Панцирь - Андрей Гардеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заглянул к Карсу.
Молодой в норме. Собирался, закреплял ремни кирасы. Я показал ему жестами, чтоб присоединился к Бо.
Надеялся он понял.
Потом направился вниз – там как раз стрелять начали.
Тас не был дураком, поэтому услышав выстрелы, сразу схватился за оружие. Увидев, что входная дверь открывалась, расстрелял в дверной проём весь барабан. Зацепил двух вошедших.
Я как раз в этот момент выглядывал сверху. Пятеро мусорщиков, шедших следом за теми двумя, изрешетили барную стойку – и попал в миг затишья.
Дважды громыхнул мой Центурион, и замерший посреди зала гость, увлеченный перезарядкой, рухнул, раскидывая пальцы и зубы, на пол.
Остальные разбежались, перевернули столы. Я воспользовался моментом, перебежал к Тасу за стойку.
Управляющий мутным взглядом посмотрел на меня:
– Глупость какая, – кровь полилась изо рта, и он свалился на бок.
Перевернул его.
Мёртв.
В спине четыре дыры, Тасу хватило. Все залетело между полос примитив-метала и костяных плашек стойки в эрзац-дерево, пробив его насквозь.
Выглянул и отстрелял Центурион в левый стол, услышал крик. Одно оружие в кобуру, другое достал.
Однозначно, если сидеть здесь, то все плохо закончится, поспешу в Бездну вслед за Тасом.
Рванул влево, и когда из-за правого стола показалась голова мусорщика две пули из Виверны тут же отправились в неё.
Остались один с левой стороны и один с правой. Нож был во второй руке. Оставшиеся противники показались одновременно – начали стрелять. Весь зал в дымовых лентах; во рту сплошной привкус гари.
Я подавил ближайшего, выстрелив в него трижды. Пока патроны в барабане не закончились. Зацепил. Подбежал, ударил в грудь. Еще. Нож соскользнул по кольчуге дважды. Третий раз я, обозленный, вонзил его в глазницу.
Последний враг смог прицелиться. Левой рукой с бронеполотном я прикрыл голову.
Первый выстрел ударил прямо по защите, да так что кости предплечья загудели. Второй ткнул в грудь, в панцирь. Не пробил.
Перекатился, вскочил и, использовав инерцию движения, метнул нож. Тот вонзился ниже выглядывающей головы, в край стола.
– Каков везунчик, – восхитилась Желчь.
Еще один рывок. Враг отстрелял последние патроны барабана, и я оказался рядом. Заломал его.
– Кто? – спросил, хотя ответ знал и так.
– Унгур. Быстрее делай, Панцирник. Закончи это скорей. Да уж, – он громко засмеялся. – План был дерьмовый. На что рассчитывали? Давай свою справедливость.
Ему смешно.
Он такого плохого мнения обо мне? Или дурман-травой накачен? Что он о дхалах думает такое? Жаждет легкой смерти?
Вырвал нож из столешницы, и воткнул ему в промежность. Крик слышен был, наверное, и на Втором Кругу. Провел снизу-вверх до пупка, задирая при этом кольчугу на нём.
Пока он визжал, брызгал кровью – никакие переживания не заботили меня.
Мое спокойствие – титаническая пещера .
Моды тихонько гудели.
Глядя в выпученные глаза, я улыбался. Он не воин; какое к нему может быть уважение, если сам он его не проявлял?
Приблизившись, сказал ему на ухо:
– План и впрямь дерьмо, отчаянный мусорный червячок.
Глава 25
Ожидание
17 объятье,
двенадцатого месяца 1366 года.
– Что будем делать, Танцор?
Таков был первый вопрос Батара, когда приступ долгого и злого молчания закончился.
Батар, Ятим и Кряж вернулись уже после всего. Сильно обрадованными они не казались. Слова, что подходили к выражениям лиц, полностью обескуражены.
Да-да. Напасть в промысловике Когти не могли. Я помнил.
Не винил их за ошибочные рассуждения. У меня у самого была голова на плечах и не мешало ей хоть иногда пользоваться. Слышал это полезно.