Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин

– И я знаю еще, что это была ваша идея увезти Изобел, и знаю, что это вы убедили лорда освободить ее. Я знаю, как вы ее любите. – Роберт взял Элейн за руку. – Он участвовал в заключении временного, формального мира с королем Эдвардом, и теперь они снова в Слэйнзе.

Он подошел к окну и затем стал ходить взад и вперед.

– Мне надо знать, что король Франции думает о нашем положении в Шотландии.

– Ты хочешь, чтобы Изобел рассказала тебе это? – Элейн, вопросительно подняв бровь, с вызовом смотрела на Роберта. – Помнишь, ты однажды сказал мне, что Изобел причиняет одни несчастья? Это по-прежнему так?

Он опустил глаза:

– Значит, ты знаешь. Хорошо. Я писал ей, когда она была во Франции. У нее есть сведения, которые мне нужны. Вряд ли удобно спрашивать об этом самого Бакана. Можно, я пошлю за ней одного моего человека из самых надежных? Никого ведь не удивит твое приглашение посетить Килдрамми? Ей ничто не будет угрожать.

– А я бы потворствовала тому, что между вами происходило бы, – задумчиво сказала Элейн.

– Ничего не случится, я обещаю. – Он улыбнулся. – Или ничего, о чем тебе следовало бы знать.

Оруженосец Роберта, Гилберт из Аннандейла, привез Изобел в Килдрамми через три дня.

Изобел стояла в дверном проеме покоев своей прабабушки. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Изобел была очень худа, но выглядела намного лучше по сравнению с тем днем, когда Элейн видела ее последний раз. Ее лицо, слегка загоревшее за время морского путешествия из Франции и раскрасневшееся в поездке по горам, светилось от счастья. Несомненно, она была очень красивой. Элейн вздохнула. Как она могла винить Роберта или кого-то другого в любви к такой женщине? Она протянула к ней руки. Они уселись вдвоем в нише у окна, где можно было разговаривать, не боясь быть услышанными.

– Прошло столько времени, дитя мое. Расскажи мне о Франции, а потом, если захочешь, об остальном.

Изобел рассказывала долго. Сначала она короткими фразами рассказала о своей жизни при дворе короля Филиппа. Затем о бесконечных неделях в замке Дандерг на далеком севере Бакана, куда муж сослал ее замаливать многочисленные грехи. Наконец, она заговорила о Мейри и вскоре уже заплакала.

– Она умерла из-за меня. Он хотел наказать меня. – Девушка пристроилась у ног Элейн, положив голову ей на колени.

– Наказать тебя за то, что ты потеряла ребенка?

Изобел безмолвно кивнула, задыхаясь от рыданий, и посмотрела на нее блестевшими от слез глазами.

– То, что она помогла мне избавиться от ребенка, было только предлогом. – Ее голос стал резким. – Хотя это он был виноват в том, что случилось. Он ударил меня, и я упала… Он сделал это потому, что нас с Робертом…

Две слезинки повисли на ее ресницах и медленно скатились по щекам.

– Меня ведь застали с Робертом. – Она шептала так тихо, что Элейн пришлось наклонить голову, чтобы расслышать.

– Застали?

– Да, в Скоуне. Мы встретились в монастырском саду на руинах сгоревшего аббатства, и кто-то видел, как мы… предались любви… – Голос ее был едва слышен.

– Бедное дитя…

– Я так люблю его, я готова умереть ради него.

– Может быть, однажды мы все умрем ради него, когда он будет нашим королем, – медленно ответила Элейн. – Но Изобел, дитя мое, не стоит умирать лишь потому, что он вынудил тебя изменить мужу.

Элейн заметила, что в глазах девушки полыхнула та же страсть, что и в прошлый раз. Она вздохнула, а затем нечаянно для себя – улыбнулась и поцеловала Изобел в лоб.

– Береги себя, моя дорогая, будь осторожна.

Изобел прикусила губу и встала на ноги.

– Ты, наверное, устала, бабушка. Может быть, тебе нужно отдохнуть немного? – Ей так хотелось увидеть Роберта, что Элейн сочла слишком жестоким удерживать девушку.

– Да, это мне не помешает. Встретимся в большом зале позже.

Элейн старалась подавить беспокойство, охватившее ее, но оно не проходило. Судьба Изобел, как и судьба каждого из них, уже была запечатлена в пламени.

– Здесь есть кое-кто, кто хотел бы поговорить с тобой о Франции. – Она взглянула на молодую женщину и подняла скрюченные пальцы к ее щеке. – Будь осторожна, моя дорогая. Помни о своем муже.

Лицо Изобел залилось румянцем, когда она наклонилась поцеловать ее.

Когда правнучка вышла, Элейн подошла к камину и долго смотрела на пламя. Несмотря на теплые летние вечера, у нее теперь постоянно горел огонь. Она нахмурилась, прищурила глаза, но видения не было. Не было ничего, кроме жара.

Август 1305

Дункан в отчаянии переводил взгляд с брата на мать.

– Я молю Господа, чтобы никто не попал в руки короля Эдварда. Он не знает, что такое милосердие.

Он только что закончил читать письмо, которое они получили из Лондона. В нем сообщалось, что Оуэйн, сын Даффида, внучатый племянник Элейн, находящийся в заключении в Бристоле, вместо камеры в башне был посажен в клетку. Там король намеревался держать его до конца дней.

– В клетке? Пресвятая Дева! Почему? – Элейн закрыла глаза, представляя весь ужас и отчаяние одинокого молодого человека, томившегося за решетками.

– Я думаю, король хочет запугать всех, кто мог бы решиться перечить ему. Он мстительный человек. Есть еще одно письмо, мама. Я опасаюсь, оно еще хуже.

Был наконец схвачен сэр Уильям Уоллес. Его доставили в Лондон в цепях, проволокли по улицам и повесили. Его тело четвертовали, голову водрузили на кол на Лондонском мосту, а части тела были отправлены в Ньюкасл, Бервик, Стирлинг и Перт как предупреждение шотландцам.

Элейн увидела, как все в комнате молча перекрестились.

– Бедный сэр Уильям, упокой, Господи, душу его, – мягко произнесла она.

Она взглянула на Гратни, сидевшего за столом с бокалом глинтвейна в руке. У него не проходил жар: он простудился на прошлой неделе во время посещения часовни Кирсти в Гариоке.

– Ну что, ты по-прежнему восхищаешься Эдвардом? Будешь наказывать сыновьям служить ему?

Трехмесячный крепыш Дональд радовал бабушку, и Кирсти, как будто желая подтвердить недавно обретенную способность рожать, опять была беременна.

Гратни покачал головой.

– Мама, я по-прежнему считаю Эдварда хорошим королем. Он силен, а кроме того, превосходный тактик. Но это не значит, что я одобряю все, что он делает.

Его голос звучал хрипло, он снова потянулся к меху с вином.

– Есть еще новости, – прервал Дункан. – Лорд Бакан и Изобел были в Лондоне, когда пытали и казнили Уоллеса. Лорд Бакан – один из наших лордов, которые будут представлять Шотландию в новом английском парламенте. Как я понимаю, его жена равнодушна к Лондону, она удалилась на лето в их поместье в Уитвике, в Лестершире.