Циклоп - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…знал?!!
Девятый вал ярости вскипел в шатре. Казалось, напор гнева и злобы сейчас разнесет полотняные стены в клочья. Амброза надо было спасать любой ценой. Нет, не жалость или милосердие двигали Талелом. Амброз знал больше, чем успел поведать жрецу Сета: и через Вазака, и лично. Жизнь Держидерева дорого стоила для Черного. Некромант был уверен: рано или поздно Амброз придет в себя, и его сведенья окажутся бесценными для всех.
— Сдохни, падаль! Сдохни!
— Из-за тебя! Всё — из-за тебя…
— Н-на!
— Получи, мразь!
Чародеи словно с цепи сорвались. В считанные мгновения конклав растерял и мажеский, и человеческий облик. Никто не прибегал к чарам. Словно злой шутник очертил вокруг шатра Круг Запрета, внутри которого магия исключалась. Талел, жирный и медлительный, не справился бы со всеми, но, к счастью, в толчее кто-то опрокинул жаровню. Угли высыпались на пушистый равийский ковер, ворс начал тлеть. Местами пробились язычки огня; вспыхнула пола кафтана у Тобиаса Иноходца, шатер заволокло дымом… Пришлось магам вспомнить, кто они, и прибегнуть к Высокому Искусству, дабы унять пожар в зародыше. Когда же огонь угас, а дым вытянуло наружу через откинутый полог — выяснилось, что страсти, бушевавшие в шатре, тоже поутихли. Бранились и орали господа маги по-прежнему, но, по крайней мере, не спешили пускать в ход кулаки.
— Пёс! Он все скрыл!
— Хотел Око Митры к рукам прибрать!
— Симона обвинил!
— А где он, кстати?
— Кто?
— Симон!
— Небось, еще ночью ушел. По-тихому. Что ему здесь делать?
— Почуял, чем дело пахнет…
— Симон, может, и почуял. А этот — знал!
— Знал про мор!
— И не предупредил, сучий потрох!
— А вы бы поверили? Пока всех не приложило? — голос некроманта перекрыл галдеж. Не давая чародеям опомниться, Талел продолжил, закрепляя успех: — Вы и сейчас не хотите верить! Вам проще спрятать голову в песок, чем признать невозможное! Даже если от этого зависит будущее… Да что там! — само существование Высокого Искусства!
— Все равно! Он должен был…
— Амброз боялся стать посмешищем. Потому и молчал. Думаю, он рассчитывал справиться с Циклопом, но недооценил врага. Любой на его месте недооценил бы…
Амброз, успевший получить несколько пинков и зуботычин, но, в целом, легко отделавшийся, неожиданно встал с обгорелого ковра — и в пояс поклонился Талелу. «Что он творит, идиот?! — разозлился некромант. — Я тут из кожи вон лезу, его выгораживаю, а он шута ломает…» Амброз тем временем смотрел на магов с таким неподдельным сочувствием, что даже у Талела зачесались руки дать ему по шее.
Вместо этого он снова возвысил голос:
— Мы считаем себя выше черни? Выше королей?! Посмотрите на себя, братья! Видите толпу у эшафота на площади? Нет, мы — не зеваки. Мы — приговоренные. Ждем на помосте, и палач уже поднимается по ступеням. Вы торопитесь исполнить его работу? Своими руками убить одного из нас? Думаете, вам полегчает? Убивайте! Но я, Талел Черный, ближе всех вас знакомый со смертью, отказываюсь в этом участвовать!
Отодвинув плечом Амброза, жрец Сета в молчании проследовал к выходу. Когда обескураженные маги, опомнившись, высыпали следом, первый из трупов — бритоголовый раб Газаль-руза — уже начал погружаться в землю. Чары трудно давались Талелу. На лбу вздулись синие жилы, сплетясь в подобие руны «Шак». Лицо некроманта перекосило: левый глаз наполовину закрылся, правая щека обвисла, из уголка рта на подбородок стекала пузырящаяся слюна. Все ждали, что Черного вот-вот хватит удар, но пальцы его упорно терзали струны арфы-невидимки, а с губ, вместе с брызгами слюны, слетали каркающие заклятья.
Земля вокруг покойника на глазах превращалась в жидкость: вязкую, едкую. Тело раба медленно тонуло в ней, распадаясь по краям на белесые лохмотья. Словно в земле разверзся желудок исполинской твари, переваривая добычу. Над прожорливой грязью стоял смрадный пар, от него слезились глаза и першило в горле. Тобиас Иноходец, из любопытства подойдя слишком близко, закашлялся и побагровел; калеку едва не стошнило, и маг отступил назад, прикрывая рот и нос ладонью. Остальные предпочли смотреть издали. Лишь Амброз, выбравшись из шатра последним, спокойно направился к Талелу — и замер в двух шагах за спиной некроманта, с интересом наблюдая за его действиями. Смрад на придворного щеголя, похоже, не действовал: окутан облаками миазмов, Амброз дышал ровно и безмятежно, не меняясь в лице.
Наконец жижа булькнула в последний раз, смыкаясь над останками. Поверхность земли начала твердеть, возвращая себе первозданный вид. Талел икнул, содрогнувшись всем жирным телом, постоял, качаясь, как пьяный — и двинулся к следующему телу. Амброз следовал за ним, не приближаясь и не отставая. Остановившись возле трупа с засевшим под ребрами деревянным колом, Талел помедлил, собираясь с силами — и взялся за струны арфы.
Казалось, этому не будет конца. Разжижающийся грунт, кипение и бульканье; дрожь слизистой массы, зловоние, ползущее меж шатрами. Слуги уходили вглубь, тонули, растворялись — земля с неохотой принимала в себя свидетелей чужого позора. Талел выбился из сил. По лицу и жирной шее обильно струился пот, затекая под ворот. Щеки приобрели землистый оттенок. Грудь тяжело вздымалась, при каждом вздохе под ребрами что-то всхлипывало. Левое веко, прикрывшее глаз, мелко подрагивало. В такт этой дрожи билась на виске синяя жилка.
Некромант работал. Он привык доводить дело до конца.
Остался последний мертвец: Феликс, слуга Иноходца. С него началось — им и закончится. Талел долго переводил дух, стоя над покойным. За спиной некроманта ждал Амброз. Ни мороз, ни секущий снег не беспокоили королевского мага. Поодаль, у шатра Древнего, сгрудились прочие чародеи, кутаясь в шубы и плащи. Никто из них не ушел, не укрылся в тепле. С заметным усилием некромант поднял руки: погребальная арфа отозвалась, вибрации эфирных струн проникли в землю, делая твердое — жидким, соединяя мертвое с неживым…
Труп Феликса шевельнулся. Приподнял голову:
— Талел! О, Талел!
— Что?
Открылись слепые глаза:
— Талел, учитель мой, зову тебя…
— Вазак?!
Оказывается, жрец Сета еще не разучился удивляться.
— Да, это я, Вазак! О, Талел! Я едва успел…
— Чего тебе надо?
На смену изумлению пришло тупое, усталое раздражение. Силы иссякали, а впереди у Талела намечался серьезный разговор. Быть может, самый серьезный в его жизни. Только Вазака сейчас не хватало!
— Амброз! Мне нужен Амброз, о Талел!
— Тебе повезло, — некромант оскалил зубы в усмешке. — Иди сюда, Амброз. С тобой хотят говорить. Эй, Вазак, поторопись! Мелодия погребальной арфы уже звучит. У тебя мало времени…
Труп вздрогнул. Вазаку было хорошо известно, как действует
