Убийца, мой приятель (сборник) - Артур Дойл

– Она и в самом деле сильно изменилась, – ответила миссис Клейтон, – но думаю, она просто нездорова. Упадок сил ведь весьма сказывается на настроении.

– Может быть, её что-то гнетёт? – предположил муж после некоторой паузы.

– Гнетёт? – повторила Белла, даже приподнявшись на постели от удивления. – Да конечно же нет, Гарри! С чего бы это? У Бланш есть всё, чего душа ни пожелает. Кроме того, я уверена, что более идеального мужа, нежели полковник Деймер, просто и быть не может: он – сама преданность. Сегодня он много говорил со мной, и я знаю, он весьма встревожен. Гнетёт! – Что за чуднáя мысль, Гарри! И почему она вообще пришла тебе в голову?

– Уж и сам не знаю, – растерянно отвечал муж, словно сознав, что совершил большую оплошность.

– Мой старенький дурачок! – отвечала жена, с улыбкой целуя его и собираясь погрузиться в безмятежный сон.

Но проспать спокойно эту ночь им было не суждено. На рассвете сон их оказался прерван. Миссис Клейтон проснулась от стука в дверь опочивальни.

– Войдите! – крикнул мистер Клейтон, но стук в ответ только усилился.

– Кто это может быть, Гарри? Встань и посмотри, – сказала Белла.

Гарри, как и подобает любящему мужу, тут же послушно поднялся, открыл дверь и увидел на пороге полковника Деймера, одетого в халат. В свете брезжущей зари фигура его выглядела таинственно и нереально.

– Могу я поговорить с вашей супругой, мистер Клейтон? – отрывисто вопросил полковник.

– Разумеется, – ответил Клейтон, недоумевая, однако, зачем она могла ему понадобиться в столь ранний час.

– Тогда пусть она поспешит в спальню миссис Деймер. Бланш очень плохо, – дрожащим голосом сообщил полковник.

– Очень плохо! – вскричала Белла, спрыгивая с кровати и заворачиваясь в халат. – Что вы имеете в виду, господин полковник? Когда это случилось?

– Увы, я не знаю! – в волнении ответил он. – Она вроде бы заснула, но потом начала метаться по кровати и не переставая говорить что-то. Среди ночи я вдруг проснулся и, не найдя её рядом, зажёг свечу и побежал на поиски. Она упала на лестничной площадке, где я её и нашёл.

– Обморок? – спросила Белла.

– Не знаю, что это – обморок или удар, – отвечал он, – боюсь, скорее всего, именно последнее. Перенеся Бланш в постель, я дал ей кое-какие лекарства, чтобы она пришла в себя… Мне не хотелось будить вас, и я не…

– Да почему же, полковник Деймер? Какие тут могут быть церемонии?! – перебила его хозяйка.

– Я думал, ей станет лучше, но она только что снова впала в забытьё и так слаба, что не может шевельнуться. Ещё у неё жар – я убедился в этом по учащённому пульсу, и, по-моему, она немного не в себе.

– Гарри, дорогой, немедленно пошли за доктором Барлоу, – попросила Белла мужа. – Пойдёмте, полковник Деймер. Её ни на минуту нельзя оставлять одну.

Они поспешили по коридору в комнату Бланш. Когда они проходили мимо покоя мистера Лоренса, дверь приоткрылась, и он хрипло спросил хозяйку:

– Что случилось, миссис Клейтон? Уже почти целый час в доме какой-то переполох.

– Моей кузине, миссис Деймер, стало плохо, мистер Лоренс, и мы послали за доктором. Сейчас я иду к ней.

Дверь притворилась, и Белле почудилось, будто она услышала тягостный вздох.

Бланш Деймер лежала в постели. У неё был жар, лицо пылало, во взгляде читалось то выражение смятения и тревоги, какое бывает у человека в бреду, когда он не совсем теряет сознание.

– Бланш, дорогая, – вскричала Белла при виде её, – что с тобой? Что случилось?

– Мне просто показалось, что он его унёс, – медленно и печально проговорила миссис Деймер. – Но я ошиблась… Нет, пока он не должен его трогать – ещё не время! О, ему недолго осталось ждать! У него ключ…

– Она сейчас бредит, – сказал полковник Деймер, входя в комнату вслед за миссис Клейтон.

– О, полковник! – со слезами воскликнула Белла. – Как это ужасно! Она меня пугает! Может, падая, она ударилась головой? Вы знаете, почему она встала и вышла на лестницу?

– Совершенно не представляю, – ответил он.

Взглянув на него сейчас, при свете занявшегося утра, проникавшего в комнату сквозь раскрытые ставни, Белла заметила, как состарила и измучила его эта тревожная ночь.

– Вернувшись из Индии, я заметил, что жена моя разговаривает и ходит во сне. Несколько раз я не заставал её рядом, как и этой ночью, и видел, как она во сне ходит по комнате, но прежде с ней такого не бывало. Когда я нашёл её в коридоре, то спросил, зачем она туда вышла, что искала, и Бланш ответила: «Ключ». Когда я отнёс её обратно в кровать, то заметил, что на столике у неё, как всегда, лежит связка ключей, и решил поэтому, что она не понимает, о чём говорит. Надеюсь, доктор Барлоу скоро придёт. Я ужасно тревожусь.

Он действительно был крайне встревожен, и бедная маленькая миссис Клейтон могла лишь пожать ему руку и просить не терять надежды, а тем временем его жена безмолвно лежала на подушках, устремив взгляд в пустоту.

Как только появился доктор, он сразу же объявил, что пациентка перенесла тяжёлый нервный шок, и пожелал узнать, не случилось ли с ней накануне какого-либо сильного потрясения. Полковник Деймер, отвечая на вопрос доктора, решительно отверг такого рода возможность. Он сказал также, что приехал из Индии лишь месяц тому назад, что всё это время жена его была слаба, но здорова и что он с той поры не отходит от неё ни на шаг. Три дня назад они прибыли из Гавра в Фолькстоун, и у миссис Деймер не было жалоб на какое-нибудь необычное недомогание или усталость. Он добавил, что у его жены слабые нервы, она легковозбудима, что у неё может часто меняться настроение и пропадать аппетит, однако у её друзей не было никаких причин серьёзно опасаться за её здоровье.

Доктор Барлоу весьма скептически выслушал полковника, но не стал больше поднимать вопрос о том, что могло дать толчок случившемуся несчастью. То, что таковой имел место, по-видимому, не вызывало у него сомнений. Вместо этого доктор сразу же прибег к средствам, которые применялись в ту пору. Но пиявки и банки, компрессы и примочки в равной мере оказались бесполезны – необратимый процесс шёл своим чередом: Бланш Деймер суждено было умереть. В течение дня перспективы вырисовывались всё более мрачные, прогнозы доктора делались всё менее обнадёживающими, и неизбежное становилось очевидным всем. Полковника Деймера страх за жизнь жены довёл почти до безумия.

– Спасите её, доктор Барлоу, спасите! – молил он с тем неистовством, с каким люди в такие минуты обращаются к врачам, словно во власти тех сделать нечто большее, чем просто помочь организму в его борьбе с недугом. – Спасите ей жизнь, ради бога! Я всё, что угодно, для вас сделаю, абсолютно всё, что в моих силах! Может, вызвать других докторов? Телеграфировать в Лондон? Может ли кто-нибудь там помочь ей? Сейчас решается не только её жизнь, но и моя также. Ради всего святого, не церемоньтесь, только скажите, что нужно сделать!

Доктор Барлоу, разумеется, отвечал полковнику, что если тот не удовлетворён, то может телеграфировать в город и попросить совета других специалистов, причём назвал имена нескольких врачей, занимавшихся особо подобными случаями. В то же время он уверил полковника, что все они вряд ли могут сделать для пациентки больше, чем он уже сделал сам, и что, по видимости, исход болезни можно будет предугадать не ранее как через несколько дней.

Белла Клейтон перестала заниматься гостями и всё время находилась подле кузины, несчастный муж которой, словно привидение, непрестанно ходил по комнате взад и вперёд. Всякий раз, взглянув на больную, он пытался уверить себя, что ей стало чуть-чуть лучше. И всё это время он молился о спасении жизни женщины, которая, как он в простоте своей полагал, предана ему душой и телом.

Время от времени миссис Деймер начинала говорить, и тогда с уст её слетали невероятные слова.

– О, умираю! – глухо воскликнула она. – Погибаю под тяжестью пирамиды… пирамиды его благодеяний… Словно огромный камень, она придавила мне грудь… Я задыхаюсь под бременем молчаливых упрёков… Его ласковые слова, забота и помощь, внимание и обходительность… непосильной ношей лежат на моей душе! Два и два – четыре… Четыре и ещё четыре – восемь… На него нужно повесить восемь замков… Но всё равно червь раскаяния гложет меня, и неугасимое пламя сжигает мне…

– О! не подходите так близко, полковник Деймер! – воскликнула бедная Белла, когда несчастный, побелев как полотно, снова приблизился к кровати и прислушался к неистовому бреду жены. – Помните, она не ведает, что говорит. Завтра ей точно будет лучше. Не слушайте сейчас эту чепуху – не мучьте себя.

– Я уже не верю, что ей будет лучше, миссис Клейтон, – на третий день агонии ответил он ей.

– Любимый! – горестно и нежно проговорила больная, не обращая никакого внимания на их разговор. – Если ты когда-нибудь любил меня, то узнай сейчас, что и я тоже всегда любила тебя. И за твою любовь я пожертвовала не только жизнью.