Несущая смерть - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ничего! – Хана уклонилась от летевшей к ней когтистой лапы, продолжая наносить удары по чудищам. – Лишь то, что он верхом на арашиторе ворвался во Врата ада, как снаряд, и наглухо их запечатал!
В ушах Юкико застучал пульс.
В глубине сознания царапалась беззвучная песня.
Трудно было даже дышать, не то что думать. Везде кровь и убийства. Биение сердец дюжины арашитор, рев железомёта Йоши, рычащий визг цепных клинков Ханы. Мелькают клювы, когти и лапы, пикирует Буруу, стонут умирающие солдаты, надрывно гудят двигатели неболётов, бьют барабаны Райдзина.
«Лишь то, что он верхом на арашиторе ворвался во Врата ада, как снаряд, и наглухо их запечатал!»
Молния прорезала небо, вспыхнув перед ее взором. Ответ был где-то рядом, она знала. Рука об руку со смертью, обещанной Идзанами. Все, что нужно, – одна секунда ясности.
«…он верхом на арашиторе ворвался во Врата ада, как снаряд…»
Выл истерзанный металл Землекрушителя. Командиры приказывали гайдзинам отступать, перекрикивая грохот битвы. Мир разваливался на части. У Юкико совсем не оставалось времени. Думай, боги, черт возьми, думай.
Что она сказала? Что имела в виду?
«…ворвался во Врата ада, как снаряд…»
– Боги, – выдохнула Юкико.
«…ворвался… как снаряд…»
– Вот.
«…как снаряд…»
Восторг и ужас, правая рука легла на живот, левая скользнула под пластины брони Буруу и нащупала перья. В Юкико поднялась волна страха, дыхание участилось, сердце колотилось в груди, как паровой молот. Все это. Каждое слово, поступок, каждое мгновение вели именно сюда, балансируя на грани.
Юкико вглядывалась во тьму. Кровь лилась с неба дождем. А в жилах бурлила кровь ёкая, которую Инквизиция пыталась полностью истребить в Шиме. И почему? Значит, есть в ней какая-то сила, некая мощь?
Возможно, лишь кровь запечатает Врата ада, заставит умолкнуть песню, которая в противном случае покончит с миром?
Буруу…
Юкико прижалась к нему. Буруу стал ее опорой. Нерушимой горой. Камнем, к которому она прислонялась. Он – единственный, в ком она уверена в этом краю землетрясений, пожаров, штормов и бурь. Всегда.
«Моя дорогая. Моя бесценная девочка. Ты никак не сообразишь?»
– Я поняла, – прошептала она.
Буруу.
ДА?
Брат, я догадалась, что мы должны сделать. Тора Такехико не влетел во Врата ада. Он влетел ВО ТЬМУ, как снаряд. Столкнулся с ней. Не было никакой битвы, никакой борьбы с Эндзингер, чтобы запереть ее внутри. Ничего – только снаряд. Он принес в жертву свою кровь и запечатал трещину.
Юкико вновь посмотрела вниз, в накатывающий волнами чернильный холод.
Я знаю…
В ней зародилась печаль, сырая, кровоточащая, заполнившая сердце.
Тебе не нужно сопровождать меня, брат. Да и никому другому – тоже. Нет нужды умирать. Просто доставь меня к центру тьмы и сбрось.
В НЕБЕ ГУЛЯЕТ СМЕРТЬ. ОНА НАСТИГНЕТ ТЕБЯ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ТЫ УСПЕЕШЬ ПРИЗЕМЛИТЬСЯ.
Это не обязательно должен быть ты.
Я ОБЕЩАЛ, ПОМНИШЬ?
До конца…
ЗНАЧИТ, КОНЕЦ БЛИЗОК?
Юкико огляделась вокруг: вверху бушует буря, внизу неистовствует тьма, остров распластался во все стороны, пытаясь прижаться губами к небу.
Думаю, да…
ДА БУДЕТ ТАК.
Он кивнул, широко расправил крылья, замедляя полет. На мгновение показалось, что мир затих, гравитация тянула Юкико к земле, а инерция толкала вперед.
Юкико и Буруу неподвижно повисли в пространстве, как одинокая идеальная дождевая капля за секунду до начала падения.
НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЕСТРА. НО, КАК ТЫ ГОВОРИЛА, НЕТ НУЖДЫ УМИРАТЬ НАМ ОБОИМ СЕГОДНЯ.
Неожиданный удар сверху ошеломил ее. Еще один кто-то нанес сзади.
Буруу опустил крыло, изогнулся. Юкико оглушило, и она, лишившись чувств, скатилась с плеч грозового тигра в пустоту. Завывал ветер, гравитация опять захватила ее в свои лапы, и Юкико стремительно летела в темноту. Навстречу утробам сотни мертвецов, с ревом поднимающихся к ней на гнилых крыльях.
ПРОСТИ МЕНЯ, ЮКИКО.
Она закрыла глаза, безуспешно пытаясь проглотить страх, и сердце разлетелось на миллион осколков.
ПРОСТИ.
И она продолжила падать к Вратам ада. Одна.
Кин слышал, как бьются о вход на уровне плеч Землекрушителя тела, как мучительно стонет железо под напором и нарастают обороты двигателей, когда он выжимает до упора педаль газа. Повернув голову колосса, юноша наблюдал, как уносятся прочь собратья и лже-особи с ранеными солдатами в серебристых руках. Как бегут по снегу воины, которые еще в состоянии передвигаться, перепрыгивая через тела и оставляя за собой лужи глянцевой свежей крови, сливающиеся с озерцами матовой и уже запекшейся. Чудовища уничтожили множество солдат, но, похоже, не могли отойти от края пропасти больше, чем на несколько сотен футов, и потому выли от отчаяния, глядя вслед отступающей армии.
И когда они, наконец, смирились с тем, что добыча ускользнула, с воплем выдохнув из легких ярость, монстры повернулись к Землекрушителю, раскрыв пасти, оскалившись зазубренными клыками.
Несчастный гигант теперь буквально полз, шатаясь под тяжестью сотен тварей, которые толстым слоем облепили его корпус, как моллюски, вспарывая швы и срывая люки. Двери погрузочного отсека были распахнуты настежь, и брюхо Землекрушителя заполнялось адскими чудовищами, хлынувшими через брешь, и с каждой секундой их число возрастало. С гигантом сцепились омерзительные чудовища без кожи, они состояли сплошь из щупалец, глаз и кипящей ненависти.
Кин продолжал управлять единственной функционирующей рукой гиганта, по лбу юноши струился пот.
В разбитых смотровых порталах свистел ледяной ветер. В воздухе висела песня Идзанами, отчетливая почти настолько, что можно было разобрать слова, шепот, наслаивающийся сам на себя, эхо голоса матери, которой Кин никогда не знал. Индикаторы температуры дрожали красным, мигали предупредительные лампочки, и глубоко в чреве Землекрушителя раздавался вой клаксонов, доводивший демонов до исступления.
Кин услышал, как поддался люк в наплечнике-лонжероне, а затем раздался грохот и крики óни. Демоны рванули внутрь, разорвав в клочья двери лифта. Спустя несколько секунд твари вскарабкаются по шахте, цепляясь за стены острыми черными когтями, пробьют себе путь в рубку и найдут Кина, заключенного в хрупкую металлическую оболочку.
Смерть была совсем близко, он уже ощущал ее вкус, чувствовал гибельное дыхание на шее.
Кин всматривался в залитые кровью иллюминаторы, пытаясь различить далекое пятнышко в хмуром небе. Надеясь напоследок поймать ее взгляд или просто увидеть и удержать в памяти облик, ведь ему уже недолго осталось.
Однако он видел только тьму, короткие вспышки ослепительных молний, дым, кровь и смерть. Слова, которые он сказал Мисаки, висели в воздухе, живительное тепло таяло перед лицом неизбежного, истина ускользала во мрак.
«Те, кого любят, не умирают в одиночестве».
Кин прочитал молитву – хрупкая надежда перед лицом безнадежности.
А после резко нажал на рычаги управления, заставив дроссели повернуться и впустить горящую и кипящую чи в приемные
