Золотой век - Дмитрий Дмитриев

— Как же, князинька, без денег? В моем кармане пусто! А с пустым карманом и за границей не любят нашего брата.

— Денег, пожалуй, я тебе дам.

— Мерси, князинька, размерси-мерси!

— Только гляди, Волков, если хочешь, чтобы у тебя цела была голова, не моги показываться в России. Хоть до тех пор, пока я жив.

— Понимаю, обоим нам тесно жить в России.

— Да, тесно. Прощай, не ищи со мной встречи на этом свете. Клянусь тебе, при первой с тобой встрече я прикажу тебя расстрелять! Советую сие запомнить, — проговорив эти слова, князь Потемкин позвал своих слуг и приказал им унести раненого Волкова.

Его в тот же день, по приказанию Потемкина, отправили под конвоем пятерых солдат и унтер-офицера к австрийской границе.

Светлейший Потемкин, отправив своего врага к границе, сам со своей блестящей свитой поехал в свое наместничество.

XLI

Княжна Наталья Платоновна очень расхворалась, так что ее из Киева больной привезли в Москву.

Причина болезни княжны была не одна простуда, она совершенно случайно узнала про судьбу своего возлюбленного Серебрякова, про его женитьбу — это и повергло княжну в большое горе, близкое даже к отчаянию.

Узнала она про это совершенно случайно.

Как-то, будучи в Киеве, вздумала княжна прокатиться по улицам города со своей подругой, фрейлиной Протасовой.

Княжна Наталья Платоновна любила быструю езду, она привыкла к ней. У ее отца, князя Платона Алексеевича, конюшня славилась на всю Москву.

Невдалеке от Домика Данилы лошадь, запряженная в небольшие саночки, чего-то испугалась и понесла.

Санки были опрокинуты, княжны Наташа и ее подруга были выкинуты из саней. Фрейлина Протасова отделалась только испугом, а бедную Наташу подняли без чувств; княжну внесли в дом Данилы, так как она нуждалась в быстрой помощи.

Данило и его жена, добрая Марья Ивановна, участливо и заботливо отнеслись к княжне и скоро привели ее в чувство.

Княжна Наташа и ее подруга Протасова стали в теплых выражениях благодарить старика Данилу и его жену.

Данило, узнав, что его гостьи состоят фрейлинами при государыне, задумал этим воспользоваться, то есть заручиться их расположением и упросить, чтобы они при случае доложили государыне о том поступке с его зятем, Серебряковым, которого после многих мытарств при жизни считают умершим и похороненным.

— Я вас что-то плохо понимаю… ваш зять жив, а его считают умершим, разве это возможно? — с удивлением проговорила княжна Наташа, обращаясь к Даниле.

— И, боярышня, на белом свете все возможно делать, что хочешь, — ответил Данило, не зная, что говорит с бывшей возлюбленной своего зятя.

— Зачем же вашего зятя считают умершим? По какой причине?

— По злобе, боярышня, по злобе… мой зять полюбил одну княжну-красавицу, ее же полюбил один всесильный вельможа… Ну, этот вельможа, забыв честь, совесть, своего соперника приказал, как раба, продать в Турцию, в невольники, и считать его умершим и похороненным… нашли какого-то утопленника и похоронили под именем моего зятя.

— Данило, вы рассказываете что-то невероятное. Неужели это может случиться? — с удивлением воскликнули в один голос княжна Наташа и ее подруга.

— Вот, случилось; положим, давно это было.

— А как давно? — спросила у Данилы фрейлина Протасова.

— Да годов десять, а то и больше.:.

— Где же теперь ваш зять?

— В Крыму, с моею дочкою живут.

— А как же он освободился от рабства?

— Дочка моя, Ольгой ее звать, тоже в Турции невольницей была; она-то его и освободила…

— Как это интересно, не правда ли, княжна? О, как бы я желала видеть и познакомиться с вашей дочерью, с этой героиней… Сама спасается из плена и спасает своего возлюбленного… Когда мы приедем в Крым, я непременно отыщу вашего зятя и вашу дочь и познакомлюсь с ними.

— Вы, боярышня, помогли бы им… Доброе бы дело сделали…

— Непременно, непременно… Я стану за вашего зятя просить мою тетушку, она близка к императрице.

— Пожалуйста, боярышня, помогите моему зятю вернуть его имя и звание… Ведь он был гвардейским офицером.

— Как, ваш зять гвардейский офицер? — удивились Мария Протасова и княжна.

— Как же, как же, гвардейский офицер. Не один год нес службу царскую; верой, правдой служил.

— И с гвардейским офицером так бесчеловечно поступили!.. Скажите, Данило, как фамилия тому вельможи, который приказал продать в неволю вашего зятя? — с любопытством спросила княжна Наталья Платоновна.

— Не знаю, как и сказать, потому уж очень большим человеком он стал.

— Говорите, не бойтесь, мы никому не скажем.

— Враг моего зятя есть князь Потемкин… — тихо и оглядываясь, ответил Данило.

Княжна Наталья и Мария Протасова были немало тому удивлены.

— А как фамилия вашего зятя? — быстро спросила у него княжна; она стала догадываться, о ком идет речь.

— Теперь живет он под фамилией Зотова, но это не настоящая его фамилия.

— А как же настоящая?

— Боярышни милостивые, ведь ни меня, ни моего зятя вы не выдадите? — прежде чем назвать по фамилии своего зятя, промолвил Данило. Он был очень осторожен и боялся, чтобы своею откровенностью не повредить Серебрякову.

— Надо же, Данило, нам знать подлинную фамилию вашего зятя, ведь мы за него станем просить государыню, — промолвила Мария Протасова.

— Так-то так, а все же, боярышни милостивые, страшно… Ну, вы скажете князю Потемкину, ведь в ту пору мой бедняга зять пропал… Он, сердечный, и то немало перенес горя и несчастия.

— За кого вы, господин Данило, нас принимаете? — обиделась Мария Протасова.

— А я ненавижу Потемкина, он тоже немало мне сделал зла… Он жениха у меня отнял, милого, дорогого, — задумчиво промолвила княжна Наталья Платоновна.

— Как, и у вас князь Потемкин отнял жениха?

— Да, точно так же, как у вашего зятя его прежнюю невесту.

— Скажите, Данило, фамилию вашего зятя, повторяю, нам-то знать необходимо, для его же пользы.

— Настоящая фамилия моего зятя есть Серебряков, — тихо ответил Данило.

— Как! Неужели?.. Возможно ли? — воскликнула удивленная Мария Протасова.

А княжна Наталья Платоновна побледнела как смерть и близка была к обмороку, — у ней замерло сердце.

— Бедная, бедная Натали… крепись… тяжело тебе… Данило, скорее холодной воды, с княжною дурно.

Вода была принесена.

Злополучная княжна с жадностью прильнула к ней; холодная вода несколько укрепила ее и успокоила.

— Натали, милая, дорогая подруга… вижу, тяжело тебе… Ну, что же делать, видно, на все своя судьба… Не надо плакать, волноваться, успокойся, голубушка.

Мария Протасова, сама чуть не плача, старалась успокоить княжну.

— Я… я и то спокойна, Мари… ты права, милая, на все своя судьба, — едва сдерживая рыдания, промолвила княжна.

Горе ее было великое: сердце разбито и навсегда, и кем же? — любимым ею человеком.

Данило с удивлением посматривал и на княжну, и на ее подругу, не понимая, что с ними происходит, с чего они так волнуются.

— Тяжело тебе, моя бедная! Очень тяжело!.. Горе твое большое.

— Что делать, Мари, надо покориться судьбе! Ну, нам пора, поедем.

Княжна и ее подруга, еще раз поблагодарив доброго старика Данилу, направились к двери.

— Вы не сказали, госпожи милостивые, кто вы, кто был у меня в гостях, не назвали свои фамилии, — провожая их, промолвил Данило.

— Ах, да… я — княжна Наталья Полянская, а это моя подруга Мария Протасова; обе мы имеем честь быть фрейлинами ее величества, об этом мы уже вам сказали, — ответила ему княжна.

— Как, вы, вы — княжна Полянская? — старик Данило удивился и растерялся.

— Да… я бывшая невеста вашего зятя Серебрякова.

— Простите, княжна, я… я не знал.

— Вы смущены? Напрасно, ведь это в порядке вещей… на свете ничто не вечно, все скоро забывается, все… Прощайте… Увидите Сергея Дмитриевича, скажите ему, что я не сержусь на него… желаю ему счастия.

При этих словах голос у княжны Натальи Платоновны дрогнул, на глазах у нее опять показались слезы.

— Пойдем, Наташа, ты так расстроена… Пойдем же! — Мария Протасова чуть не насильно увела подругу из домика Данилы.

До самых ворот провожал их Данило со своей женой.

Княжна Полянская и Мария Протасова жили в Киеве в одной комнате, находящейся во дворце, занимаемом императрицей.

Княжна Наталья Платоновна, вернувшись к себе, много плакала, несмотря на все утешения Марии Протасовой.

Она не могла допустить и мысли, что Сергей Серебряков забудет ее, разлюбит, княжна так глубоко любила.

Несмотря на все доводы, которые выставлял ей Потемкин и присные с ним люди, что Серебрякова давно нет в живых, княжна Наталья им не верила, ей как был сердце говорило, что любимый ею человек жив и что долго ли, коротко ли, а все же она встретится с ним. Княжна жила и надеялась. И теперь все ее надежды разбиты, превращены в ничто.