приказать их собственным факирам убить их, чтобы отомстить за смерть тех, чье место они заняли.

Именно тогда Кишнайя решил ускорить ход событий и как можно быстрее избавиться от браматмы, убийство которого он задумал еще в тот день, когда туги захватили власть в обществе. Кишнайя боялся поручить это дело факиру, ибо Арджуну любили все, даже те, кто находился на службе у Семи. Душитель опасался, что тот, кому он отдаст подобный приказ, тайно предупредит браматму, чтобы дать ему время скрыться.

Преследуемый неотступным желанием избавиться от единственного человека, могущего помешать его планам, Кишнайя решил спасти сторожа от заслуженного наказания в день общего собрания, а взамен потребовать от него жизнь браматмы. Во время свидания со сторожем он должен был назначить день убийства, но события вынудили его ускорить развязку. Однако прежде он выспросил у стражников, охранявших дворец браматмы, и других слуг, отлучался ли куда-нибудь их хозяин. Все в один голос ответили, что Арджуна весь день провел дома. Подобное единодушие несколько поколебало его уверенность. Пытаясь успокоиться, он говорил себе, что палку могли оставить в коридоре давным-давно, а деревянное панно, скрывавшее потайную дверь, могло рассохнуться и само сдвинуться в сторону. Кишнайя боялся, как бы браматма не собрал уже отряд жемедаров, но его решение убить Арджуну было бесповоротно. К дворцу браматмы он подослал целую армию шпионов, чтобы знать обо всем, что там происходит, до тех пор, пока сторож не справится со своим заданием.

Во время свидания с Дислад-Хамедом Кишнайя был удивлен, не встретив никакого сопротивления с его стороны, сторож безропотно на все согласился. Он попросил только отложить убийство до рассвета, приведя доводы, показавшиеся Кишнайе убедительными. Не зная расположения дворца, Дислад-Хамед, несмотря на поздний час, собирался под каким-нибудь предлогом добиться свидания с браматмой и произвести разведку. Он предполагал вернуться незадолго до рассвета и совершить свое грязное дело, будучи уверен, что после изнуряющей ночной духоты все будут крепко спать, наслаждаясь утренней прохладой.

Дислад-Хамед, как мы видели, великолепно сыграл свою роль. Чтобы усыпить бдительность Кишнайи, трусишка принял хвастливый вид, тем самым полностью завоевав его доверие. К несчастью, один из шпионов Кишнайи подслушал разговор Хамеда с Утсарой, и туг, взбешенный тем, что его провели, приказал похитить сторожа при выходе из дворца браматмы.

Поначалу он хотел расправиться с Дислад-Хамедом немедленно, но, поразмыслив, решил, что сможет добиться от него важных сведений. Ведь если бы опасения Кишнайи оправдались, это означало бы крушение всех надежд, сама жизнь его была бы в опасности. Поэтому туг приказал бросить сторожа в одну из подземных тюрем Дворца семи этажей.

Теперь он уже почти не сомневался, что браматме известны все его козни. Каждую минуту шпионы сообщали ему, что во дворце врага царит необычное оживление, туда постоянно входят люди. Надо было быстро принимать решение, иначе все погибнет. Но как поступить? Своими силами Кишнайе было не справиться. Оставалось одно: разбудить сэра Джона Лоуренса, рассказать ему обо всем, попросить у него батальон шотландцев и, окружив дворец, захватить браматму под предлогом неповиновения указу вице-короля, распустившего общество. Но согласится ли на это сэр Джон? Подобные действия спасали жизнь Кишнайе и мнимым членам совета Семи, но их планы были бы разгаданы, что делало невозможной поимку Нана-Сахиба. Нет! Это была крайняя мера, к ней можно прибегнуть лишь в том случае, если не останется иного выхода, кроме позорного бегства. Бежать! После того, что он сделал и пообещал… Какой стыд! Он станет посмешищем всей Индии. Пусть его позорят, боятся, презирают! Лишь бы не быть посмешищем! Какой конец для храброго вождя тугов, ведшего переговоры на равных с самим вице-королем! О, он никогда этого не допустит!

Негодяй в неописуемом волнении метался среди развалин, окружавших древний дворец Адил-шаха. Неужели он не найдет никого, кто избавил бы его от проклятого браматмы, из-за которого рушился его самый дерзкий, самый ловкий план!

Вдруг он вспомнил об Уттами. Уттами был ему так предан, что по одному его знаку убил разоблачителя сторожа. Вот человек, который ему нужен! Как это он не подумал о нем раньше? Туг позвал Варуну, который постоянно находился рядом, и велел ему отыскать товарища. Но факир не двигался, и Кишнайя в гневе, не следя за своими словами, крикнул:

— Почему ты не подчиняешься? Или ты тоже замыслил предать меня?

— Сахиб, — смиренно ответил Вару на, — разве вы не знаете, что Уттами исчез?

— Что ты такое говоришь?

— Это правда, сахиб. После утренней тревоги он так и не появился.

— Как ты думаешь, где он?

— Не знаю, сахиб. Может, это его крик мы слышали, и…

— Договаривай.

— И он был убит из мести.

— Но тогда бы нашли тело!

— Убийца мог бросить его в колодец, среди развалин.

— Почему вы его не искали?

— В развалинах древнего Биджапура более полутора тысяч колодцев, сахиб. Отверстия большинства из них заросли кустарниками и лианами. Понадобятся месяцы, чтобы осмотреть их все. Они заброшены много веков тому назад и служат убежищем для гремучих змей и кобр.

— Хорошо, оставь меня!.. Нет, постой.

— Слушаю, сахиб.

— Подойди поближе… Ты умеешь пользоваться кинжалом правосудия?

— Я только объявляю приговоры совета, сахиб, но не исполняю их, — уклончиво ответил Варуна.

— Кому из твоих товарищей обычно поручают подобные дела?

— Никому и никогда, сахиб.

— Что ты плетешь?

— Сахиб знает, что исполнением приговоров занимается браматма, а он вручает кинжал правосудия только своим факирам.

Несмотря на подозрения, которые внушили ему капли крови, замеченные на одежде браматмы, Варуна решил не выдавать его.

— Ступай, ты мне больше не нужен.

Итак, все рушилось в последний момент… Уттами бы так не ответил. «Кого надо убрать, господин?» — просто спросил бы он. Поэтому его и убили. И туг, не зная, как все произошло, приписал убийство браматме, который решил отнять у него единственного преданного ему человека. О, если бы его храбрые товарищи, повешенные в Велуре, были с ним… Десятки рук поднялись бы, чтобы отомстить за него. Увы, их кости, разбросанные стервятниками, белеют в джунглях Малабара… Ему отрезаны все пути. Но он не отступит с позором перед противником, он так просто не сдастся. Его враги узнают, как дорого стоит жизнь туга Кишнайи!