Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

— Нет, любимый! Ты познал мою страсть! Зачем тебе эта тварь? Возьми с собой и мою преданность!

Рагнор с силой оттолкнул ее, но Гвинет возвращалась вновь и вновь. Он с громким проклятием набросился на нее, размахивая подобранной с земли палкой. Гвинет пошатнулась и отлетела к стене. С глухим, ужасающим стуком она ударилась головой о камни, на которых мгновенно стало расползаться темное пятно. Гвинет кое-как встала на четвереньки. Густая багряная струйка показалась в светлых волосах, пятная почти белые пряди. Гвинет тихо застонала, а Рагнор отшвырнул палку. Она отскочила от стены и ударила Гвинет по спине.

— Скройся с глаз, унылая кляча! — прошипел он. — Ты мне больше ни к чему.

Гвинет потащилась к каменному порталу и исчезла. Рагнор презрительно сплюнул ей вслед и снова всмотрелся в смутно видневшийся берег, пытаясь разглядеть Вулфгара. Ничего. Но Рагнор продолжал упрямо вышагивать вдоль кромки воды, словно чувствовал близость противника. Наконец он с проклятием вскочил в седло и начал объезжать руины, то и дело наклоняясь в поисках следов. Неожиданно норманн натянул поводья, наткнувшись на валявшееся у берега бревно и широкий мокрый след, ведущий в лабиринт разбросанных по земле булыжников. Немного подумав, Рагнор послал лошадь в противоположный конец острова и скрылся в темноте.

Снова воцарилась тишина, прерываемая только нервным топотом остальных коней, привязанных на площади. Эйслинн затаила дыхание, стараясь услышать хоть какой-то звук — доказательство присутствия Вулфгара, но вдруг из мрака раздался его насмешливый голос:

— Рагнор, гнусный вор и грабитель! Выходи, испробуй остроту моего меча! Только такой трус с черным сердцем может вечно воевать с детьми и женщинами! Выходи и сразись с мужчиной!

Сердце Эйслинн тревожно заколотилось.

— Вулфгар! Покажись, бастард, и я сделаю то же самое! — отозвался Рагнор. — Хочу увидеть тебя лицом к лицу!

И тут Рагнор удивленно охнул при виде Вулфгара, поднявшегося посреди двора, словно из-под земли. Сейчас в неясном свете костра он напоминал зловещий черный призрак, явившийся, чтобы вершить праведную месть. Вулфгар выхватил длинный меч из ножен и потряс им над головой:

— Выходи, вор! Выходи, и скрестим мечи! Или я должен обыскивать развалины в поисках тебя?

Из темноты вылетел боевой конь Рагнора, Эйслинн в ужасе вскрикнула, вообразив, что сейчас он раздавит ее, и тщетно попыталась вырваться. Но ремешки оказались чересчур крепкими, и она лишь растерла до крови руки, однако не закричала, боясь отвлечь Вулфгара.

Рагнор взмахнул булавой с длинными, острыми шипами. Нужно убить врага, прежде чем он опомнится. Вулфгар выждал, пока оружие взовьется в воздух, но тут же нырнул вправо, перед самой мордой коня. Усеянный шипами шар просвистел над его головой. Вулфгар быстро перекатился по земле и, когда конь промчался мимо, рубанул мечом по его задним ногам, подрезав сухожилия. Животное громко вскрикнуло от боли и рухнуло на холодные камни.

Рагнор успел спрыгнуть с седла и повернулся, по-прежнему держа в руках булаву. Однако он понимал, что ему не устоять против опытного воина, и поэтому с силой швырнул оружие в Вулфгара. Тот легко увернулся, но мгновенная передышка дала Рагнору возможность вынуть свой меч и приготовиться. Темные глаза сверкали ненавистью, и Рагнор явно приободрился, узрев, что на Вулфгаре нет доспехов, а в руках — всего лишь двуручный меч. Любой меткий удар может навсегда искалечить и даже прикончить бастарда. Безногий воин ни на что не пригоден, и перед мысленным взором Рагнора промелькнуло чудесное видение — великий Вулфгар, просящий милостыню на улицах.

Рассмеявшись, Рагнор заслонился щитом и бросился в бой, но Вулфгар быстро отступил, оставив широкую зазубрину на краю щита норманна.

Теперь Рагнор был вынужден отбиваться от мощных ударов, предназначенных, однако, скорее утомить, чем нанести смертельную рану. Наконец вес стальных доспехов и щита стал сказываться, и Рагнор все больше уставал. Происходящее очень напоминало недавний турнир — Вулфгар ни разу не открылся. Тоскливая сосущая тяжесть в желудке подсказала Рагнору, что бой идет не на жизнь, а на смерть. Он отбивался уже куда медленнее, ощущая, как струйки пота ползут по телу. Вулфгар взял меч в обе руки. Схватка разгоралась, но меч Вулфгара неизменно скользил по стали и ни разу не задел соперника.

Впрочем, Рагнор видел, что и Вулфгару нелегко. На нем не было доспехов, и приходилось парировать каждый удар и стараться ранить врага. Вулфгар отступил, прежде чем Рагнор успел вонзить меч в его ничем не защищенную ногу. Но лезвие скользнуло по обмоткам и пропороло сапог. Через разрез просочились капли крови. Рагнор торжествующе заревел и высоко поднял меч, видя, что Вулфгар упал на колено. Эйслинн в ужасе съежилась, но Вулфгар понял намерение Рагнора и, не поднимаясь, развернул свой меч плоской стороной. Таким образом он не только отразил удар, но и выбил оружие из рук Рагнора. При этом его собственный клинок прорезал тунику и безрукавку. Из раненого плеча хлынула кровь, но Вулфгар, не обращая внимания на боль, нанес ответный удар и отсек руку Рагнора. Тот отшатнулся, завопил и, зажав обрубок, перескочил через костер. При виде медленно приближающегося Вулфгара, замахнувшегося мечом, норманн смертельно побледнел и помчался к дверному проему полуразрушенной стены, но на мгновение остановился. Из горла у него вырвался клокочущий звук. Рагнор схватился за косяк, чтобы не упасть. Эйслинн вопросительно взглянула на мужа, готового прикончить врага. Тот быстро подошел к ней и перерезал ремни на ее руках, стараясь, однако, не спускать взгляда с соперника.

Рагнор прислонился к стене и медленно повернулся к ним лицом. Рот удивленно приоткрылся, глаза были устремлены куда-то вниз. И тут они с ужасом увидели, что из груди у него торчит усыпанная драгоценными камнями рукоятка кинжала Эйслинн. Тонкое лезвие легко проникло между звеньями кольчуги, и как только Рагнор попытался вытащить его здоровой рукой, из раны забил маленький красный фонтанчик.

— Эта сука прикончила меня, — в ужасе пробормотал он. Его колени подкосились; он упал на землю лицом вверх и остался недвижим. Послышался шорох, и из темноты, спотыкаясь, выступила Гвинет. На виске у нее расплылся уродливый синяк, особенно заметный на бледном осунувшемся лице. Она долго смотрела на Рагнора, а когда повернулась к Эйслинн и Вулфгару, они не узнали былой Гвинет в этой зловещей маске. Тонкая струйка крови бежала у нее из уха и еще одна — из носа. Глаза ничего не выражали, но всем своим видом несчастная, казалось, молила о прощении.

— Он говорил, что любит меня, и взял все, что я могла дать, а потом отшвырнул, как грязную…