Инженер и Постапокалипсис - vagabond

заставить меня кромсать тело их смертельного врага, совершить постыдный акт надругательства над ним! Это только казалось простым — вонзить нож в уже мертвое тело, но на деле и не представлял, как можно сделать такое, да и не просто сделать, а сыграть убедительно, изобразив при этом ненависть и презрение на лице. Да, знал, что этот убитый человек совершил немало зла за свою недолгую жизнь, но у меня рука не поднималась ударить ножом себе подобного, пусть и мертвого. Проблема нравственного выбора всегда была самой тяжелой для меня. В то же время прекрасно осознавал, что сейчас решается моя судьба: по омраченным кровавым помешательством лицам пациентов видел, что никто из них не станет колебаться, прежде чем убить меня. Меня утопят в собственной крови, если не смогу убедить их, что являюсь таким же, как они. И ведь это было правдой! На ум сразу пришли брошенные кем-то из них слова про «того с камерой», который отказался резать мертвое тело и был объявлен ими сотрудником. О судьбе этого несчастного мне даже не хотелось думать, тем более моя собственная жизнь висела на волоске.

— Что? Не хочешь? Слишком неприятное занятие для такого, как ты? — видя, что колеблюсь в нерешительности, спросил лидер. — А может, ты все-таки один из них?

Поднял глаза на него. Убьет. Он меня убьет. Это уже давно был не человек, а животное, отведавшее человеческой крови, для которого не существовало такого понятия как «милосердие».

«Он уже мертв все равно, он ничего не почувствует», — мелькнуло у меня в голове, когда вновь посмотрел на распростертое тело, лежавшее на столе.

От одной мысли о том, что они могли заставить меня резать еще живого человека, внутри меня что-то сжалось. Покрепче ухватил рукоятку ножа, выбрав оголенный участок кожи на руке мертвого доктора. Поднося нож к ней в нерешительности, замер, представив себе, как сейчас потечет кровь. Или не потечет — его сердце ведь уже не билось…

«Надо представить, что это просто мясо, просто кусок мяса, который надо разделать, — пытаясь настроить себя, подумал, но от моих же собственных мыслей меня обуял еще больший ужас, — боже, что же такое несу?! Просто кусок мяса? Значит, такой же, как все они? Обезумевший и очерствевший, как эти несчастные, доведенные до отчаяния пациенты?»

Не медля более ни секунды, проколол острием ножа кожу мертвого доктора, встретив сопротивление тканей и отметив про себя, что это оказалось гораздо сложнее с физической точки зрения, чем изначально предполагал, и затем, надавив на рукоятку сильнее, повел ножом в сторону, разрезая мышцу прослойка за прослойкой. Из раны медленно потекла кровь, выдавливаемая лезвием. Мое сердце на какой-то момент словно замерло, а затем забилось с ускоренным темпом; от вида расходящейся кожи и увеличивающейся на глазах раны меня бросило в холодный пот.

«Господи, сохрани мне рассудок!» — взмолился про себя, смотря за движением ножа — складывалось ощущение, что им управляет не моя рука, а что-то иное…

Вытащив нож из раны, посмотрел на лицо пациента-лидера, который доселе в безмолвном ожидании, наблюдал за омерзительным процессом. Мне оставалось только надеяться, что в моих глазах не читался животных страх. Несколько томительных секунд безумец передо мной смотрел на меня, словно раздумывая над чем-то, а остальные пациенты ожидали его дальнейших действий, никак не выражая свою реакцию, но затем все случилось с невероятной скоростью. Вцепившись в мертвое тело обеими руками, лидер резко стянул его на пол, себе под ноги, а после этого так же стремительно схватил меня за грудки и одним рывком уложил на металлический стол. От неожиданности даже не успел толком ничего осознать: за пару мгновений оказался лежащим на столе, а мои руки, ноги и шея уже удерживались вопящими от кровавого помешательства пациентами, только метнул полный ужаса взгляд по сторонам, после чего до меня, наконец, дошло, что провалил испытание…

Искривленное в лютой злобе лицо лидера склонилось надо мной.

— За что?.. Что я сделал? — давясь от паники, прокричал, отчаянно пытаясь вырваться, хотя никаких шансов справиться с пятью державшими меня людьми не было.

— Ты еще большая тварь, чем все остальные! — гневно проорал на меня пациент, и увидел знакомый мне нож уже в его руке. — Ты готов кромсать тело своего собрата, только бы спасти свою шкуру?!

— Нет! Прошу… я не… — потеряв контроль над собой, начал говорить, но тотчас же получил грубый удар по щеке, от которого голова «пошла кругом».

Чья-то цепкая рука вцепилась в мои волосы, с силой оттянув мою голову назад.

— К черту его! Порезать на куски! — гремели в моих ушах доносящиеся со всех сторон хриплые крики.

— Сразу понял, что ты один