Темная Башня - Стивен Кинг

Десять минут спустя Ыш сам вышел из леса и сел у левого сапога стрелка.

— Молодец. — С этими словами Роланд погладил ушастика-путаника по голове. Ыш выбрал жизнь. Мелочь, конечно, но хорошая мелочь.

Еще через десять минут темно-красный автомобиль практически бесшумно подкатил к тому месту, где Кинга сшибла машина и погиб Джейк. Свернул на обочину. Роланд открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, сел, по привычке поморщился от боли, которой уже не чувствовал. Ыш без приглашения запрыгнул в салон, улегся у него между ног, свернулся, уткнувшись носом в бок, и вроде бы заснул.

— Вы позаботились о своем мальчике? — спросила миссис Тассенбаум, трогая «мерседес» с места.

— Да. Спасибо, сэй.

— Сейчас я не могу хоть как-то отметить это место, но потом обязательно что-нибудь здесь посажу. Вы знаете, что бы могло ему понравиться?

Роланд поднял голову и впервые после смерти Джейка улыбнулся.

— Знаю, — ответил он. — Роза.

Почти двадцать минут они ехали молча. Она остановилась у маленького магазинчика на окраине Бриджтона и залила полный бак бензина. Слово МОБИЛ Роланд узнал, оно встречалось ему в его странствиях. Когда она зашла в магазин, чтобы расплатиться, он вскинул голову и посмотрел на облака, los angeles, которые ровно и уверенно бежали по небу. Тропа Луча — и теперь она выделялась четче, если, конечно, он не принимал желаемое за действительное. Роланд предположил, что значения это не имеет, даже если и принимал. Если Луч еще не стал сильнее, то скоро станет. Они сумели его спасти, но радости от этого достижения Роланд не испытывал.

Из магазина миссис Тассенбаум вышла с футболкой в руках, которую украшало изображение повозки-фургона, настоящей повозки-фургона, которую взяли в круг слова. Роланд смог понять только одно из них, ГОРОД, и спросил ее, что написано на футболке.

— «ДНИ ГОРОДА БРИДЖТОНА, С 27 ПО 30 ИЮЛЯ 1999», — ответила она. — Что здесь написано, не важно, главное — прикрыть вам грудь. Рано или поздно мы захотим остановиться, а в этих местах есть поговорка: «Нет рубашки, нет обуви, нет обслуживания». Сапоги у вас сбитые и ободранные, но, полагаю, во многих местах вас пустят на порог. А вот с голой грудью? Ах-ах, ничего не выйдет, Хосе. Позже я куплю вам рубашку с воротничком и приличные брюки. Эти джинсы такие грязные, что, думаю, могут стоять сами по себе. — Последовал короткий (но яростный) внутренний диспут, после чего она решилась озвучить свои мысли: — На вас, я бы сказала, два миллиона шрамов. И это только на той части тела, которую я вижу.

Роланд на ее слова не отреагировал.

— У тебя есть деньги? — спросил он.

— Я взяла триста долларов дома, куда заезжала за автомобилем, и при мне было тридцать или сорок. Есть еще кредитные карточки, но ваш ушедший от нас друг сказал, что я, пока смогу, должна расплачиваться наличными. Если удастся, до того момента, как мы с вами расстанемся. Он сказал, что вас могут искать. Назвал их «низшими людьми».

Роланд кивнул. Да, в этом мире могли оставаться «низшие люди», а после того как он и его ка-тет основательно порушили планы их хозяина, они будут охотиться на него с удвоенным рвением. С превеликим удовольствием отрежут ему голову, чтобы преподнести ее Алому Королю. Да и голову сэй Тассенбаум, если выяснят, что она помогала ему.

— Что еще сказал тебе Джейк? — спросил Роланд.

— Что я должна отвезти вас в Нью-Йорк, если вы захотите поехать туда. Что там есть дверь, через которую вы сможете попасть в город Фейдаг.

— Что-нибудь еще?

— Да. Он сказал, что есть еще одно место, где вы захотите побывать перед тем, как пройти через дверь. — Она искоса, можно сказать, застенчиво, глянула на него: — Есть?

Роланд задумался, кивнул.

— Он также говорил с собакой. Похоже… приказывал ей? Давал инструкции? — Она с сомнением посмотрела на Роланда. — Могло такое быть?

Роланд решил, что да. Женщину Джейк мог только просить. Что же касается Ыша… что ж, поэтому, наверное, Ыш и не остался у могилы, пусть ему и хотелось.

Какое-то время они ехали молча. Дорога вывела их на более широкую, забитую автомобилями и грузовиками, которые мчались с огромной скоростью по многим полосам движения. Ей пришлось остановиться у шлагбаума и заплатить, чтобы выехать на другую дорогу. Деньги собирал робот с ведерком в руке. Роланд подумал, что сможет уснуть, но, стоило ему закрыть глаза, увидел лицо Джейка. Потом Эдди, с бесполезной повязкой на лбу. Если это я вижу, закрывая глаза, — подумал он, — что будет ждать меня во снах?

Он снова открыл глаза и наблюдал, как «мерседес» съезжает на дорогу по гладкому пандусу, вливается в сплошной транспортный поток. Наклонился к дверце, через окно посмотрел на небо. Облака, los angeles, двигались над ними, в том же направлении. Они оставались на Тропе Луча.

— Мистер? Роланд?

Она подумала, что он задремал с открытыми глазами. Теперь же повернулся к ней, сидя на ковшеобразном пассажирском сиденье, с лежащими на коленях руками, здоровая прикрывала изувеченную, прятала ее. Она подумала, что не видела другого такого человека, так не вязавшегося с «мерседесом». Или с любым другим автомобилем. И еще подумала, что не видела человека, который выглядел таким уставшим.

Но он не выдохся. Думаю, далеко не выдохся, хотя он может придерживаться другого мнения.

— Зверек… Ыш?

— Да, Ыш.

Услышав свое имя, ушастик-путаник поднял голову, но не повторил имени, как сделал бы днем раньше.

— Это собака? Или не совсем собака.

— Он не совсем зверек. И уж точно не собака.

Айрин Тассенбаум открыла рот, потом закрыла. Ей это давалось с трудом, поскольку не привыкла она молчать, если находилась в компании. И рядом с ней сидел мужчина, которого она находила привлекательным, несмотря на все его горе и усталость (а может, в какой-то степени именно из-за горя и усталости). Умирающий мальчик попросил ее отвезти этого мужчину в Нью-Йорк и сопроводить в те места, где он хотел побывать. Сказал, что о Нью-Йорке его друг знает еще меньше, чем о деньгах, и она верила, что так оно и есть. Но она также верила, что мужчина этот опасен. Она хотела задать ему много вопросов, но вдруг он бы на них ответил? Она понимала: чем меньше будет знать, тем выше у нее шансы после его ухода влиться в прежнюю жизнь, из которой ее выдернули во второй половине этого самого дня, без четверти четыре. Влиться, как она влилась в платную автостраду, выехав на нее с боковой дороги.

Она включила радиоприемник и нашла станцию, по которой крутили «Удивительную благодать».[145] Когда вновь повернулась к своему необычному спутнику, он смотрел на темнеющее небо и плакал. Айрин глянула вниз и увидела что-то еще более необычное, пробравшее ее до глубины души, чего не случалось уже пятнадцать лет, с того момента, как ее первая и единственная попытка родить ребенка закончилась выкидышем.